А то, что он мне сказал о связи денщиковских наездов на него с убийством Чванова, я даже записать не успела ни в какой протокол. Ну а если кого-то прихватят у прокуратуры, пусть с моими ключами? Попробуй докажи, что это имеет какое-то отношение к Денщикову. Ладно, скажите лучше, прокуратуру охраняют?
— Кузьмич лично надежных людей послал, — отрапортовал Горчаков.
— По фамилии Кораблев? — уточнила я.
— Конечно, Кораблев. Он теперь до морковкиных заговинок будет отрабатывать, что тебя одну в подъезд отпустил. Кузьмич ему такое устроил…
Если Ленька весь в синяках, то я не удивлюсь. Кузьмич просил позвонить, когда ты в себя придешь.
Беседа с Василием Кузьмичом была недолгой, но темпераментной. Мы выяснили ключевые моменты ситуации, я рассказала ему о своих подозрениях относительно причин ограбления: кое-кому очень нужно добраться до вещей Скородумова, находящихся в моем кабинете. Он пообещал, что до понедельника прокуратуру будут охранять; мы обсудили возможности взятия с поличным тех, кто полезет туда с моими ключами, сошлись на том, что это был бы оптимальный вариант, Кузьмич обещал все сделать, как надо. А мне он пока предложил сменить обстановку и съездить на дачу к Горчакову, с ним, мол, все уже согласовано. Он, Василий Кузьмич, мне пока выделяет в качестве охраны Кораблева, который постарается загладить допущенные ошибки, а мне следует в понедельник написать обо всем рапорт руководству и получить оружие.
— Ты почему, Машечка, пистолет не носишь? — мягко спросил Кузьмич, и я представила, как он при этом шевелит усами.
— Василий Кузьмич, миленький, ну что толку от этого пистолета?
Единственное, что изменилось бы, так это то, что вместе с ключами у меня забрали бы еще и оружие, и я бы до конца жизни отписывалась. В лучшем случае. А в худшем — меня бы из моего собственного пистолета и грохнули бы. И вообще, он тяжелый, он мне сумку рвет.
— Да кто же пистолет носит в сумке? — изумился Василий Кузьмич.
— А где его носить?
— В кобуре! Ох, бабы, бабы!
— А кобура из-под пиджака выпирает! А если я в свитере или блузке?
— Ты не права, — так же мягко возразил Кузьмич. — В понедельник получи оружие. Кораблев проследит. Ждите, он сейчас за вами приедет.
Как раз когда я собралась, приехал полностью укрощенный Кораблев.
По-моему, он боялся даже взглянуть на Сашку, а передо мной разве что на пуантах не ходил. Я только подумала, надолго ли его хватит. Мы с Горчаковыми обсудили, брать ли детей, и пришли к выводу, что лучше пусть дети останутся дома. Я позвонила маме, выяснила, что нос и горло у ребенка приходят в норму, но что он категорически отказался хотя бы ненадолго отлучиться от телевизора…
И мы поехали развеяться и сменить обстановку.
На холодной горчаковской даче мы быстренько растопили печку, зажгли свечи, Лешка из погреба вытащил бутыль домашнего вина, Лена накрыла на стол, и мы стали развеиваться. Ко всеобщему удивлению, Кораблев принес из машины гитару, и пока мы дегустировали вино, он ее настраивал, а потом спел песенку, которую назвал «Дежурство по отделу»:
Я никого не трогал, шел по улице,
Ходил, гулял, смотрел по сторонам,
А что у гражданина на лице
Следы моих сапог — так то он сам.
А ну не надо оскорблять-лять-лять,
Товарищ мент, ведь ста-ста-ста рублей
Должно хватить, етить твою мать,
Зачем же в камеру опять?!
Старушка обзывалась на меня!
Не вру, ей-Богу, врать мне не резон!
А что она в больнице уж два дня —
Так то необходимый оборон.
Витрина рухнула сама — ну, падлой быть,
Пиши, что верно писано с моих со слов,
Имело место там, наука говорит,
Землетрясение локальных масштабов.
А ну не надо оскорблять-лять-лять,
Товарищ мент, ведь ста-ста-ста рублей
Должно хватить, етить твою мать,
Зачем же в камеру опять?!
Что было — было: акт насильный половой…
Я расскажу, что там у нас с нею стряслось:
Она мне пилкой угрожала ногтевой.
Я не хотел, но под угрозами пришлось.
Я скрылся с места?! Я пытался убегать?!
Да ну, начальник, ты подумай сам!
Не вру, ей-Богу, век свободы не видать:
Я бегом занимаюсь по утрам!
А ну не надо оскорблять-лять-лять,
Товарищ мент, ведь ста-ста-ста рублей
Должно хватить, етить твою мать,
Зачем же в камеру опять?!
— Ленька! А кто это сочинил?
— Опер наш один. Слушайте дальше!
Распоясались бандиты,
Рвутся мины-динамиты,
Льется кровь, как в пивном баре льется пиво.
С крыши грохнула винтовка,
Лидер местной группировки
Растянулся на асфальте некрасиво.
А нам с тобою все равно,
А мы сидим и пьем вино,
А нам до фени ваши фени,
Ваши трели-параллели,
Мы сидим себе и пьем вино!
Бабка внука ждет с тарелкой,
Суп в тарелке, внук на стрелке,
Разошлись у них опять пути-дороги.
Дети в бандиков играют,
Лихо пестики стреляют,
За углом в пивнухе квасят педагоги.
А нам с тобою все равно,
А мы сидим и пьем вино,
А нам до фени ваши фени,
Ваши трели-параллели,
Мы сидим себе и пьем вино!
Дядя тетю бьет по морде,
Тетя падает «Конкордом»
И заходит на посадку артистично.
А сержант, частично пьяный,
Доставляет хулигана,
Тоже пьяного, но менее частично.
А нам с тобою все равно,
А мы сидим и пьем вино,
А нам до фени ваши фени,
Ваши трели-параллели,
Мы сидим себе и пьем вино!
Дядя Ваня на баяне,
В полчетвертого, по пьяни,
Одаряет город новой песней.
Участковый возмутился,
А потом присоединился:
Вместе водку жрать гораздо интересней.
Дядя Боря жил по средствам.
В ресторанчик по соседству
Наш влюбленный пригласил подружку Нину.
Он свиной бифштекс кусает,
А в двери СОБР залетает…
Жалко Борю, он теперь не ест свинину.
Дед решил поймать попутку,
А поймал себе запутку.
Не фиг пьянствовать, от бабки пряча бабки!
А теперь он башню лечит,
Что-то оперу лепечет
Про приметы: дескать, первый был без шапки…
