– Хорошо. А что, плохо выгляжу?
– Нормально. – Гордеев помолчал. – Вокруг нас
какая-то щука бьет хвостом. Я ее пока не вижу, но волна сильная. Будем ее
блеснить.
– Вокруг нас с вами? Или вокруг всех нас?
– Это мы и будем выяснять. Запирай-ка дверь, свари
кофе, и начнем думать вместе.
* * *
Заказчик долго смотрел на лежащие перед ним папки – три
зеленые и красную. В зеленых папках – чистовые экземпляры рукописи монографии
Филатовой, в красной – текст, с которого печатался чистовик. Теперь все.
Никогда эта книга не увидит свет, никто ее не прочтет. Сколько же нервов он
потратил, сколько сил приложил, чтобы собрать эти четыре папки на своем столе…
В тот день, когда Заказчик понял, что Ирина знает правду, у
него еще оставалась надежда на то, что она все простила. Были же эти слова
насчет издательства, которое опубликовало бы книгу за гонорар! Он и думать не
мог, что речь идет именно об этой книге. В тот же вечер поднял все свои связи в
издательском мире, разрекламировал Ирину как редкостную умницу, блестящее перо
(уж он-то знал, о чем говорит!), заручился обещаниями помочь с публикацией.
Думал, завтра она привезет рукопись, он ее обрадует – и вот он, шаг к
примирению. Но она не приехала. Прислала папку со своим адъюнктом, якобы у нее
много срочной работы. А он, Заказчик, прочитал первую страницу и почувствовал,
как пол уплывает из-под ног. Не теряя ни минуты, помчался в институт.
– Зачем вы это делаете? – спросил он.
– А почему нет? – Ирина пожала плечами. – Я
написала книгу, так почему я не могу ее опубликовать? Мне нужна монография для
поступления в докторантуру. Что вас, собственно, не устраивает?
– Ира, я прошу вас, все что угодно… Сколько вы хотите?
– Денег? – Она почти не удивилась, словно была
готова к разговору. – Вы же все равно не заплатите. – Ее губы
искривились в усмешке.
– Я заплачу. Сколько?
– Я вам не верю. Вы – жадный. И потом, у вас нет таких
денег. То, что пять лет назад стоило десять тысяч, сейчас стоит миллион. У вас
есть миллион?
– Это неважно, я достану. – Сердце Заказчика
колотилось тяжело и неровно. – Вы хотите миллион?
– Нет. От вас, – она сделала ударение на этом
слове, – я не хочу ничего. Один раз вы меня обманули, я не могу больше вам
верить. И здравый смысл не позволяет.
– Какой здравый смысл?
– Тогда у вас были деньги, потому что вы брали взятки.
Ведь брали же, правда? Но вы пожадничали. А сейчас вам взяток не дают – не за
что. Старые запасы вы давно истратили, обустраиваясь на новой квартире. Где вы
возьмете этот миллион? – Губы ее снова дрогнули, будто само слово
«миллион» ее забавляло. – Старым, проверенным способом – взятками? Да кто
вам их даст?! Даже если вы и придумаете, за что брать, вас поймают за руку
раньше, чем вы наберете первую сотню тысяч. Сейчас к коррупции относятся очень
серьезно, кому, как не вам, знать об этом.
– Как вам не стыдно, Ирина! Я никогда не брал
взяток! – Он попытался возмутиться, не очень, впрочем, умело.
– Неужели? Хотите, я назову фамилии следователей,
которые прекращали с вашего благословения уголовные дела по липовым справочкам
о неизлечимом заболевании подследственного и которые с вами делились? Хотите?
Дружко, Маслинский, Галактионов, Козлов. А Недовесов не захотел играть в ваши
игры и отдал под суд одного большого начальника, за что вы его и уволили. Разве
не так?
– Кто вам наплел такие глупости, Ира? Разве можно
верить тому, что люди болтают? Ай-ай-ай, Ирочка, вы серьезная женщина…
– Я – серьезная женщина, – перебила она
холодно, – поэтому я не верю тому, что говорят люди. Я верю тому, что
говорят цифры и документы.
– Какие цифры, какие документы? – залепетал
Заказчик. – Побойтесь бога, Ира, что вы говорите?
– Это не ваша вина. – Она внезапно
улыбнулась. – Вы почти все думаете, что мы ни на что не годимся, только
штаны здесь просиживаем. Если бы вы и вам подобные дали себе труд вникнуть в
нашу работу, вы бы поняли, как много мы умеем и можем. И не удивлялись бы.
– Вы не сможете это доказать, – твердо произнес
Заказчик. – Все, что вы говорите, может быть, и правильно, но голословно.
– А я и не собираюсь ничего доказывать, –
равнодушно ответила она. – Я хочу, чтобы вы четко видели перспективу.
Когда вокруг вашего имени поднимется волна, обязательно поинтересуются вашей
деятельностью того периода. И найдут то, что нашла я. Вам это мало чем грозит,
вы быстренько уволитесь, займетесь коммерцией, сейчас все так делают. Что у вас
сейчас за должность – смех один. Будете зарабатывать раз в пять, а то и в
десять больше. Одним словом, вы почти не прогадаете. Но во всем этом есть одно
неприятное для вас обстоятельство. Из тех, кто давал взятки за незаконное
прекращение против них уголовных дел, есть двое, которые взлетели сегодня
слишком высоко. Этих двух уголовных дел в архиве нет, вы предусмотрительно
позаботились о том, чтобы их уничтожили. Дела были якобы украдены, а сотрудница
архива получила выговор. Но на эти дела в информационном центре были в свое
время выставлены карточки, про которые вы забыли. А в карточках есть и фамилия
следователя, и фамилия подследственного. Вы поздно спохватились. Когда по
вашему указанию изымали карточки, с них уже были сделаны фотокопии. Так что
если вокруг вас поднимется скандал, то эти двое пострадают в первую очередь. И
они вам этого не простят.
– А если скандала не будет? – спросил он
пересохшими губами. Все, что она говорила, было правдой. Заказчик прекрасно это
осознавал. – Может так случиться, что ваша книга выйдет – и ничего не
произойдет?
– Так не случится, это я вам гарантирую. У меня есть
право научного руководства, двое моих учеников уже успешно защитились. И сейчас
у меня есть адъюнкты. Они добросовестно читают все, что я им рекомендую. А уж
прочитать книгу своего научного руководителя сам бог велел. Не один – так
другой, кто-нибудь обязательно заметит то, что вы так старательно пытаетесь
скрыть. Вот такая, Владимир Николаевич, пьеса из научной жизни.
– Вы меня шантажируете?
– Нет. – Она удивленно взмахнула ресницами и
округлила глаза. – Нет, ни в коем случае.
– Чего же вы хотите? Зачем все это?
– Вы мне неприятны. – Она сказала это просто, как
будто отвечала на вопрос «Который час?». – Я вас ненавижу за то, что вы
меня обманули. Я хочу вас уничтожить.
* * *
– Анастасия Павловна, я прошу меня понять: погибла наша
сотрудница, офицер, талантливый ученый. Вполне естественно, что я интересуюсь
ходом следствия, тем более что я лично знал Ирину Сергеевну.
Настя внимательно слушала сидящего перед ней мужчину.
Начинающий полнеть, чуть лысоватый, лицо хорошее, породистое, отметила она. Нос
с горбинкой, тяжелый подбородок, твердый рот. Под глазами синева. Пожалуй,
Доценко погорячился, этот Павлов вполне достойно держится, да и внешность
приятная. Похоже, он понял, что с Мишей взял неверный тон, и пришел исправлять
впечатление.
