Книга Танцы с ментами, страница 11. Автор книги Елена Топильская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Танцы с ментами»

Cтраница 11

— Ну, вот и все, — удовлетворенно сказал Юра и разрешил Панову отпустить меня, но тот не торопился, поняв, что, если отнимет руки, я свалюсь со стула.

— Мария Сергеевна, теперь поезжай домой и приляг, тебе надо полежать и рот полоскать через каждые полчаса фурацилином, содой и марганцовкой, — услышала я голос Панова.

Марина тем временем поднесла мне очередной стакан — с раствором марганцовки — и с помощью Панова повела меня к умывальнику. Сплюнув кровь, я снова замотала головой. За моей спиной Юрий Юрьевич озабоченно сказал:

— По-моему, у нее шок.

Через некоторое время, обретя способность говорить, я прохрипела, что не могу ехать домой, потому что мне надо на работу. Они все переглянулись, Вася повертел пальцем у виска, давая понять, что у меня все-таки шок, а когда я в меру своих возможностей — на тот момент — стала настаивать, Юрий Юрьевич достал из ящика стола прокурорский телефонный справочник, набрал номер и, когда ему ответили, заговорил:

— Добрый день! Прокуратура? Мне нужен прокурор района. Это Владимир Иванович? Вас беспокоит заведующий судебно-медицинским моргом, у нас тут ваш следователь, Швецова, мы ей только что вскрыли… Что?! На, скажи ему сама, — и протянул мне трубку, из которой доносился визг моего шефа.

— Владимир Иванович, — сказала я слабым голосом, и визг утих.

Но через несколько секунд шеф заорал в трубку с новой силой, впервые в жизни назвав меня не на «вы» и не по имени-отчеству, что свидетельствовало о сильнейшем его потрясении:

— Машка, поганка! Это ты?! Ты жива?! А чего он говорит, что тебя вскрыли в морге?!

— Да не меня вскрыли, — стала объяснять я, еле ворочая языком, — нарыв на десне мне разрезали. Можно, я домой поеду?

— Конечно, конечно! Может, тебе врача прислать?

— Врачей тут полно…

— Господи, разве можно так пугать?! Я же подумал, что твой труп вскрыли! Кому тогда дела твои передавать?! — по последней фразе я поняла, что шеф уже приходит в себя. — Раз надо, отлежись пару дней, не волнуйся. Если есть что-то горящее, я Горчакова пришлю, ты ему дашь инструкции. Поправляйся…

Положив трубку, я почувствовала, что снова теряю сознание. Кто-то из докторов уложил меня на диванчик, стоявший в кабинете; сквозь звон в ушах доносились чьи-то слова: «Транками под спирт закидываться — да она до дому не доедет», чье-то хихиканье, по-моему, Маринкино: «Тогда, может, сразу в секционную?», а потом: «Вася, отвези ее и уложи, если надо — укольчик сделай…»

Процесс транспортировки мое сознание не зафиксировало. Пропавший труп и незарегистрированный протокол также изгладились из него до следующего утра. Может быть, мое сознание надеялось, что к следующему утру пропажа найдется?..

Проснувшись на неразобранном диване, заботливо укрытая пледом, я окунулась в восхитительное ощущение — когда ничего не болит. Ничегошень-ки, нигде!

Насладившись, я стала соображать, как случилось, что ничего не болит. С трудом восстановила в памяти процесс хирургического вмешательства, в результате которого прошла зубная боль. И тут же вспомнила, что в морге, где это хирургическое вмешательство было осуществлено, я оказалась из-за пропажи трупа, ни личность, ни причина смерти которого не были установлены…

Весь кайф прошел. Зато я медленно стала наливаться злостью. Ну ладно же, ребята, вы еще пожалеете, что меня разозлили. Теперь меня могут остановить только танки. Все равно я раскопаю, что это был за труп, и почему его подсунули в чужой гроб. Давая себе мысленно такое обещание, я стиснула зубы и охнула: челюсть пронзило острой болью. Я с трудом встала с дивана — в голове гудело, в ушах звенело — и поплелась полоскать рот марганцовкой, содой и фурацилином, как было велено.

На часах было шесть вечера. С шести до двенадцати позвонили Юрий Юрьевич, Кульбин два раза, Горчаков, шеф, Регина, мама, начальник уголовного розыска. Каждый из них интересовался моим состоянием здоровья, выражал сочувствие, советовал, чтобы я соблюдала полный покой и как можно меньше разговаривала, а затем по их требованиям я долго обещала неукоснительно следовать этим советам. В двенадцать ночи я перестала поднимать трубку.

Заснуть до утра я не смогла, лежала без сна и пыталась сообразить, как лишний труп оказался в гробу старушки Петренко. Но голова еще плохо работала, ничего дельного не придумывалось. А чувство благодарности за избавление меня от мучительной боли, по-видимому, мешало осознанию простого факта: без участия кого-либо из работников морга положить в гроб лишнее тело невозможно. А уж украсть его оттуда — тем более.

5

Утром, когда чувство благодарности слегка притупилось, я добрела до работы и все рассказала шефу.

Уж кому-кому, а ему я доверяла на сто двадцать процентов. Последний из могикан, из плеяды настоящих прокуроров, а не опереточных персонажей, которых насадило нынешнее руководство в условиях дефицита кадров; уже за один опыт его можно было уважать, но к опыту добавлялась еще и мудрость много повидавшего человека, и твердость руководителя, и много чего еще. Прежний прокурор города Асташин, которому в уме и дальновидности нельзя было отказать, держал бы нашего шефа на прокурорском месте ровно столько, сколько сам шеф выдержал бы. А нынешний марионетка, которого дергали за ниточки все кому не лень, придумал одним махом избавиться от пенсионеров и всех уволил. Вот так, в один день. Он бы и шефа нашего попросил на выход, да вот беда — конституционный срок, который не перепрыгнешь. Но мы уже привыкали к мысли, что еще полгода, пятилетний прокурорский срок у шефа истечет, и на новый срок документы на него в Москву не пошлют. И уйдет Владимир Иванович на заслуженный отдых, и развалится наша старая добрая районная прокуратура с идеальным микроклиматом, который Иваныч культивировал много лет, любовно подбирая работников, не только компетентных и трудолюбивых, но и совместимых друг с другом. И некому будет, подавляя авторитетом, отмазывать наши горячие головы в городской, если наши представления о справедливости вдруг не совпадут с руководящим мнением.

Рассказала я ему все, не утаив даже просьбы руководства морга скрыть факт обнаружения второго трупа при эксгумации.

— Да понял я, Мария Сергеевна, к чему вы клоните, — тяжело вздохнул шеф. — По большому счету, протокол осмотра этого трупа и акт вскрытия у нас есть. Причины смерти, судя по тому, что вы мне рассказали, медики нам не дадут. То есть можно и не усмотреть оснований для возбуждения дела об убийстве, отказать в возбуждении за отсутствием достоверных данных о совершении преступления, и все. Единственное, что городская прокуратура может поставить нам в вину («нам», а не «вам», машинально отметила я; вот в этом — весь наш шеф), так это то, что вы вчера, сразу, протокол не зарегистрировали. Ну, так вы плохо себя чувствовали. А уж в том, что труп пропал, вашей вины усмотреть никак нельзя. Оптимальным было бы отказать в возбуждении дела по этому трупу, а материал по факту его исчезновения отправить по территориальности, Бунину, пусть там в районной прокуратуре решают, возбуждать ли дело по халатности. Так ведь вы пришли поклянчить, чтобы материал по трупу оставили вам?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация