Келлер неловко обняла Уинни за плечи:
— Пойдем присядем. Хочешь чаю? Знаешь, она огорчилась
бы, увидев тебя плачущей.
Уинни прислонила голову к плечу Келлер, но не переставала
всхлипывать.
— Но почему? Почему они убили ее? Это несправедливо!
Нисса нерешительно переминалась с ноги на ногу:
— Полли тоже говорила об этом. Она посоветовала нам
включить Си-Эн-Эн.
Келлер с трудом разжала губы.
— Где пульт? — резко произнесла она, тщетно
пытаясь смягчить голос.
Илиана схватила пульт и включила телевизор.
На экране появилась женщина-диктор, но Келлер не сразу
поняла, о чем та говорит. Она не видела ничего, кроме слов: «Специальный
репортаж — нападение диких зверей».
Замелькали нечеткие кадры, явно снятые оператором-любителем.
Ему удалось запечатлеть невероятную сцену: ничем не примечательная городская
улица, небоскребы на заднем плане, а на переднем — самые обычные люди
вперемежку… со зверями. С хищниками размером почти с пантеру, гибкими и
мускулистыми. Они бросались на людей… четыре хищника!.. Нет, пять!..
Пумы.
Они убивали людей.
Одна из жертв, женщина, визжала, отбиваясь от зверя, в пасти
которого исчезла ее рука до локтя. Мужчина оттаскивал от мальчика другую пуму.
Что-то светлое заслонило объектив камеры. Изображение
дрогнуло. Раздался жуткий вопль, промелькнула открытая пасть с большими
клыками. Изображение исчезло, по экрану побежали частые белые полосы.
— Эта трагедия разыгралась сегодня в Лос-Анджелесе. А
теперь — интервью с Роном Хеннесси, живущим возле торговой палаты
Лос-Анджелеса…
Келлер сжимала кулаки в бессильной ярости, отказываясь
верить своим глазам.
— И это происходит повсюду, — тихо объяснила Нисса
у нее за спиной. — Так сказала Полли. Нападения на людей произошли во всех
крупных городах. Белый носорог насмерть затоптал двух человек в Майами. В
Чикаго стая волков напала на вооруженного офицера полиции.
— Оборотни… — прошептала Келлер.
— Да. Они открыто убивают людей. Возможно, даже меняют
облик у них на глазах. Полли сказала, будто несколько очевидцев уверяли, что
видели, как человек превращается в волка. — Нисса перевела дыхание и
заговорила медленнее: — Келлер, приближается миллениум, наступает царство
хаоса. Это ясно как день. Невозможно объяснить происходящее лишь «бегством
зверей из частного зоопарка». Пришло время людям узнать о существовании Царства
Ночи.
Илиана, до сих пор с сомнением относившаяся ко всему, что
происходило с ней в последнее время, выглядела ошеломленной. Не обращаясь ни к
кому в отдельности, с гневом в голосе она спросила:
— Но зачем оборотни нападают на людей? Почему они убили
бабушку Харман?
Келлер покачала головой. Ей хотелось немедленно бежать
куда-то, действовать. Посмотрев на Галена, она поняла, что он испытывает те же
чувства.
За ее спиной раздался слабый всхлип.
— В том-то и вопрос — почему, — с трудом выговорила
Уинни. Личико эльфа и пышные кудряшки обычно очень молодили ее. Но теперь кожа
на ее лице туго обтянула тонкие косточки, словно состарив Уинни. Она смотрела
на Галена и Келлер горящими ненавистью глазами. — И дело не только в том,
почему они это сделали, но и в том, почему им это позволили. Куда смотрит
Первый Дом? Почему не следит за своими подданными? Может, он даже одобряет их
поступки?
В последних словах Уинни прозвучала нескрываемая злоба —
такой Келлер прежде никогда ее не видела.
Гален с укоризной покачал головой:
— Уинни, не думаю, что…
— Ты не думаешь? Или не знаешь? А твои родители. Ты
хочешь сказать, что и они ничего не знают?
— Уинни…
— Они убили старейшую из колдуний. Самую мудрую из нас.
Знаешь, кое-кто счел бы это объявлением войны!
Келлер вздрогнула и разозлилась на себя за беспомощность.
Здесь она главная, ей давно пора осадить Уинни.
Но, подобно Галену, Келлер была оборотнем. Наряду со
способностью менять облик и остротой восприятия они унаследовали то, что было
присуще только их племени, — вину оборотней. Тяжкую вину, которая легла на
них еще в древние времена и о которой Келлер помнила постоянно. Никому из
оборотней не удавалось забыть о ней, и ее мог понять только оборотень, и никто
иной.
Именно чувство вины удерживало Галена от возражений, когда
Уинни упрекала его, и не позволяло Келлер вмешаться.
Уинни подскочила к Галену. Ее глаза сверкали, тело
подрагивало от накопившейся энергии — она напоминала маленькую, но ослепительно
яркую оранжевую комету.
— Кстати, кто же все-таки разбудил дракона? —
допытывалась она. — Откуда нам знать, что это сделали не сами оборотни?
Может, на этот раз они решили расправиться со всеми колдуньями?..
— Прекрати!
Это был голос Илианы.
Она шагнула навстречу Уинни — маленькая, хрупкая, но
решительная девушка, готовая сразиться с колдовским огнем. Ее нос покраснел и
распух, на ногах были смешные тапочки-медвежата, но почему-то Келлер она
показалась смелой и отчаянной.
— Прекратите обвинять друг друга, — потребовала
она. — Я ничего не понимаю, но знаю, что вы ничего не добьетесь, если
перессоритесь между собой. А я уверена, что ссориться вы не хотите. — И
она вдруг обняла Уинни. — Понимаю, как тяжело тебе сейчас, — это
страшная весть. Точно так я чувствовала себя, узнав о смерти бабушки Мэри, матери
моей мамы, и считала, что судьба жестоко обошлась с ней.
Уинфрит, умолкнув, застыла в объятиях Илианы, а потом
медленно подняла руки и обняла ее.
— Она так нужна нам… — прошептала Уинни.
— Понимаю… И ты готова растерзать ее убийц. Но Гален ни
в чем не виноват. Гален никого и никогда не сможет обидеть, не то что убить.
Эти слова Илиана произнесла с непоколебимой убежденностью,
при этом даже не посмотрев на Галена. Она просто напомнила об известном факте.
Теперь, когда Илиана перестала держаться настороженно, на ее лице появилось
нежное, почти влюбленное выражение.
«Да, это любовь, — подумала Келлер. — Вот и
хорошо».
Уинни заговорила уже спокойнее:
— Я понимаю, что Гален ни в чем не виноват. Но
оборотни…
— Пожалуй, нам надо поговорить об этом, — решил
Гален. Отрешенное выражение исчезло с его лица, глаза так потемнели, что Келлер
не могла понять, какого они теперь цвета. — Да, мы должны поговорить об
оборотнях, — повторил он и кивнул на кухонный стол, усеянный листами
пергамента, — об их истории и о драконах. — Гален посмотрел на
Илиану: — Если церемония обручения все-таки состоится, ты должна узнать об этой
истории заранее.
