– Уже готово? – не скрыл своего восхищения Павлов,
пролистывая принесенный журналисткой текст интервью. – Вы очень быстро
работаете, Лариса. Красивая женщина должна себя щадить, – многозначительно
добавил он.
– У меня нет возможности щадить себя. Чтобы
зарабатывать деньги, надо быстро поворачиваться.
Павлову показалось, что она сказала это раздраженно и сухо.
И вообще сегодня Лариса была другая, чем-то недовольная, все время озабоченно
поглядывала на часы. Кажется, только и ждет, когда можно будет вскочить и уйти.
Но Александр Евгеньевич так легко завоеванные позиции не сдавал. Он слишком
хорошо помнил, какая она была всего два дня назад, в субботу. Нет, в таком
настроении он ее не отпустит.
– Что с вами, Лариса? – мягко спросил он. –
Чем вы расстроены?
Она уклонилась от ответа, сделав вид, что не слышит.
– Прочитайте, пожалуйста, текст, Александр Евгеньевич.
Если вас устраивает, будем ставить в номер через две недели.
– А если меня что-то не устраивает? Вы будете
переделывать и опять придете ко мне? Или бросите эту затею?
Она молча курила, всем своим видом выдавая нетерпение.
Павлов поднялся со своего места, подошел к приставному столику, за которым
сидела Лариса, подвинул себе стул, сел рядом с ней. Ласково взял ее за руку,
тихо заговорил:
– Лариса, вы должны понять, я не хочу, чтобы наша
сегодняшняя встреча оказалась последней. Но от моего желания мало что зависит,
решение принимаете вы. И если ваше решение будет таково, что мы больше не
увидимся, я не могу допустить, чтобы расстались мы вот так – сухо, по-деловому,
взаимно недовольные. Согласитесь, у нас нет повода сердиться друг на друга.
Не отнимая руки, Лариса подняла на него темные глаза и
горько усмехнулась:
– Я бы хотела, чтобы вы были правы. Но, к сожалению,
это не так.
– Что именно не так?
– Решение принимаю не я. Мне его навязывают и ставят в
такие условия, что отказаться я не могу.
Павлов понял, что она вот-вот расскажет, поделится с ним
своими неприятностями, а там, глядишь, и разговор станет более задушевным, и
Лариса смягчится. Он быстро прикинул, что лучше: остаться сидеть, держа ее за
руку, или предложить кофе. Он осторожно поднес ее пальцы к губам, поцеловал.
– Давайте-ка я сделаю вам кофе, а вы мне расскажете,
как можно поставить вас в такие условия, чтобы вы не могли отказаться. Может
быть, я смогу этому научиться, – лукаво улыбнулся он.
Оказалось, Ларисе заказали материал о предсъездовской борьбе
в парламенте, причем ясно дали понять, что акценты должны быть расставлены в
пользу нынешнего премьер-министра и резко против его конкурента. Она, Лариса,
человек независимый по натуре и не терпит, когда ей делают такие заказы, она
привыкла писать так, как сама думает. Это во-первых. А во-вторых, она слишком
долго жила за границей, в России сравнительно недавно, в парламентских кругах у
нее никого нет, и она ума не приложит, как ей собрать информацию. Она решила
было отказаться от материала, но дело в том, что заказчик – не та газета, в
которой она работает, а совсем другая, и с просьбой они обратились к ней через
мужа, который от них сильно зависит и очень просил ее взяться за работу.
Особенно ее смущает невероятно высокий гонорар, который ей обещали, но, с
другой стороны, деньги так нужны!..
– И вы из-за этого переживаете? – посочувствовал
Павлов, подавая ей чашку.
Лариса молча кивнула, каштановые пряди упали ей на лицо. Она
резко тряхнула головой, убирая волосы, рука ее непроизвольно дернулась. На
темно-синей ткани расплылось кофейное пятно. Павлов явственно услышал, как она
с досадой пробормотала что-то вполголоса, но не понял ни слова, разобрал только
гортанные звуки. Лариса закусила губу, быстро глянула исподлобья, но Павлов
сделал вид, что ничего не заметил.
