— Ма, посмотри, как блестит гитара. Моя хорошенькая, моя дорогая гитара! Как я ее люблю! Если прямо смотреть, она такая чистенькая! А если сбоку, то она вся пальцами залапана.
— Да, — машинально согласилась я. — Отпечатки пальцев на таких полированных поверхностях ищут в косопадающем свете.
— Как это? — заинтересовался Гоша.
— Источник света помещают сбоку от объекта, чтобы луч света падал на него не вертикально сверху, а сбоку, под углом. Вот ты сейчас смотришь на гитару сбоку и отчетливо видишь отпечатки.
— Это только отпечатки пальцев так ищут?
— Не только. Так можно обнаружить пятна, сливающиеся по цвету с поверхностью.
— Интересно, а кто это придумал?
— Не знаю, кто придумал, а описал впервые профессор Рейсе, известный криминалист начала века.
— А ты с ним была знакома?
— Нет, котик, я, конечно, не такая уж молоденькая, но ни с Рейссом, ни с Ломброзо знакома не была.
— А кто это?
— Потом расскажу, киса. А сейчас пора спать.
— Ну вот, на самом интересном месте… — заныл киса. — А как профессор Рейсе описал то, о чем ты говоришь?
— Он читал лекции в Лозанне — это Швейцария, о научной технике расследования преступлений, специально для чинов русского судебного ведомства.
— А когда это было?
— В 1911 году. Почти девяносто лет назад.
— Да, тогда ты, конечно, с ним знакома не была, — подумав, решил мой зайчик. — И что он там интересного сказал?
— Ну… — Я задумалась, чего бы такого страшненького рассказать малолетнему ребенку на ночь. — Например, он говорил, что в косопадающем свете нужно искать пятна биологических выделений на теле убитых людей. В морге нужно раздеть труп, погасить свет и со свечой в руке осмотреть его, наклонясь к трупу; пятна слюны или чего-нибудь другого (Рейсе говорил про сперму, но мой ребенок пока обойдется без этой подробности) выявятся. Представляешь, каково было осматривать труп, закрывшись в морге и погасив свет, со свечой в руке?
— Жуть! — воскликнул ребенок восхищенно. — А зачем эти пятна на трупе искать?
— Потом расскажу. А еще лучше — поступишь в университет и сам все узнаешь. Там тебе будут читать курс криминалистики.
— А ты тоже осматривала трупы в морге со свечой?
— Нет, мой зайчик. С 1911 года наука на месте не стояла. Все, спать.
Я решительно погасила свет и направилась к выходу из комнаты.
— Ма, — позвал сыночек в темноте.
— Что?
— А зачем ты делаешь вид, что ты очень строгая? Ты вовсе не строгая.
— Спи! На самом деле я строгая. И если сейчас не заснешь, то проверишь это на практике.
Я вышла, плотно притворила за собой дверь и прислушалась. Ребенок еще некоторое время копошился в постели, ворочался с боку на бок, вздыхал и что-то бормотал, потом затих. Я немного посидела перед телевизором, бесцельно нажимая кнопки программ на пульте и даже не вникая, что такое мне пытается показать родное телевидение, потом поднялась и ушла на кухню. Там мое место, даже если я читаю уголовные дела или обзорные справки.
В тишине квартиры я обвела глазами кухню. Это самое уютное помещение, и когда мы жили вместе с Сашкой, все, включая Хрюндика, постоянно стекались в кухню пообщаться. Я всегда держала в холодильнике или кухонном шкафу аварийный набор продуктов, из которых можно было в считанные минуты соорудить угощение для внезапно нагрянувших гостей; а гости в доме не переводились. Деньги, правда, переводились очень быстро, но все равно — было весело, тепло и дружно. Мне очень нравилось готовить, а еще больше нравилось смотреть, как мои мужчины поглощают завтраки, обеды и ужины. Я, конечно, понимала, что, подавая Хрюндику в постель креманку с салатом из свежих фруктов, залитых взбитыми сливками и украшенных цукатом, я сильно завышаю планку своей будущей невестке, но, в конце концов, это уже ее проблемы.
Почему я рассталась с Сашкой? Что мне еще надо было от мужчины? Не пьет, хорош собой, умен, говорил, что любит… Снова и снова я задавала себе этот вопрос, но понимала, что еще не дозрела до того, чтобы честно себе на него ответить. И уж тем более я не могла честно ответить на него всем друзьям и знакомым. Конечно, самый доступный (и, кстати, максимально приближенный к истине) вариант ответа звучал так: зажралась Швецова. Добровольно расстаться с мужчиной, который с каждой получки, а также под настроение приносит домой шикарную розу, с мужчиной, который по поводу и без повода, без понуканий говорит о том, как меня любит, какая я красивая и умная… Не было случая, чтобы он остался равнодушным к моим переживаниям. Более того, пожив со мной некоторое время, он так проникся моими проблемами, что сменил работу — из увлеченного стоматолога превратился в такого же увлеченного судебно-медицинского эксперта. И я не без оснований подозревала, что в этой смене специализации — не только профессиональный интерес, но и личный, подспудное желание быть поближе ко мне. Чего же мне все-таки не хватало?
Наверное, помимо уже изложенного, был еще один вариант ответа. Психологи называют его эффектом «последней капли». Это когда взрыв эмоций, приводящий к аффекту, провоцирует событие, само по себе не являющееся чем-то из ряда вон выходящим, просто чашу терпения субъекта долгое время наполняли такие же, неприятные для него, но не смертельные события. И когда чаша наполнилась, в нее упала последняя капля, которую чаша, то есть психика, вместить уже не могла, — и человек ударил кого-то ножом, выбросился из окна или совершил другие неадекватные поступки.
Вот и я совершила абсолютно неадекватный поступок, в один прекрасный день заявив Сашке, что не хочу жить с ним вместе…
На этом моменте я прервала свои воспоминания. Хватит, а то у меня до сих пор к горлу подступает комок. Потом, когда буду посвободнее, устрою сама с собой генеральное совещание и, может быть, пойму, чего же мне не хватало.
Обед на завтра был приготовлен, посуда помыта, плита вычищена. Выстиранные Гошкины трусики и носки сохли в ванной. И я могла со спокойной совестью отдаться расследованию преступлений.
Я разложила на столе обзорную справку, карту Питера и календарь. Посмотрим, как соотносятся с собой места происшествий. Может быть, они лежат на линии какого-то транспортного маршрута или удобного пешеходного; может, все они расположены рядом с какими-нибудь предприятиями или учреждениями, имеющими что-то общее; да мало ли…
Так. Я отметила на карте дома, где совершались убийства. Пока ничего не вырисовывалось, за исключением того, что все эти места находились в весьма ограниченном по местности круге, хотя и нельзя было сказать, что они на территории одного микрорайона. Доехать без пересадок на метро от одного места происшествия до другого было невозможно. Ни один вид транспорта не имел маршрутов, которые пролегали бы мимо всех или даже большинства мест происшествий. Но об этом пока говорить рано. Сначала я пройдусь по всем местам происшествий — ножками, ножками — и обозрею местность сама — глазками, глазками, — причем своими, а не дежурного следователя.
