Книга Героев не убивают, страница 42. Автор книги Елена Топильская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Героев не убивают»

Cтраница 42

— У вас, наверное, холодно, бедненькая? — сочувственно спросил он.

— А у вас? Какая у вас температура?

— О, у нас пекло, двадцать семь градусов.

— Ну что ж, можешь приезжать греться в наши края из своей заснеженной Италии. У нас — тридцать два.

Распрощавшись с Пьетро, я некоторое время поразмышляла над тем, не помешает ли он мне с головой уйти в работу, но отвлеклась на собственное отражение в зеркале. Полоса на шее уже померкла, платочек мне завтра не понадобится, но шея все равно болела. Я решила не говорить об этом даже шефу, на фиг мне это надо — становиться потерпевшей по делу. Внутренний голос, почитающий УПК гораздо больше, чем я, правда, возразил мне, что, когда злодея поймают, он вполне может дать показания, как он мне врезал в доме Асатуряна. Но я уела свой внутренний голос доводом, что вот когда злодея поймаем, тогда можно и потерпевшей становиться.

Выпив кефиру и решив, что сегодня у меня был слишком тяжелый день, чтобы доделать постановления, которые я не успела отписать вчера, я улеглась в постель и вертелась в ней до утра. Меня жгло и корежило желание во что бы то ни стало найти изуродованного киллера, и я истязала свои бедные мозги, пытаясь додуматься, где и как поймать его раньше, чем наступит второе пришествие. И снова и снова перебирала все, что мы знаем о нем. Молодой парень, лет двадцати, хотя внешность может быть обманчива, и ему, возможно, под тридцать. Лицо изуродовано выстрелом или взрывом. Умеет стрелять из автомата, причем достаточно профессионально, раз ему поручают серьезные ликвидации, и он с ними успешно справляется. Во всяком случае, за последний год я не припомню покушений на убийство с использованием автомата, где потерпевший остался бы жив. Более того, я не припомню покушений с использованием автомата, где имелись бы свидетели, видевшие киллера с изуродованным лицом.

Поехали дальше. Водит машину, предположительно — сине-зеленую «девятку». Может, пойти в экзаменационный отдел ГИБДД и поспрашивать — не помнит ли кто из экзаменаторов молодого парня с изуродованным лицом? Путь не стопроцентный. Он мог права получать не в Питере, не на свою фамилию, мог вообще не получать, а купить, да мало ли что…

Нет, надо придумать что-то такое простое и в то же время эффективное. И еще надо понять, зачем он поперся на дачу Асатуряна, зная, что там кто-то есть.

Что он хотел оттуда забрать? Оружие? Оружия там не было. Боеприпасы? Вряд ли.

Он ведь знает, что его ищут, иначе он мог бы зайти на дачу как ни в чем не бывало и просто поинтересоваться — а что это мы там делаем?

Свои фотографии? Документы? Ценности? Судя по короткому промежутку времени между писком несчастного котенка и нанесенным мне ударом, у него просто не было возможности долго шарить по дому. Он сразу прошел в спальню, где я ковырялась в шкафу. Что же ему там было надо? Я знала точно, что в спальне не было ни оружия, ни документов. Зато…

Ну конечно! Я села в кровати. Деньги! В ящичке комода рядом со шкафом лежали деньги — перетянутые резинками пачки рублей и долларов. Войдя в спальню, я осмотрела ящички комода, еще прикинула, что там около десяти тысяч долларов и тысяч пятьдесят рублей, и оставила деньги там, где они были, собираясь вместе с Крушенковым пересчитать их и записать в протокол. А после того, как я получила удар по шее, я уже не помнила про деньги и не проверяла, остались ли они на месте.