– Ошпарились? – кинулся он к ней. – Как же вы
так неосторожно!
Лариса, казалось, полностью овладела собой, достала носовой
платок и аккуратно промокнула пятно на комбинезоне.
– Ничего страшного, на темном не будет заметно, когда
высохнет, – спокойно сказала она.
«Так-так, голубушка, – подумал Александр
Евгеньевич, – похоже, ты слишком долго жила на Востоке, в своей
тюркоязычной среде. Учитель русского у тебя был первоклассный, но внезапный
испуг – классическая ситуация, при которой вылезло твое настоящее
происхождение. Ты какая же Лебедева, как я – Саддам Хусейн. И никакая газета
тебе ничего не заказывала. Ты собираешь информацию для каких-то промышленных
кругов, которые хотят поддержать премьера и не допустить его смены. Может, ты,
конечно, и Лебедева, но по мужу, а не по рождению. Вот подарок-то я сделаю
Борису! Пусть знает, что я своих в беде не бросаю. Жаль, что нельзя тебя в
постель уложить, уж больно ты хороша! Но – опасно. Вовремя я тебя раскусил. А
впрочем, может, и не опасно. Ладно, посмотрим».
– Давайте будем считать, что это пятно – самая большая
ваша неприятность на сегодняшний день, – торжественно произнес
Павлов. – Потому что в решении другой проблемы я, кажется, могу вам
помочь. Мой старинный приятель – сотрудник аппарата парламента. Он как раз
примыкает к той группировке, которая поддерживает премьер-министра и борется с
его конкурентами. И он, если я его попрошу, будет рад побеседовать с вами.
Глаза Ларисы радостно загорелись, на скулах выступил
румянец.
– Вы не шутите, Александр Евгеньевич? Вы в самом деле
можете мне помочь? А этот ваш приятель, он достаточно информирован? Вы ведь
понимаете, какого рода сведения мне нужны… – Лариса замялась.
– Я понимаю, – очень серьезно сказал
Павлов, – что большие деньги не платят за то, что можно прочесть в любой
газете. Вы можете быть уверены, Лариса, что я рекомендую вам того, кто вам
нужен. Его фамилия Рудник. Не слыхали?
– Нет. А кроме него, у вас там нет больше знакомых?
– Заверяю вас, Лариса, Рудника вам будет более чем
достаточно. Он очень, – Павлов подчеркнул это слово, – много может рассказать.
Вам никто другой и не понадобится. Ну так как, звонить?
– Конечно. Спасибо вам огромное. – Лариса
облегченно улыбнулась. – Вы прямо камень с моей души сняли.
* * *
Позвонив Руднику и отправив к нему журналистку, Александр
Евгеньевич снова снял телефонную трубку.
– Это опять я. Послушай, та девица, которую я к тебе
направил… Одним словом, ты можешь сделать хорошую игру. Информация уйдет за
кордон, это сто процентов. А ты чист, как ангел, по документам она – наша
журналистка. Так что расскажи ей все, что знаешь. Хватит каштаны из огня своими
руками таскать, пусть миллионеры на тебя поработают. И не раскисай, Борис, ты
понял меня?
Павлов брезгливо поморщился, вспоминая унылый голос своего
собеседника. Тряпка! Чуть запахло паленым, еще и близко огня нет, а он уже
растаял, растекся мокрой лужицей. Его и хватило-то только на то, чтобы найти
«заказника», и то из последних сил держался. А когда дело было сделано, совсем
расклеился. Больше ни на что не годен. Надо, надо поддержать его, пусть
воспрянет духом, немного удачи ему не повредит. А то если все кругом будет
плохо, так, не приведи господь, еще с повинной побежит. И как такие слюнтяи
наверх пробиваются – уму непостижимо! Трус. Нашел, чего бояться. Знал бы он…
