— Маршрут номер один. Быстрый. Центральные автострады.
Витали достал второй маркер, красный, и начал чертить другой маршрут.
После Дижона — окольными путями через всю Францию. Центральный массив, Тулуза, Страна Басков, оттуда прямо на север Португалии, оттуда — через Атлантику и Средиземное море.
— Маршрут номер два. Медленнее, но безопаснее… Национальные дороги, второстепенные. Проезд через Пиренеи.
Хьюго смотрел на Алису: девочка внимательно изучала карту, то и дело поднимая глаза на Витали.
Витали снова взглянул на Хьюго, ища поддержки, тот незаметно кивнул в ответ.
Полунемец-полурусский заговорил:
— Я считаю, что мадемуазель Кристенсен должна принимать непосредственное участие в операции. — Его глаза ночной птицы внимательно наблюдали за Алисой из-за толстых стекол. — Она должна стать активным участником операции по собственному спасению… Так сказал бы… Билъбо… Согласен, Хьюго?
Бильбо было кодовым именем Ари. Хьюго молча согласился.
Алиса не могла отвести взгляда от поблескивающих очков руководителя всех секретных операций в Западной Европе. Именно так воспринимал его Хьюго, видя, что девочка тоже трепещет перед загадочным и властным незнакомцем.
Витали достал новую карту.
Оба маршрута — красный и желтый — могли быть разложены на несколько вариантов прохождения по местным дорогам. Красный маршрут можно было пройти тремя способами, пересекая Португалию с севера на юг. Желтый делился на два отрезка, один из которых, в свою очередь, раздваивался, достигая Альграву.
На карте было обозначено шесть точек доступа в эту средиземноморскую провинцию. Витали потрудился на славу.
Немец перевел взгляд с Хьюго на Алису и продолжил:
— Вы будете ехать днем и ночью, соблюдая все меры предосторожности. Вы, мадемуазель Кристенсен, должны будете спать, казаться как можно незаметнее и играть роль штурмана.
В знак согласия Алиса как-то странно изогнулась всем телом.
Взгляд Витали, как взор ловчей птицы, перекинулся на Хьюго.
— Ладно, перед отъездом мы должны успеть оговорить еще кое-какие детали.
Алиса мгновенно поняла и отступила назад, собираясь покинуть комнату, остановилась на секунду, посмотрела на мужчин:
— Спасибо за все, что вы для меня делаете, господа.
С этими словами она исчезла за стеклянной мозаичной дверью, как белокурый эльф.
В глазах Витали Хьюго прочел все тот же сакраментальный вопрос: «Ну, как я?»
Супер. Ты был великолепен, оценил его тактику Тороп, выкидывая вверх большой палец.
— Хорошо, — пробурчал Витали, — а теперь поговорим о том, чего малышке знать не следует.
Он достал вторую карту Португалии и зеленый маркер.
— Маршрут твоего возвращения.
Зеленый фломастер медленно «выполз» из Португалии и заскользил к Франции, распространяя по комнате запах бензина и оставляя за собой ярко-бирюзовый след.
— Вот твой паспорт. На имя господина Цукора, гражданина Германии.
Витали протянул Хьюго его подлинные документы.
— Уничтожь их перед отъездом. Теперь ты — Бертольд Цукор, музыкальный продюсер… это настоящий «подлинно-фальшивый» паспорт. Безупречный.
Хьюго цапнул у него из рук паспорт.
Витали вынул из кармана яркий пакетик с маленьким черным флакончиком.
— Нужно покрасить малышке волосы. В черный цвет. После этого сфотографируй ее. Вечером будет готов паспорт. Ты уедешь ночью, как только я привезу документы на имя Ульрике Цукор, твоей дочери.
Сказав все это, он поставил на карту Португалии небольшую серую коробочку. Хьюго открыл ее, увидел две цветные линзы для глаз и удивленно взглянул на Витали.
— Новые линзы «Минолта», орехового цвета, для Алисы, — пояснил тот.
Хьюго не мог прийти в себя от изумления.
Витали прыгнул выше головы — и все ради безопасности маленькой беглянки, спасенной его безответственным агентом.
«Все будет тип-топ», — решил для себя Тороп.
Кто бы ни преследовал Алису, этим людям не тягаться в изобретательности с Витали, им не справиться с мощью и действенностью сети.
Через два дня они будут в Португалии. Через три максимум — Алиса разыщет своего отца. Он вернется в Париж через четыре-пять дней.
Все будет хорошо. И просто, как дважды два.
Неизвестно почему, Хьюго не удавалось убедить в этом себя самого.
9
Человек, открывший им дверь, был молод, светловолос и одет в голубой костюм в тонкую полоску в тон и шелковый галстук в цене месячного оклада начинающего инспектора полиции. Приветливое лицо за щитом дежурной улыбки (раз в двадцать дешевле галстука).
Аните он показался слишком симпатичным, чтобы быть честным. Рядом с ней нетерпеливо переминался с ноги на ногу Петер, и она перестала разглядывать парня.
— Доброе утро, — произнесла она на своем весьма среднем немецком. — Мы — инспекторы голландской полиции Петер Спаак и Анита Ван Дайк… Можно войти?
Она протянула ему свое удостоверение, Петер последовал ее примеру.
Улыбка блондина стала еще шире, и это было явно ненормально.
— Да, конечно, инспекторы из Амстердама, заходите, прошу вас. Добро пожаловать в Браун-вальд.
Его голландский был безукоризнен.
Он слегка отступил в сторону, и их взорам открылся роскошный коридор. Пол был выложен итальянским мрамором. В конце коридора находилась массивная дубовая дверь, все двери комнат цвета слоновой кости были закрыты.
— Мы вас давно ждем, — продолжал журчать молодой человек, осторожно прикрывая за ними дверь. — Я — Дитер Борвальт, личный юридический консультант госпожи Кристенсен.
Это прозвучало почти как: «Ее величества королевы Нидерландов».
Он протянул руку, чтобы поздороваться. Анита мгновенно пожала его ладонь, а Петер и вовсе не снизошел до того, чтобы касаться наманикюрен-ных пальцев. Сунув руку в карман брюк, Борвальт повел гостей по коридору и открыл створки огромной двери из золотистого дуба.
Яркое весеннее солнце осветило пространство.
Свет проникал в помещение через высокие окна, выходившие на долину. Комната была отделана девственным, ослепительно белым мрамором. В зеркалах отражались серо-голубые горы с белыми шапками на вершинах, упирающихся в небеса. Размерами салон приближался к церковному нефу. Войдя, Анита почувствовала себя крестьянкой в грязных сабо, явившейся из хлева с ведром свеженадоенного молока.
Борвальт спокойно прошествовал в противоположный конец комнаты к бюро в стиле ампир, стоявшему на мраморном возвышении в стеклянном эркере (его размеры заслуживали Книги рекордов Гиннесса).
