— Ничего, я понимаю, продолжайте.
— Она и пошла за ним в парадную. Повернулась спиной, он ее ударил ножом. А Карасик… Смешная фамилия, правда?
Я кивнула.
— А Карасик сначала проверил все подходы, чтобы никого не было. На стреме стоял, а потом сфотографировал «Полароидом» и карточку принес Женьке. И еще Женька просил, чтобы с трупа что-то сняли, в доказательство. А может, на память… Я потом заметил, что он коллекцию собирал из вещей убитых женщин.
— Значит, первую женщину убил Виктор?
— Да, но потом он заявил Женьке, что без наркотика он это делать не будет. Переживал. Не так-то это просто.
— И Трубников посадил его на наркотик?
— А что ему было делать? Все встало на поток. Мы играли каждую пятницу, в ночь, я как раз успевал приехать из Москвы. Мне удавалось выигрывать. Проигрывали другие. Женька предлагал на выбор — либо они сами убивают, либо платят ему деньги. А он все организует. И все платили бабки.
— Убивали каждую субботу?
— Да, потому что проигрывали каждую пятницу. А в субботу после трех собирались, ребята нам показывали снимки трупа, вещь какую-то, которую взяли с убийства. Проигравший платил деньги. Вот и все.
— В последнюю пятницу проиграли вы?
— А, все-таки вы к самому неприятному… Да. В ту пятницу проиграл я. И ребята выбрали жертву. А потом показали мне снимок.
— Вашей дочери?
— Чудовищная случайность.
Я опять промолчала. Бесполезно было его воспитывать, да и язык не поворачивался.
— Я не поверил своим глазам. Все, что угодно, мог предположить, но только не это. Я позвонил в Москву, попросил дежурного по аппарату позвонить сюда, начальнику ГУВД, чтобы меня отвезли на место убийства. Сам я, просто так, прийти туда не решился.
— И увидели?..
— И увидел. Если до этого тешил себя надеждой, что произошла ошибка, то на месте убедился окончательно. И понял, что пора кончать.
— И заказали убийство Трубникова?
— Господи, а это вы откуда знаете? Впрочем, вы все равно не скажете. А Женька понял это. Голова у него все-таки была золотая…
— Подождите, Сергей Иванович. Был еще труп девушки, художницы, в подвале дома, где жил Трубников.
— Да, молодая художница. Это Женькина была идея, он ее нашел по каталогу где-то на выставке. Если вы в квартире у него были, вы заметили, он был серьезным коллекционером. Он ее вызвонил и заказал ей рисунок, все свидетельства убийств. Конечно, он ей не говорил. Она приходила к нему и рисовала. Раза три у него была. В последний раз он ей предложил добавить к группе предметов воображаемый объект — кажется, пуговицу от ее пальто. Я при этом был и еще удивился. А потом понял, что он ее готовил на случай, если он проиграет. Когда он проиграл, он позвонил этой девушке и попросил ее прийти, якобы за деньгами за рисунки. До этого он ее просил никому не говорить про свой заказ, как он это ей объяснял, я не в курсе. Она, наверное, чего-то врала подружкам, да?
— Продолжайте, Сергей Иванович. — Я боялась, что он не успеет все рассказать. Ему на глазах становилось хуже.
— А потом его ребята показали нам снимок трупа. И оказалось, что рисунки-то она не принесла. Наверное, хотела сначала деньги получить, боялась, что обманут…
— Теперь можете рассказать про то, как вы заказали убийство Трубникова. — Я уже перестала его жалеть.
— Ну, кому я заказал, я все равно не скажу. Но люди оказались уродами и сдали меня Женьке. И Женька, не будь дурак, отправил своего охранника убить меня.
— Поэтому он переоделся в женщину? Чтобы вы его не узнали? А как вы оказались в той парадной?
— А, понимаю, вы искали там мои связи? Дело в том, что туда меня вызвал Женька. А я имел глупость пойти. И на лестнице натолкнулся на этого клоуна в шубе. Он же еще и накрасился. Но я все равно его узнал, как только он начал стрелять. А у меня при себе был охотничий нож. У Виктора, видимо, патрон перекосило в стволе, он пальнул в меня два раза, и все. Но попасть успел, и серьезно. Когда он на меня бросился, я ударил его ножом.
— И в грудь, и в спину?
— Не помню. Может быть. Мне самому было плохо. Я еле добрался до Женьки. Он, дурак, мне открыл. Я кое-как промыл рану, заткнул какими-то тряпками, а потом убил Женьку.
— А зачем лезвие поменяли?
— А-а, вот в чем моя ошибка! Я пока мыл руки в ванной, нашел упаковку лезвий. Перерезал ему вены, только лезвие просто рассыпалось у меня в руках. Я и подумал, что это будет подозрительно, если лезвие не найдут, вот и вложил ему в руку другое, из пачки. Да я уже тогда плохо соображал от потери крови. Голова кружилась. Потом поехал к своему врачу, он меня положил сюда.
— А где ваш второй охранник? И почему вы пошли в эту парадную без охраны?
— Охранника я отпустил здесь, в Питере, к родне. В эту историю с заказом я его вмешивать не хотел. Просто попросил, чтобы он сидел и не высовывался до моего сигнала.
— Где нож, которым вы наносили удары Виктору?
— У доктора. Я не стал его выбрасывать, это подарок. Взял с собой, он лежит в моих вещах.
— Пистолет обнаружился в тайнике Трубникова. Как он туда попал?
— А вот этого я не знаю. Наверное, Карасик, как всегда, был на стреме и забрал пистолет, принес его хозяину.
— А где ваша машина?
— На платной стоянке у Московского вокзала, только я номера поменял.
— А еще кто-то, кроме Карасика и Гулько, принимал участие в убийствах?
— Нет, с чего вы взяли?
— Три убийства отличаются по способу нанесения ножевых ранений.
— А-а. Просто несколько убийств Виктор совершал под наркотиком. Карасик потом говорил, что Виктор как с цепи срывается, лупит ножом почем зря. А когда он был без дозы, то убивал по-другому, спокойнее.
— Последний вопрос: почему вы уехали в пятницу из аэропорта после того как зарегистрировались?
— Что? — Он надолго замолчал. Видно было, что говорить ему все труднее и труднее. — Мой охранник «срубил» наблюдение за нами. Я решил, что это наемники. Я не сомневался, что Женька догадается о моих действиях и опередит меня. Но я не мог допустить, чтобы моя девочка осталась не отомщенной. Позовите, пожалуйста, врача, я больше не могу. Я зарегистрировался, чтобы сбить преследователей с толку, и уехал в Питер на машине. Ну вот, я вам исповедовался. Вы мне отпускаете грехи?
Ответить я не успела.
* * *
После того как вышла из палаты, врачи долго отпаивали меня транквилизаторами, потом даже уложили на койку в свободную палату. Я дождалась группу из главка, мы сделали все, что от нас требовалось. Домой я приехала только под утро. И, войдя в пустую квартиру, поняла, как мелко все то, что мешает людям быть вместе, перед такими вещами, как жизнь и смерть.
