— Ну как?
Мы с Горчаковым одновременно раскрыли рты, но сказать нам не дали.
Майор легко продолжал:
— Руководство беснуется. Дело в город пойдет?
Мы опять раскрыли рты, но майор не умолкал:
— Что будете возбуждать?
Он легонько тронул носком ботинка окровавленную руку трупа. Горчаков откашлялся и обрел дар речи:
— Э-э… Сто пятую…
— Ну, это понятно, а по каким признакам?
— Ну-у, двух и более… В связи с осуществлением лицом служебной деятельности, — Горчаков кивнул на мертвого охранника, — общеопасным способом, из корыстных побуждений, сопряженное с разбойным нападением, с целью облегчить совершение другого преступления…
— Угу. Разбоя? — переспросил майор ФСБ.
— Да. Поскольку у нас нет данных, что нападение было совершено группой, пока о бандитизме говорить оснований нет.
— А что это ваше ведомство заинтересовалось этим разбоем? — спросила я.
— Большой общественный резонанс, — ответил майор с улыбкой. — Мы должны быть в курсе.
Я кивнула.
— Скажу вам по секрету, — майор наклонился к моему уху, — здешняя директриса — подружка жены нашего главного. Ну, вы же понимаете…
Мы немного помолчали.
— Потерпевших установили? — как бы невзначай продолжил майор.
— Асатурян Теодор Сергеевич, женщина пока не установлена. Продавщица и охранник известны, — отрапортовал Лешка, а мне все происходящее перестало нравиться.
Я уже собралась потребовать подтверждения полномочий уважаемого майора, поскольку сплошь и рядом на места происшествий под видом дежурных оперов и ответственных от руководства наезжают из смежных организаций специалисты по «кровельным работам» и выясняют для себя: пора прятать накопления в швейцарских банках или еще можно подождать, а иногда еще заметают следы своих подопечных или крадут вещдоки, тьфу-тьфу-тьфу!.. Но именно в этот момент к нам приблизился начальник розыска с мобильным телефоном в руке и протянул мне его со словами:
— Мария Сергеевна, вас.
Звонил замначальника Управления по расследованию особо важных дел из городской прокуратуры. Он извинялся, что своих прислать никого не может, выражал надежду, что мы справимся своими силами, и предупреждал, что происшествием заинтересовалась ФСБ, на место подъедет их сотрудник, майор Царицын. «Не гоните», — сказал он.
Вернув телефон по принадлежности, я услышала диалог между майором Царицыным и следователем Горчаковым.
— Асатурян — личность известная, — говорил эфэсбешник. — Может, разборки?
— Да ну, тогда бы уж валили на входе в магазин, — возражал Горчаков. — Зачем напрашиваться на лишние неприятности? В магазине охрана, киллеров могли запомнить…
— Но ведь не запомнили? — Майор показал глазами на труп охранника.
— Все равно, зачем переться убивать в людное место? И потом, ведь кое-какие драгоценности забрали. Если бы это были киллеры — сделали бы свое дело, и восвояси.
— Ну, может быть, может быть… Вам виднее.
Я уже совсем было собралась прервать их увлекательную беседу, как подбежавший опер объявил о том, что прибыла пресса. Горчаков тут же кинулся на меня:
— Машка, иди ты с прессой общайся. Это ты их любишь, а меня от журналистов воротит, ты же знаешь.
— Петя, а кто приехал? — спросила я оперативника.
— Городская информационная служба, Скачков и оператор Васечкин, — добросовестно отрапортовал Петя.
— О, вот с ними я с удовольствием поговорю. — Я поднялась со стула и отправилась об-. щаться с прессой. За мной потянулся и майор, душевно распрощавшийся с Горчаковым.
На улице нетерпеливо переминался с ноги на ногу невысокий парень в джинсах и кожаной жилетке в сопровождении мрачного верзилы с профессиональной видеокамерой. В невысоком парне я бы, конечно, никогда не опознала пьяную личность, которую имела счастье лицезреть в кулуарах телецентра.
— Вы Скачков? — подошла я к нему.
— Я, — обрадовался он. — Можно мы пройдем снимем там все для городских новостей?
— Нет, трупы снимать не надо. Можете снять внешний вид магазина.
— Ну, — надулся он, — чего людям смотреть на фасад магазина? Люди крови хотят. Вы же знаете, труп оживляет кадр.
— Придется людям потерпеть, — я говорила непреклонным тоном.
Сегодня Скачков не был пьян, но от него тяжело пахло застарелым перегаром, да и набухшие под глазами мешки выдавали его не совсем правильный образ жизни.
— Не везет мне, — он скорчил комическую гримасу. — На похищение жены Масловского ездил, там фуфло оказалось, мы уже опровержение дали. Сюда приехал, думал, сюжет нарою — и тут фуфло получается. Ну что за сюжет без картинки?
— Вы ездили на набережную?
У меня к вам будет один вопрос.
— Да-да, — обрадовался он возможности быть полезным следствию и хоть так выторговать право на эксклюзивную съемку.
— Вы можете сказать мне, от кого вы получили информацию о похищении жены Масловского?
— От кого? — удивился Скачков. — А какая разница?
Теперь уже никакой, могла бы сказать я. И сама я не знала, зачем мне спрашивать об этом, когда Лешка пишет от моего имени постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Наверное, это просто любопытство.
— Женское любопытство, — сказал я вслух, обращаясь к Скачкову.
— Ага, — иронически поддакнул он.
— Так кто же вам об этом сказал?
— Кто? — Журналист задумался. — Сейчас попробую вспомнить… Герка Трубецкой, наверное. Да, точно, Герман Трубецкой.
— И он подтвердит это?
— Ну, наверное. А почему нет?
— А вы не смогли бы заехать в прокуратуру примерно через неделю? Я возьму у вас объяснение… — сказав это, я тут же спохватилась — какое объяснение? Материал по похищению я отдала прокурору, Лешка пишет постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Зачем мне нужно знать, кто сообщил на телевидение информацию о похищении? «Всех не переброишь…» Но признаваться в том, что я погорячилась, было неудобно.
— До свидания, Мария Сергеевна, — произнес за моей спиной мужской голос.
Обернувшись, я увидела майора ФСБ, наклонившего голову в знак прощания.
— До свидания. Но, по-моему, мы не знакомились.
— Ну, кто ж не знает Марию Швецову, — галантно произнес майор, и мне на секунду почудилось, что если бы на нем была шляпа с пером, он бы снял ее и с поклоном помахал ею, касаясь начищенного ботфорта. Но шляпы на нем не было, и, попрощавшись, он сел в машину.
