«…Враги? У Иры? Да откуда?!»
«…Ирку втихаря многие не любили. Но в основном те, кто ее не
понимал. Посудите сами: нестарая, привлекательная, пользуется очень большим
вниманием со стороны мужчин – и вся в работе. Здесь что-то нечисто. С чего это
она так надрывается? Перед руководством выслуживается? В тридцать четыре года
стала ведущим научным сотрудником, а эту должность по нынешним требованиям
должны замещать только доктора наук. За что ей такое продвижение по службе? А
кто ее хорошо знал, те понимали, что ей интересно то, что она делает. Она мне
много раз говорила, что с детства ее любимый вопрос: почему? Почему происходит
так, а не иначе? Почему случается это и случается то? И в криминологии она
осталась такой же «почемучкой», все ломала голову, пыталась понять, почему
преступность ведет себя именно так, а не иначе…»
«Мы все к ней бегали со своими страданиями. Она слушать
умела. И утешать. Поговоришь с ней – и легче становится. Она для нас была
вместо психотерапевта. А совет всегда давала один и тот же: поступай, как тебе
самой хочется, не насилуй себя, не ломай…»
«…Филатова злая была, прощать не умела. Она не мстила, нет,
боже упаси, для этого она была слишком мягкая. Она делала для себя выводы и
потом свое мнение не меняла, хоть мир перевернись. Вешала на человека ярлык на
всю жизнь и даже от него самого не считала нужным это скрывать. Однажды наш
сотрудник занял у нее солидную сумму на неделю, а вернул только через два
месяца. Филатова ни разу ему не напомнила, ни разу не спросила, хотя сидели они
в соседних комнатах и виделись раз по двадцать на дню. А когда он в следующий
раз обратился к ней с такой же просьбой, она ответила: «Володюшка, ты чудный
парень, но денег я тебе не дам. Ты человек необязательный и вышел у меня из
доверия». Представляете, прямо при всех заявила. Вот в этом она вся…»
«…Мы удивлялись, почему Ирина докторскую диссертацию не
пишет. Никто и не сомневался, что ей это по силам. А она отшучивалась,
говорила, что ей рано себя хоронить, что не нагулялась еще. Конечно, ее понять
можно: пока в совете наши зубры сидят, которые сами докторами наук стали лет в
пятьдесят, они Филатову в доктора не пропустят – больно молодая. Но, кажется,
наш начальник ее все-таки дожал, особенно после того, как ужесточил требования
к замещению должностей ведущих сотрудников. Во всяком случае, в плане института
на тысяча девятьсот девяносто второй год стоит ее монография…»
«…Ирина Сергеевна очень болезненно относилась к тому, что в
министерстве науку ни в грош не ставят. У нее самообладание было – дай бог
каждому, но и темперамент бешеный. Она в министерстве наслушается в свой адрес,
да и в адрес института в целом, всяких гадостей, смолчит, зубы стиснет, а в
моем кабинете даст себе волю. Особенно тяжко ей пришлось последние два-три
месяца, когда Павлов из Штаба МВД России начал к ней цепляться. По нескольку
раз возвращал ей документы на доработку, это ей-то, за которой в жизни никто
ничего не переделывал. Можете мне поверить, если на свете существуют гениальные
криминологи, то она – из их числа. А Павлов этот – безграмотный тупица, путает
криминологию с криминалистикой, в слове «перспектива» по четыре ошибки делает.
Я, как начальник, делал все возможное, чтобы Ирину Сергеевну оградить от него,
да куда там! Она, бедная, совсем сникла, как-то даже сказала мне: «Наверное, мы
и в самом деле никому не нужны. Вот выйдет моя книга, и уйду я в
журналистику»…»
* * *
…Уходя домой, Настя Каменская оставила в кабинете, где
стояли столы Ларцева и Короткова, лаконичную записку:
«Павлов из МВД России. Не к спеху, для общей картины.
Целую. А.К.».
* * *
Заказчик не испытывал тревоги. Только легкое недовольство.
Он уже знал, что после выполнения заказа возникли непредвиденные осложнения,
что вместо дела о несчастном случае расследуется уголовное дело об убийстве. Но
в конечном итоге какая ему разница? Расследование лично для него ни малейшей
угрозы не представляет. Главное – Филатовой больше нет…
Заказчик вспомнил свою первую встречу с ней почти полгода
назад, в январе. Она сидела перед ним спокойная, сосредоточенная, готовая
выслушать его соображения и продумать их. А он плохо слышал сам себя, путался в
словах и все не мог отвести глаз от ее рук, пытаясь уловить хоть малейший
признак волнения. Знает или не знает – вот что мучило Заказчика. Кто бы мог
предположить, что они вот так встретятся? Порой она вскидывала ресницы и
улыбалась, Заказчику мнилось, как-то по-особенному, с тайным смыслом, но он
одергивал себя, стараясь успокоиться и вникнуть в суть дела, которое они
обсуждали. А она, казалось, не замечала его волнения, и руки у нее не дрожали.
После той первой встречи Заказчик быстро забыл свои страхи.
Он был уверен, что хорошо знает женщин, а женщины не умеют долго сдерживаться и
молчать. Если бы она знала, кто он такой, или хотя бы догадывалась, она бы
выдала себя.
Потом была вторая встреча и следующая. Так сложилось, что в
феврале им пришлось сталкиваться чуть ли не каждую неделю. Заказчик всматривался
в ее лицо, походку, вслушивался в спокойный, почти лишенный интонаций голос и
не обнаруживал никаких признаков нервозности. «Нет, не знает», –
облегченно вздыхал Заказчик, но в следующую же минуту в ее шутках ему слышался
злой сарказм, а в улыбке виделась насмешка, в монотонной речи чудилась
сдерживаемая ярость. А потом он узнал, что Филатова пишет книгу. К этому
моменту нервы его были на пределе, как мотылек к пламени, тянулся он к этой
загадочной женщине, используя любой, самый малозначительный повод для встреч,
чтобы еще раз пережить мучительные сомнения и в конце облегченно вздохнуть:
нет, все-таки не знает. Книга Филатовой тоже была поводом для разговора.
– Когда же вы собираетесь ее писать? – спросил
тогда Заказчик. – Вы ведь так загружены плановой работой.
– Открою вам маленький секрет. – Она смотрела на
него открыто и дружелюбно. – Книга уже написана. Просто раньше у меня не
было возможности ее издать.
– Почему? Что-нибудь сверхкрамольное? – пошутил
Заказчик.
– Что вы, никакой крамолы, – засмеялась
она. – Просто издать книгу – дело практически неосуществимое, если ты
никто и тебя не знают. А теперь у меня есть имя и репутация.
– А как будет называться ваше творение?
– Название пока ориентировочное – «Криминология. Коррупция.
Власть». Что-нибудь в таком роде.
– И о чем она, если не секрет?
– Долго объяснять. – Она поморщилась. – Если
хотите, я вам лучше рукопись принесу. Может быть, заодно и подскажете, нельзя
ли ее издать за гонорар. У нас ведь за это не платят, сами знаете.
Договорились? Завтра же завезу вам текст.
Она поднялась, собираясь уходить. Заказчик порывисто вскочил
из-за стола, кинулся к вешалке, чтобы подать ей шубку, неловко задел локтем
пепельницу. Окурки высыпались на стол…
– Да не нервничайте вы так, Владимир Николаевич. –
Филатова взялась за ручку двери. – До завтра.