Хорошо, значит, ему нужны деньги. То есть он скрывается от тех, кто послал его на убийство Асатуряна. Но не уезжает из города. Почему? Потому что денег не было? Я совсем запуталась. Эх, было бы в моем распоряжении человек сорок! Бригаду послать в училища и институты, еще одну бригаду — в отделения лицевой хирургии, еще одну — в военкоматы… Только где взять хотя бы троих человек, на которых я могу положиться, как на себя саму? Да, Лешка да еще пара-тройка оперов, но у них своей работы полно. А пока мы с Горчаковым будем обходить военкоматы да проверять владельцев синих и зеленых «девяток» — состаримся и умрем своей смертью.

Я проворочалась до утра, так ничего радикального и не придумав. Утром позвонила Крушенкову и договорилась встретиться с ним в ужасной забегаловке на полдороге между Большим домом и нашей прокуратурой. Туда мафия точно не ходит, любой приличный человек там бросится в глаза, поэтому там можно смело общаться, не опасаясь соглядатаев. Крушенков попросил высвистать туда и Кораблева.

Я пришла в кафе немного пораньше, поскольку собиралась позавтракать, чем Бог послал. Но Бог, видимо, не шибко хорошего мнения был об этой забегаловке и представить себе не мог, что я решу там поесть, поэтому не послал ничего такого, что я могла бы употребить без ущерба для здоровья. Вообще ассортимент блюд там был рассчитан исключительно на невзыскательного алкоголика, которому бормотуха уже начисто отбила обоняние: прокисшая капуста, свернувшаяся колбаса, яйца под майонезом. И это с раннего утра! Максимум, на что я решилась — заказать чашку кофе, хоть я кофе и не люблю; просто я рассудила, что из всего представленного здесь разнообразия кофе наименее губителен, поскольку должен состоять из воды и кофейного порошка. У меня любезно приняли заказ, долго выясняли, какой именно кофе я желаю — эспрессо, капуччино, по-турецки, по-бразильски и т. п. Заплатила я, как за кофе по-турецки, села за столик и с интересом наблюдала, как бармен полез на полку за банкой с растворимым кофе.

В принципе, я выпила бы и растворимый, но когда бармен принес мне чашку, я усомнилась — а кофе ли там, поскольку запаха кофейного не ощущалось и цветом он явно не вышел. Даже в полумраке забегаловки он внушал подозрения. Я рискнула спросить у бармена, уверен ли он в том, что это кофе? Бармен, не моргнув глазом, подтвердил — мол, кофе, а как же. Но не на ту напали, я же все-таки следователь. Я задала коварный вопрос — а если это кофе, то почему в чашке чаинки? Бармен с честью вышел из положения, без запинки ответив, что просто чашку плохо помыли.

Этот непринужденный диалог меня слегка взбодрил, и к приходу Крушенкова я просто бурлила энергией. Сергей сразу отрапортовал, что засада уже сидит на даче, после чего осмотрел мою шею и долго выспрашивал о самочувствии. Появился Кораблев. Я напряглась, представляя, что он сейчас на меня выплеснет по поводу интерьера и меню этого злачного места; но Кораблев с большим удовольствием оглядел обстановку, заказал себе почти весь буфет и сразу две чашки кофейного пойла с чаинками. Сел рядом с нами и с аппетитом пожрал всю эту тухлую капусту с засохшей колбасой. Пошел и взял себе еще две порции. После чего вытер губы обрезком оберточной бумаги, вставленным в пластмассовую салфетницу. Забегая вперед, скажу, что меня еще долго преследовал образ Кораблева, вымахивающего черствой корочкой хлеба майонез со щербатой тарелки. Кораблева, который когда-то выпендривался из-за того, что сметана ему подана в соуснике не правильной формы или что салфетки сложены не под тем углом. Вот уж поистине невозможно до конца узнать другого человека.

Обсудив наш богатый событиями вчерашний осмотр, мы пришли к выводу, что положительные стороны он, безусловно, имел. Во-первых, мы знаем, что молодой человек с изуродованным лицом — не мифическая фигура, а существует в действительности, и что он вправду имел притяжение к Осетрине.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация