Нельзя ждать чего-то определённого, иначе мы всегда будем
обречены на разочарование. Никакое событие не может произойти совершенно в
точности так, как мы задумали, ведь есть много внешних обстоятельств, которые
от нас ровным счётом никак не зависят: начиная от капризов погоды и заканчивая
переменчивым человеческим настроением.
Если вы мысленно нарисуете себе картину какого-то события,
причём со всеми мелочами и в подробностях, а потом настроитесь на её полную
реализацию, а в результате все выйдет не так или даже чуть-чуть не так – вы
непременно расстроитесь. Хотя на деле, может быть, все выйдет лучше, чем
ожидалось, но вы этого не заметите, не поймёте! Вы будете поглощены
разочарованием относительно собственных фантазий.
Вот вы приходите на кухню с искренним намерением сделать
себе глазунью. Вы уже предвкушаете своё наслаждение, воображая два жёлтых
блестящих шара на белом фоне. Разбиваете яйца на сковородку, одно, другое… И
вдруг, бац! Один желток растёкся. Катастрофа! От такого разочарования может
даже аппетит пропасть. Вот так глазунья может испортить всю жизнь. Я, конечно,
несколько утрирую. Но, по сути, разве не так? Глазунья – это ведь только
метафора, а так проходит вся наша жизнь: ждём глазунью, а получаем омлет,
заказываем яичницу – подают яйца вкрутую, хотим винегрет, но, кроме оливье, в
меню ничего не значится. Вот так… Аппетит к такой жизни пропадает быстро и
подчас надолго.
Только та жизнь счастлива, которая может пренебречь
прелестями мира. Для неё прелести мира суть не более, чем милости судьбы.
Людвиг Витгенштейн
Мы можем (а по-моему, так даже должны) верить в то, что все
так или иначе будет хорошо. А как именно? Кто может знать? Но без этой веры нет
человека, нет любви и нет Бога. А верить в то, что все случится так, как мы
задумали, – нелепо и бессмысленно, даже, я бы сказал, безрассудно. Все
случится так, как случится, и, наверное, это хорошо. Представляете, если бы все
в жизни происходило в точности так, как задумано. Чего ни пожелаете – все
происходит, ну прямо как в сказке! Представляете, насколько скучно было бы
жить. Но дело не только в скуке, бог с ней. Человек перестал бы стремиться
жить, пропал бы всякий смысл в его существовании. Он бы зачах, как цветок,
который поливали сверх меры. Впрочем, что об этом говорить, если жизнь устроена
так, как устроена, так что лучше вернёмся к «прогнозу-планированию».
* * *
Итак, мы выяснили: прогноз – это некое предполагаемое нами
событие, которое мы расцениваем почти как данность, но случится оно или нет –
от нас не зависит. А планирование – это то, что мы делаем сами, не ручаясь,
впрочем, за конечный результат, поскольку не можем его гарантировать из-за
возможного влияния внешних обстоятельств. Психологический прогноз плох в любом
случае. Тем более что обычно мы прогнозируем одни неприятности: неудачи,
опасности, катастрофы, измены, обманы, потери, болезни. Мы прогнозируем в
будущем неприятные события, надеясь таким образом избежать их, но вместо блага
это приносит нам только вред. Здесь срабатывает старая формула «много хорошо –
тоже плохо», а наша способность к прогнозированию гипертрофирована.
Отрицательный прогноз расстраивает, тревожит, вызывает беспокойство, он мешает
жить настоящим, тем, что есть, даже если прогнозируемое событие случится не
раньше чем через сто лет.
Как же избавиться от этого «генетического дефекта»? В моей
терапии есть несколько «золотых правил», одно из них гласит: найдите звено,
вышедшее из строя, и замените его на новое, полноценно функционирующее.
Если вместо бесконечного прогнозирования вы будете
планировать то, что зависит именно от вас, вы избавитесь от разочарований, не
будете отравлять своё настоящее страхами и сможете противостоять любым своим
проблемам.
