– Ты имеешь в виду, как мог появиться полукровка от
вампира и человека? Я не знаю. Этого не знали и твои родители. Они и не надеялись
на то, что у них будет ребенок. – Опустив голову, дядя Брэккен с силой
провел рукой по волосам, словно пытаясь сбросить тяжесть нахлынувших
воспоминаний. – Они и не знали, что ты станешь вампиром. Твой отец принес
тебя ко мне, потому что умирал, а я был единственным, кому он мог довериться.
Он знал, что я не передам тебя старейшинам Царства Ночи.
– Может, так было бы лучше, – прошептала Джез.
Дядя сделал вид, будто не расслышал этих слов.
– Тогда ты жила, не нуждаясь в крови, и выглядела как
человеческое дитя. Даже не знаю, что заставило меня попытаться узнать, сможешь
ли ты научиться питаться, как вампир. Я принес кролика, прокусил ему горло и
дал тебе ощутить запах крови. – Воспоминание об этом заставило дядю
рассмеяться. – Твои маленькие зубки заострились как положено… и ты знала,
что нужно делать. Тогда я понял, что ты – настоящая Редферн.
– Но это не так. – Джез показалось, что эти ее
слова прозвучали откуда-то издалека, будто их произнес кто-то другой. – Я
даже не Ночной обитатель, я – отребье.
Дядя Брэккен поднял голову и взглянул на племянницу. Его
глаза, обычно такие же серебристо-синие, как и у Джез, вспыхнули серебряным
пламенем.
– Твоя мать была хорошей женщиной, – резко ответил
он. – Твой отец отдал все, чтобы быть с ней вместе. Она не была отребьем.
Джез отвернулась. Она не чувствовала ни стыда за свои слова,
ни жалости к себе, она не ощущала ничего, кроме переполнявшей ее пустоты.
Она лишилась всего разом. У нее не было будущего, а прошлое
и все ее воспоминания оказались ложью. Она не была охотницей, не была хищником,
рыскающим в поисках добычи и занимающим свое законное место в природе. Она была
просто убийцей. Монстром.
– Я больше не могу здесь оставаться.
– И куда ты пойдешь?
– Не знаю.
Печально вздохнув, дядя Брэккен замолчал и задумался. Вдруг
лицо его немного просветлело.
– У меня есть идея, – медленно произнес он.
Глава 4
Правило номер один, когда живешь с людьми: всегда смывай
кровь, прежде чем войдешь в дом. Джез стояла во дворе у водопроводной колонки,
подставив руки под ледяную струю. Она оттирала – очень тщательно – длинный
тонкий кинжал из расщепленного бамбука с заточенным, как осколок стекла,
лезвием. Отмыв нож, она засунула его за высокое, до колена, голенище правого
сапога, затем смочила водой несколько пятен крови на футболке и джинсах и
хорошенько поскребла их ногтем. Наконец она вытащила карманное зеркальце и
внимательно осмотрела свое лицо.
Девушка, которая сейчас смотрела на нее, была не слишком
похожа на ту дикую охотницу, которая с торжествующим хохотом перелетала с
дерева на дерево в Болотном лесу. Черты ее лица остались прежними, только
утратили детскую округлость – ведь Джез уже была на год старше. И рыжая грива
ее волос оставалась такой же, хотя теперь хозяйка стягивала их сзади узлом – в
попытке укротить этот огненный вихрь. Но выражение лица стало другим –
печальным и мудрым. И глаза уже не были серебристыми и угрожающе прекрасными.
Это осталось в прошлом.
К тому же Джез обнаружила, что может обходиться без крови,
если не пользуется своей силой вампира. Обычная человеческая пища поддерживала
ее… и делала еще больше похожей на человека.
Но этот затравленный взгляд… И сколько бы Джез ни пыталась
придать ему былую твердость и решительность, он все равно походил на взгляд
раненого оленя, который покорно ожидает смерти. Иногда ей казалось, что это
предзнаменование.
Ну, так. Лицо чистое, следов крови нет. Она сунула зеркальце
в карман. Вид у нее вполне приличный, если бы не одно «но»: она слишком
опаздывала к обеду. Завернув кран, Джез направилась к задней двери невысокого,
но просторного фермерского дома.
Когда она вошла внутрь, все взгляды обратились к ней.
Семья обедала на кухне, за дубовым столом, отделанным белым
пластиком и освещенным яркой люминесцентной лампой. Из гостиной доносился
бодрый рев телевизора. Дядя Джим, брат ее матери, жевал тако, просматривая
почту. У него были рыжие волосы, темнее, чем у Джез, и удлиненное лицо,
выглядевшее, как и у матери Джез, каким-то средневековым. Обычно дядя тихо и
отрешенно витал в своих грезах. Но сейчас и он с укоризной, молча – его рот был
занят едой – взглянул на Джез.
Толстушка тетя Нэнэми болтала по телефону, отхлебывая
диетическую колу. Она была невысокого роста, с темными блестящими волосами;
когда она смеялась, ее глаза превращались в щелочки. Увидев Джез, она нахмурилась,
затем открыла рот, но ничего не сказала.
У десятилетнего Рикки были выразительные брови и морковного
цвета волосы. Он широко улыбнулся Джез, показывая все свои зубы:
– Привет!
Джез улыбнулась ему в ответ. Что бы она ни сделала, Рикки
всегда был на ее стороне.
Клэр – двоюродная сестра Джез и ее ровесница – с чопорным
видом ела тако, накалывая на вилку нарезанные кусочки. Она выглядела
уменьшенной копией тети Нэн, но вид у нее был гораздо более кислый.
– Где ты была? – спросила она. – Мы почти час
ждали тебя к обеду, а ты даже не позвонила.
– Извините, – оглядев всех, произнесла Джез.
Перед ней разыгрывалась такая обычная семейная сцена,
настолько типичная, что это поразило ее до глубины души.
Год назад она оставила Царство Ночи, чтобы найти этих людей,
родственников своей матери. Вот уже одиннадцать с половиной месяцев прошло с
тех пор, как дядя Джим принял ее, ни о чем не зная, кроме того, что Джез была
его племянницей-сиротой и что семья ее отца отказалась от нее, так как не могла
больше с ней справиться. Все эти месяцы Джез жила вместе с семьей Годдард и до
сих пор не могла приспособиться к этой жизни.
Она могла внешне выглядеть обычным человеком, могла вести
себя как обычный человек, но человеком она быть не могла.
Как только дядя Джим прожевал еду и собрался заговорить с
ней, Джез быстро произнесла:
– Я не голодна. Пойду делать уроки.
– Постой! – окликнул ее дядя.
Но в этот момент Клэр швырнула салфетку на стол и двинулась
следом за Джез через холл.
– Что значит «извините»? Ты ведешь себя так каждый
день. Ты всегда исчезаешь, где-то болтаешься, являешься домой после полуночи и
при этом даже не считаешь нужным ничего объяснить.
– Да, Клэр, я знаю, – не оборачиваясь, ответила
Джез. – Постараюсь исправиться.
– Ты говоришь это каждый раз. И каждый раз все
повторяется. Разве ты не понимаешь, что мои родители беспокоятся о тебе? Тебе
что, все равно?
– Нет, Клэр, не все равно.
