Влад закрыл глаза и вжался головой в ее мягкую грудь, вдыхая
теплый смешанный запах тела и духов.
«А мне, – подумала Света, – они сказали совсем
другое. Это будет обыкновенная порнуха для любителей экзотики. И специально
предупредили, чтобы я ему об этом не говорила заранее. Похоже, они правы. Этот
Влад такой злой, закомплексованный, что у него с перепугу может ничего не
получиться. Он ведь наркоман. Завтра перед съемкой вколет дозу – и все пойдет
как по маслу. Даже и не вспомнит, что маленький».
Влад пробежал глазами сценарий, потом перечитал его более
внимательно. Тот толстяк, который был в аэропорту с Семеном, не обманул: ни
один ребенок не сможет сыграть такую раздирающую душу смесь любви и ненависти.
Сценарий был не литературным, а режиссерским, в нем четко размечены крупные и
средние планы, наплывы, рапид. Теперь надо попробовать соединить сюжет с
музыкой.
Включив магнитофон, он стал следить за текстом, делая на
листе пометки карандашом. Света с уважением глядела на него, стараясь не
мешать. Она прислушивалась к музыке – красиво, даже волнует. Под такую музыку,
наверное, приятно… Она не успела додумать до конца мысль, когда Влад поднял
голову и как-то криво улыбнулся.
– Давай порепетируем. Мы сидим за столом, ты разливаешь
чай и спрашиваешь меня про школу.
– А чего спрашивать?
– Смотри в текст, там все написано. Обращай внимание на
пометки, на полях расставлено время по минутам. Вот, я кладу на стол часы,
следи, чтобы время совпадало.
– Да ну еще, какие сложности! – Света недовольно
тряхнула хорошенькой головкой.
– Делай, что тебе говорят. – Голос Влада снова
стал злым, и она осеклась. – Действие расписано под музыкальное
сопровождение, поняла? Начали.
Они прорепетировали несколько раз, останавливаясь на
двадцать четвертой минуте.
– Еще лишняя музыка осталась, – заметил
Влад. – На титры, что ли?
– Наверное, – пожала плечами Светлана. Она-то
знала, что будет происходить в оставшиеся шесть минут, и не особенно
беспокоилась.
– Кто музыку сочинял, не знаешь? Уж больно хороша,
можешь мне поверить. Я в этом разбираюсь.
– Не знаю. Да какая разница-то? Я вообще в музыке не
смыслю, только так: тяжелый рок, хэви-метал, ну чего там еще в кабаках играют.
Подумаешь, музыка к короткометражке!
– Не скажи, – задумчиво протянул Влад. Он и в
самом деле умел не слушать, а слышать музыку, а под действием наркотиков
восприятие еще более обострилось. Непростая это была музыка, и писал ее не
рядовой музыкант, в этом он мог поклясться. Оставшиеся шесть минут, на которые
вроде бы не хватило действия, сильно беспокоили его.
– Когда за тобой приедут? – спросил он Светлану.
– Сказали, что в двенадцать. Если до четверти первого
не приедут, то предупредили, чтобы я ночевала здесь. У них там проблемы
какие-то не то с ремонтом, не то с бензином.
– И как это мы с тобой будем здесь ночевать? –
подозрительно спросил Влад, глаза его недобро блеснули. – В квартире одна
комната, а в ней – один диван.
– Ох, да не дергайся ты, я тебя не съем. На полу лягу,
если ты такой трепетный.
«Правильно меня предупредили. Он нормальных баб как огня
боится. Всю жизнь, наверное, с лилипутами прожил, а я для него прямо Гулливер
какой-то. Вот хохма: впервые в жизни мужик боится остаться со мной на ночь. Как
же я завтра с ним справлюсь? Ладно, не мои проблемы. Как-нибудь».
* * *
– Нашли Зарипа?
– Пока нет. Влипли мы в историю: по санаторию
разгуливает маньяк, охотится за бабой из уголовки, а мы даже к милиции
обратиться не можем. Если они его поймают, он нас всех сдаст.
– Какие предложения? Думай, Котик, думай, счет идет на
минуты. Что в павильоне?
– Заканчивают. Семен уехал туда час назад. Если все
пойдет без сбоев, они с Дамиром скоро вернутся. Только бы Каменская просидела в
номере до их возвращения, а там Дамир возьмет ее на себя. У них вроде все на
мази.
– Не нравится мне это. Может, все наоборот, это у нее с
Дамиром все на мази. Не приходило в голову?
– Возможно, но не очень похоже. Она его не искала, он
сам за ней бегал.
– А вдруг это только видимость? Обман зрения? Она
достаточно умна, чтобы заставить нужного человека бегать за собой. И все-таки,
что делать с Зарипом?
– Придется ждать. У нас есть несколько свободных людей,
я мог бы их вызвать сюда, чтобы помогли в поисках, но Зарипа в лицо знают
только Семен, Дамир и я. Даже вы его не видели.
– А если ей взбредет в голову пойти погулять на ночь
глядя по темному парку?
– Может, так даже лучше. Если Зарип ее выследит, мы тут
же его возьмем. Мы же рядом будем, одну ее не отпустим. Самое главное, чтобы
она ничего не заметила.
– Это и есть самое трудное. Она – девица
наблюдательная, и слух у нее, похоже, хороший. Ты уж постарайся, Котенька. На
тебя вся надежда. Семен и Дамир не догадываются, что она из милиции?
– Не должны. Если, конечно, она сама Дамиру не
признается.
– Не дай бог, Котик. Не дай бог.
* * *
Даже отмытая до скрипа и одетая в чистое платье, девочка не
выглядела невинным ангелочком. Глаза у нее были хитрющие, а лексикон – хоть уши
затыкай. Она уже вдосталь набродяжничалась, брошенная вконец спившимися
родителями еще год назад. За этот год она научилась добывать себе пропитание,
обслуживая пассажиров в мужских вокзальных туалетах, да так ловко, что и в милицию
ни разу не попала. На одном и том же вокзале она подолгу не засиживалась,
переезжала зайцем на электричках из города в город.
В этом Городе нашелся добрый дядька, который пообещал
накормить, дать денег, а вдобавок купить новую одежду, если она обслужит его
друга, и не в грязном вонючем вокзальном туалете, а в красивой чистой комнате.
А ей не все ли равно? Она, конечно, соврала, что ей уже четырнадцать, чтобы
дядька не испугался, что она малолетка, и не отыграл назад. На самом-то деле ей
только недавно исполнилось десять, и она видела, что дядька ей не поверил. Ну и
пусть. Главное, чтобы деньги заплатил. Вчера посадил ее в машину, привез в
какую-то баню, велел вымыться как следует, а потом разрешил поплавать в
огромном бассейне. Здорово было! Еще обещал купить ей лосины, длинный красный
свитер до колен и блестящую заколку для волос. А для «работы» заставил надеть
какое-то чудное черное платье до пят, она такие видела в кино про прошлый век.
– Иди сюда, – позвал ее красивый высокий мужчина с
темными глазами и доброй улыбкой. – Давай сыграем с тобой сценку. Видишь
на стене распятие?
Она кивнула, с любопытством оглядываясь по сторонам. В
комнате было много всякой аппаратуры, какие-то лампы, провода, но девочку это
не заботило. Если можно на вокзале, среди тюков, чемоданов и переполненных
мусором урн, то почему нельзя среди ламп и проводов?
