— Да с ним ничего! — громогласно изрек он. — Если бы Коршун до него добрался, он бы так не сидел. В штаны наложил, а это не лечится! — захохотал он, а потом поморщился, будто что-то вспомнив. — Нож! — приказал он кому-то из подручных. — Не забудьте забрать. А доктора можно увести.
Немедленно два качка встали по обе стороны от врача и повели его куда-то. Другой отправился на «ринг» забирать у жертвы нож.
Человек в ватнике все так же расслабленно сидел, пока помощник кожаного шел к нему. Но в последний момент он отчаянным рывком вскочил на ноги и всадил нож в грудь парня. Тот негромко вскрикнул. Крик заглушили сразу несколько выстрелов. Человек в ватнике начал медленно оседать на песок.
Олегу стало плохо Не чувствуя ног и рук, он сполз вниз и его начало рвать, как никогда в жизни. Голова звенела, в глазах плыли желто-зеленые круги.
— Пойдем отсюда, Гера, — сказал он и испугался собственного голоса, показалось, что он звучит слишком громко, что сейчас сюда придут они и утащат его.
Олег отвязал собаку и бросился в лес подальше от проклятого места. Он бежал Бог знает сколько времени и Бог знает куда. И только запнувшись за торчавшие из земли корни, он пришел в себя. Лес вокруг был незнакомый, шоссе слышно не было, и Олег понял, что они с Герой заблудились.
Глава 39. Вы, случайно, не колдун?
Штопка мчалась по улице как безумная, не разбирая пути, налетая на людей, перебегая дорогу прямо перед несущимися машинами. Для нее ничего вокруг не существовало, вообще ничего не существовало, кроме одного: Чак умирает! Поэтому нужно бежать, потому что тогда, может быть, вдруг случится чудо, и он останется жить.
Вот наконец заветная дверь. Штопка остановилась, словно перед ней разверзлась земля. Вывески «Ветеринарная клиника» не было. Ничего не было. Была обычная зеленая дверь, за которой — ничего. На миг пришла спасительная мысль, что это ошибка, просто дверь не та, а нужная окажется рядом, за углом. Она огляделась. Нет, ошибки быть не могло: дверь та самая.
— Скажите пожалуйста, — она рванулась к какой-то женщине с мусорным ведром, — тут, застой дверью принимал ветеринар.
— Выселили, слава тебе Господи, — лениво ответила старуха. — Тока нам тут заразы лишней не хватало. С человечьей не знаем, что делать, а тут еще собачья, будь она неладна. Мы уж писали, писали…
Все это Штопка пропустила мимо ушей.
— А куда они? — ее интересовало только это.
— А хто ж их знает? Нашли какое-нибудь место, но только не тут, не у нас. И зачем они тут? Мы так и писали: есть, мол, официальная ветстанция…
— А где она? — в отчаянии спросила Штопка.
— А вот это я вам не скажу. Мне без надобности. Еще чего нашли — собак да кошек лечить. О людях бы подумали…
И старуха со своим ведром пошла дальше, продолжая что-то бормотать про собак, кошек и людей.
«Районная ветслужба уже должна работать, — крутилось в голове у Штопки, когда она бежала обратно. — Можно на такси… повезет ли такси собаку?.. больную?.. нужно… обязательно… бедный Чак!»
Она бросилась через Пушкарскую, не заметив, что машины, визжа тормозами, резко останавливались в нескольких сантиметрах от нее. Ничего не имело значения. И когда она уже собиралась нырнуть в подворотню, перед ней выросла фигура, появившись настолько внезапно, что она едва не сбила ее. Похоже, человек нарочно преградил ей путь. В другое время Елена, возможно, испугалась бы, но сейчас страха не было. Появилась только досада, что кто-то мешает ей идти домой.
— Простите, — услышала она смутно знакомый странный глуховатый голос, — Вижу, вы торопитесь. А я все же хотел спросить, как ваша собака?
От неожиданности Штопка вздрогнула. Она неотрывно думала о Чаке, но менее всего ожидала услышать такой вопрос на улице от постороннего человека. Она подняла голову. Перед ней стоял тот самый странный тип в черной шляпе, с тем же непроницаемым выражением лица.
— Плохо, — односложно ответила Штопка и хотела пройти, но незнакомец пошел рядом, и она против своей воли даже сбавила шаг, хотя делать этого не собиралась. Ей нужно было спешить…
— Действительно аденовирус?
Штопка не ответила.
— Я могу его посмотреть?
Это было уже слишком. Штопка остановилась и, подняв голову, заглянула в темные непроницаемые глаза незнакомца.
— А вы кто? С какой стати вы будете его смотреть?
— Я помощник ветеринарного врача, — спокойно ответил человек. — И, возможно, смогу оказать помощь. Если еще есть такая возможность.
Возможности, вероятно, уже не было, но утопающий, как известно и соломинке рад. Штопка выговорила только:
— Хорошо.
Только теперь взгляд ее упал на большой черный портфель, чем-то смахивающий на докторские саквояжи из старых фильмов, который незнакомец держал в руке. Точно такой же был у Олега Глебовича.
— Пойдемте, — сказала Штопка, — вот сюда.
* * *
Дмитрий не ожидал, что жена вернется так скоро. Олега Глебовича, о котором говорила жена, он никогда не видел и потому принял пришедшего за него, удивившись только, что доктор оказался моложе, чем он представлял его по рассказам Штопки, да и на Айболита не походил.
— Здравствуйте, Олег Глебович, — тем не менее сказал он.
— Я не Олег Глебович. Меня зовут Савва, — безо всяких эмоций сказал пришедший и поставил на пол портфель. — Где я могу помыть руки?
— Пожалуйста, в ванной, — показал Дмитрий, а когда ветеринар удалился, повернулся к Штопке: — Где ты выкопала это пугало?
— Это тот самый, — шепотом ответила она. — Помнишь, я тебе про него рассказывала. Он увидел Чака в сквере и сразу определил, что тот болен, когда мы еще ничего не замечали. Я его больше не видела, а сегодня он встретился мне снова и спросил, как собака.
— Вовремя, нечего сказать.
— Мне кажется, он знал, — прошептала Штопка, но тут дверь ванной отворилась и появился Савва с закатанными выше локтей рукавами.
— Через час помогать было бы поздно, — сказал он.
Силы еще не оставили Чака, но были на исходе. Он никого не узнавал и находился в коме. Человек присел рядом и стал медленно прощупывать каждый участок его тела.
— Помогите мне перенести его на стол.
Хозяева бережно взяли собаку и положили на обеденный стол в гостиной. Странный человек молча продолжал пальпирование. Штопка пыталась прочесть по его лицу, что он думает, к каким выводам пришел, но лицо хранило бесстрастное выражение.
— Олег Глебович смотрел его, насколько я понимаю? — наконец сказал Савва. — Это ведь вы звонили?
Штопка быстро рассказала, как и чем она лечила собаку. Странный человек кивнул.
— Все правильно. Но недостаточно. На этой стадии болезнь практически не лечится. Почти стопроцентный смертельный исход.
