Дверь автоматически захлопнулась за мной. Я вышел на крытую веранду, постоял там несколько секунд, после чего не оглядываясь двинулся в путь.
ГЛАВА 23
«Я выбрал себе пункт назначения. Сам путь — не главное. Главное, что я его начал».
Из дневника Алана Кристофферсона
«Путь в тысячу миль начинается с одного шага». Я запомнил эти слова на коробке с китайским печеньем. На том листке была и неуклюжая попытка воспроизвести латинскими буквами отрывистые китайские фразы. Вероятно, это было не предсказание или изречение, возможно, даже не китайское. Вполне допускаю, что какой-нибудь бойкий сочинитель рекламы придумал этот текст для компании, производящей печенье. М-да, годы работы в рекламном бизнесе сделали меня циником.
Впрочем, черт с ним. По сути, это изречение было вполне применимо к моей ситуации. Мой ум с трудом воспринимал путь длиною до Ки-Уэста. С таким же успехом я мог бы пешком отправиться в Китай. Я понял: мне нужен некий промежуточный пункт, достаточно отдаленный, чтобы побуждать меня туда добраться, и в то же время достаточно близкий, чтобы не сломать мою решимость это сделать. Я выбрал пункт на другом конце штата — Спокан.
На машине из Сиэтла в Спокан можно было добраться по шоссе. Весь путь занимал около четырех часов. Но я собирался идти пешком, а федеральное шоссе вовсе не предназначалось для пешего туризма. Попадись я на глаза дорожной полиции — сложностей не миновать. Предпочтительным (слово «предпочтительный» я здесь употребляю как синоним слова «разрешенный») для велосипедистов и пешеходов было другое шоссе — двухполосная дорога, тянувшаяся по живописным местам Скалистых гор до самого Стивенс-пасса. В тех местах находится один из популярных лыжных курортов штата Вашингтон. Я знал, что в это время года на перевале лежит снег.
Я двинулся по северному отрезку сто тридцать второй авеню до Редмонд-роуд, затем прошел около шести миль до Редмонда. Когда я добрался до центра города, часы показывали два часа дня, и движение было интенсивным.
Путешествие по центральным улицам Редмонда с рюкзаком за спиной и висевшим на плече спальным мешком было непривычным для местных жителей зрелищем, и я постоянно ловил на себе любопытные взгляды. Но мне было безразлично. Первой жертвой падения на каменистое дно оказывается наше тщеславие.
Из центра Редмонда я двинулся по Эйвондейл-роуд на север. Дорога была ровной. Я шел по обочине. Под ногами не столько скрипел, сколько хлюпал рыжий ковер мокрой сосновой хвои. Постепенно я стал замечать, что мое настроение улучшается. Птичье щебетанье, шум воды, свежий воздух и ритмичный звук собственных шагов освобождали мой разум от сумасшествия прошлой ночи. Я всегда считал, что хорошая прогулка по лесу не менее эффективна, чем сеанс психотерапии. Природа была и остается величайшим врачевателем.
На подходе к Вудинвиллу (от Бельвью меня теперь отделяло около шестнадцати миль) я почувствовал усталость в ногах. Дурной знак. Хотя я и был большим любителем ходьбы и бега, за последний месяц пожертвовал всем, только бы находиться рядом с Маккейл. Неудивительно, что я подрастерял мышечную силу и поднабрал вес. По крайней мере, спортивные брюки не болтались у меня на поясе.
Прежде чем покинуть Вудинвилл, я зашел в местный супермаркет, чтобы купить еды и кое-что из необходимых вещей. Я приобрел две большие бутылки воды, бутылку апельсинового сока, коробочку арахисового масла, несколько шоколадных плиток (из тех, что «заряжают энергией»), пару яблок, грушу, пакет «дорожной смеси» и пакет вяленого мяса.
«Люди почему-то боятся бородачей (вроде Санта-Клауса или бездомного, оказавшегося с тобой рядом в автобусе), но если подходить с исторической точки зрения, им следовало бы бояться усачей (Гитлер, Сталин, Джон Уилкс Бут)».
[12]
Из дневника Алана Кристофферсона
После некоторых колебаний я купил дорожный набор пакетиков с шампунем, упаковку одноразовых бритвенных станков и гель для бритья. Хотел отпустить бороду и стать похожим на парней из группы «ZZ Тор», но потом передумал. По правде говоря, я не любил бороду. Как-то я отрастил себе бородку клинышком, но Маккейл заявила, что ей больно со мной целоваться, и упорствовала, пока я не сбрил эту растительность. (Еще она утверждала, что с такой бородкой я похож на сатану. Не знаю, откуда она знала, как выглядит сатана, но моя «эспаньолка» исчезла в тот же вечер.)
Мой рюкзак заметно потяжелел. Я продолжал двигаться на север, возле городка Молтби подошел к шоссе и повернул на восток. Пригород остался позади. По обе стороны дороги возвышался лес из хвойных деревьев и трехгранных тополей. Их стволы покрывали лишайники. Между деревьями разросся папоротник.
Несмотря на потяжелевший рюкзак, идти стало легче. Я двигался под уклон, и рюкзак словно толкал меня вперед.
Сиэтл — это город-амфибия. Даже если не видите воду, вы слышите ее шум, будь то подземный поток или виадук, а то и водопадик рядом с дорогой. Наверное, есть и другие города, столь насыщенные водой. Не знаю. Но эта часть штата Вашингтон вся влажная, что воспринимается в порядке вещей. Можно сказать, здешние земли расположились на мокрой спине громадной саламандры.
К половине пятого начало смеркаться. Вместе с дневным светом уходило и тепло. Температура упала градусов до пяти. Я решил не рисковать и, пока еще относительно светло, устроить привал.
Я достиг окрестностей озера Эхо и в футах тридцати от дороги, в лесу, увидел гряду. Неплохое естественное прикрытие, чтобы расположиться на ночлег, не привлекая чужого внимания. Цепляясь за листья и папоротники, я взобрался на скользкий глинистый холм. С другой стороны я увидел небольшой заливчик. Его берега были ровными. Я был не первым, кто открыл это место. Судя по обложенной камнями костровой яме, здесь уже останавливались.
С обратной стороны холм соседствовал с оврагом, к счастью, неглубоким. Я выбрался оттуда, приблизился к воде, нашел сухой участок и снял рюкзак. Потом я внимательно огляделся по сторонам. Убедившись, что рядом — никого, я вытащил из рюкзака палатку.
Хотя я написал об этой палатке рекламный буклет, восхваляющий ее достоинства, сам я ее ни разу не ставил. К счастью, я не обманул покупателей: палатка действительно ставилась легко и быстро. Это меня обрадовало. Вне зависимости от того, что или кого я рекламировал (от палаток до политических деятелей), я делал упор на желаемые качества, которые вовсе не обязательно совпадали с действительными. Рекламный бизнес сделал меня профессиональным лжецом. Хорошо, что я не наврал с палаткой.
Я раскатал самонадувающийся матрас и развернул утепленный спальный мешок. Разделся, залез в мешок и лег так, чтобы голова высовывалась из палатки. По небу плыли тонкие темные облака, за ними ничего не было видно. Я посматривал на яму для костра.
В двенадцать лет, когда я был в бойскаутском отряде, инструктор нас учил: если заблудились, первое, что нужно сделать, развести костер.
