Джез вздрогнула, услыхав этот испуганный голос. Ей не
хотелось противиться Силе, влекущей ее к Моргеду, но страх пронизал дрожью все
ее тело, лишая тепла и близости, леденя мозг. И она знала, что этот голос был
тем единственно разумным, что в ней еще оставалось.
«Ты хочешь погибнуть?» – спросил он ее прямо.
Джез, – произнес тихо Моргед, – что случилось?
Почему ты не хочешь этого?
И внутренний голос ответил ей:
«Потому что умрешь не только ты. Умрут все: Клэр, и тетя
Нэн, и дядя Джим, и Рикки. И Хью…»
Ее будто обожгло чем-то раскаленным добела… Хью! Она любит
его… И он не может сражаться за себя… Она даже не вспомнила о нем с того
момента, как проникла в сознание Моргеда… и это ужаснуло ее.
Как она могла забыть о нем? С тех пор, как они
познакомились, Хью олицетворял для нее все самое лучшее. Он пробудил в ней
чувства, о которых она прежде не имела представления. И этого человека она
никогда не предаст.
Джез, – позвал Моргед.
Она сделала единственную вещь, какую смогла
придумать, – швырнула ему образ, оскорбительную картину, чтобы напомнить…
напомнить ему о том, как она уходит, бросив банду, бросив его…
Конечно, Джез не знала, как все происходило в
действительности. Это был символ.
И она почувствовала, как он поразил сознание Моргеда, как
заметался в нем, со звоном высекая воспоминания, вспыхивающие искрами.
Первый сбор банды без нее. Вопросы. Замешательство. Все ищут
ее, пытаясь отыскать след ее необыкновенной Силы на улицах. Вначале они
смеются, зовут ее, считая все игрой. Но она не появляется, и смех уступает
место досаде. Потом досада переходит в тревогу.
Дом ее дяди Брэккена. Банда во главе с Моргедом,
столпившаяся у порога. Растерянный и печальный дядя Брэккен. «Я не знаю, где
она. Она просто… исчезла». И тревога переходит в животный страх. В страх и в
гнев, в печаль и в ощущение предательства. Если она жива, значит, она бросила
его. Как его уже бросали. Как бросила его мать.
Горе и ярость боролись в душе Моргеда, потому что он не знал
правды.
А потом… она вдруг появилась сегодня у него в комнате. Явно
живая-здоровая. Вызывающе здоровая… И с оскорбительной небрежностью заявила,
что он никогда не узнает, почему она исчезла.
Джез почувствовала, что Моргед глубоко уязвлен. В нем
вздымалась темная холодная волна, которой чуждо было милосердие. Единственным
его желанием сейчас было лишь причинять боль и убивать. Это чувство переполняло
его, сметая все на своем пути, и от одного лишь соприкосновения с ним сердце
Джез гулко забилось, дыхание участилось. Это холодное неистовство ужасало.
Ты бросила меня! – зарычал он. Всего три слова, но
сколько же в них горечи!
Я должна была. И я никогда не скажу тебе почему. – Джез
чувствовала жжение в глазах и надеялась, что он ощутит, как ей больно
произносить это.
Но случилось иное: Сила, притягивающая их друг к другу,
стала ослабевать, почти сокрушенная его гневом.
Ты предала меня, – сказал он.
И за этими словами возникли образы тех, кто когда-либо предавал
друга, или возлюбленного, или дело всей жизни ради своих эгоистических
побуждений. Сейчас для Моргеда она стояла в одном ряду со всеми предателями в
истории человеческого мира и мира Ночного.
Мне все равно, что ты думаешь, – сказала Джез.
Тебе всегда было все равно, – парировал он. – Теперь
я убедился в этом. Понятия не имею, почему раньше я думал иначе.
Сила, которая пыталась привлечь их друг к другу, почти
иссякла, превратившись в тонкую серебристую нить.
«И это хорошо… это необходимо», – уговаривала себя
Джез.
Сделав усилие, она ощутила, как выскользнула из сознания
Моргеда, и ее стало уносить все дальше и дальше…
Тебе лучше об этом не забывать. Иначе это может повредить
твоему здоровью, – усмехнулась Джез.
Сейчас, когда она уже отдалилась от него, быть язвительной
стало легче.
Не беспокойся, – сказал он. – Я сам о себе
позабочусь. А тебе лучше запомнить: этого я никогда не забуду.
Ниточка, связывающая их, настолько истончилась, что Джез уже
едва ощущала ее. Она чувствова-а что-то странное внутри… оно словно умоляло о
чем-то, но Джез знала, что это ощущение должно исчезнуть.
Я делаю что хочу и что считаю нужным, – заявила
она. – И никто не имеет права требовать от меня отчета. Я – лидер, ты не
забыл?
Щелк! – Моргеда унесла прочь волна его темного гнева.
Это было почти физическое ощущение, чувство, будто что-то оборвалось. Он
удалялся от Джез так быстро, что у нее закружилась голова.
Она открыла глаза и обнаружила, что находится в собственном
теле.
Джез моргнула, пытаясь сосредоточиться. Она посмотрела на
потолок… Все вокруг казалось неестественно ярким, необычно большим и
расплывчатым. Руки Моргеда обнимали ее, и ее голова была откинута назад, все
еще обнажая шею. И каждая клеточка ее тела дрожала мелкой дрожью.
Внезапно Моргед убрал руки, и она упала на спину.
Джез лежала, собираясь с силами, стараясь вернуть
самообладание и сообразить, как же вести себя дальше. Голова у нее шла кругом,
в горле жгло, и она чувствовала во рту привкус крови.
– Что еще не так? Вставай и убирайся! – рыкнул на
нее Моргед.
Джез сосредоточила на нем свой взгляд. Сейчас, когда она
глядела на него снизу вверх, он казался очень высоким. Его зеленые глаза были
холодными, как осколки изумрудов.
Она вдруг поняла, что было не так.
– Ты взял слишком много крови, придурок! – Джез
постаралась вложить в эти слова свою обычную язвительность, чтобы скрыть
слабость. – Это должен был быть просто ритуал, но ты перестал
контролировать ситуацию. Я не знала, что ты на это способен.
В глазах Моргеда что-то мелькнуло, но рот твердо сжался.
– Что ж, – коротко бросил он, – не нужно было
давать мне шанса.
– Больше это не повторится.
Джез попыталась сесть, стараясь не показать, каких усилий ей
это стоило. Опять же проблема состояла в том, что она больше не была вампиром.
Она не могла так быстро оправиться от потери крови… Но Моргед не знал об этом,
да это его и не волновало.
Что-то подсказывало Джез, что она ошибается, но она отмела в
сторону все сомнения. Сейчас, для того чтобы забыть поскорее о произошедшем, ей
необходимо было собрать все силы и возвести все преграды, какие она только
могла.
Это не должно было случиться.
Произошла ужасная ошибка, и Джез надеялась, что воспоминание
об этом вскоре уйдет из ее жизни. Надо только хорошенько постараться.