* * *
Рассмотрим простой пример. Одному моему пациенту предстояла
чрезвычайно важная встреча. Он безумно волновался, тревога просто била через
край. Мне кажется, что даже сравнение с Везувием не позволит мне передать
размах его тревоги. Он успел уже все спрогнозировать и теперь был абсолютно
уверен, что там ему станет плохо, он не выдержит нервно-психического
напряжения, растеряется и сядет в лужу. У него не было никаких сомнений в том,
что его встретят недоброжелательно, что плачевный итог предрешён, а провал
обеспечен. Он постоянно повторял, что никуда не пойдёт, хотя идти собирался. И
говорил, что не хочет об этом «даже думать», хотя, как вы понимаете, только об
этом и думал. Все это производило удручающее впечатление: он отказывался от
еды, не мог спать, постоянно прокручивая в голове сцену своего поражения. Он
переживал, плакал, как приговорённый к казни, и трясся, подобно осиновой листве
на предгрозовом ветру (так велико было его мышечное напряжение).
Неизбежного не избежать. Так стоит ли бегать?
Я с видимым равнодушием предложил ему не идти на предстоящую
встречу. «Какой смысл идти туда, где провал предрешён?» – сказал я ему. Как вы
думаете, какова была его реакция? Он взбесился! Он сказал, что это невозможно,
что я ничего не понимаю, что идти нужно обязательно, что от этого зависит вся
его жизнь, что положение безвыходное и что он обречён. Из всего хаоса его
причитаний и доводов я вычленил один. «Так идти надо?» – переспросил я его.
«Надо», – обречённо ответил мой подопечный и закрыл лицо руками. «Что ж,
тогда расслабимся». – «Это не поможет», – услышал я в ответ. «Ясное
дело, кто бы сомневался! Но все же…» – настоял я. И он внял моей просьбе. Хотя
полного расслабления, как вы понимаете, достичь ему так и не удалось, но, по
крайней мере, он стал меня слышать. Не меньших трудов стоило погружение в
«здесь и сейчас». И хотя результат был далёк от идеала, но, как говорится, «за
неимением лучшего».
Теперь оставалось лишь вернуться к тезису, который звучал в
каждом его причитании, несмотря на все опасения: «Надо пойти на встречу». Я
предложил ему запланировать пойти на эту встречу; просто принять это решение
прямо, категорично и без дополнительной аргументации. Чему быть, того не
миновать, а там как сложится так и сложится. Минуту он раздумывал, прерывая
своё молчание затяжными «эээ…», «но…», «ууу…». Каждую его попытку начать
сопротивляться неизбежному я тоном, не терпящим возражений, останавливал
словами: «Надо просто принять решение». На второй минуте его сопротивление
самому себе было сломлено, он глубоко вдохнул и промолвил: «Ладно, а там будь
как будет».
После этого мы говорили о посторонних делах, решали какие-то
мелкие проблемы, пили кофе и смеялись на пустом месте. А когда грусть снова
посещала моего подопечного, я снова и снова спрашивал: «Ты принял решение?» –
«Да», – отвечал он мне всякий раз. И мы вновь возвращались к прерванному
разговору на «посторонние темы». В конце встречи я вновь вернулся к основной
проблеме. К этому времени он уже «остыл» и мог рассуждать здраво. Мы обсудили
ситуацию, проверили многие возможности (самые разные) и приняли решение: на
предстоящей встрече «действовать по ситуации». А до того момента думать об этом
бессмысленно и бесполезно, ведь мы не знаем, какой она будет. Гадание на
кофейной гуще было бы в этом случае более оправданно, чем даже самое
рассудочное прогнозирование. Ведь у того, с кем ему предстояла встреча,
накануне могла умереть любимая кошка или (примерно с той же вероятностью) она
могла принести долгожданное потомство на радость хозяину. Комичность этого
предположения нейтрализовала последний прогноз.
