– Ты видела когда-нибудь, как молятся? Руки складываешь
вот так, становишься на колени, смотришь на распятие, а про себя читаешь
какой-нибудь стишок. Поняла?
– Поняла. – Она тут же сделала все, как ей велели.
– Умница. Ты прямо прирожденная актриса, –
похвалил темноглазый. – Теперь слушай, что будет дальше. В комнату войдет
пожилой мужчина, он твой отец. Только ты это знаешь, а он – нет. Ему не
сказали. Он думает, что ты – просто красивая девочка, он тебя полюбил и хочет
на тебе жениться. Ты же знаешь, что нельзя жениться на собственной дочери?
– Знаю, конечно. Дети потом будут уродами.
– Правильно. Поэтому он будет тебя просить, а ты будешь
ему отказывать.
– А может, сказать ему, что он – мой папаша? Тогда он
сразу врубится, – по-деловому предложила девочка.
– Нельзя, в том-то и дело. Это игра такая. Ты ему
отказываешь, но ты же его любишь, ты же хочешь сделать ему приятное. Если уж
замуж нельзя, то все остальное-то можно, правда ведь?
– Конечно, – авторитетно заявила бродяжка, которая
вообще-то имела довольно смутное представление о таких категориях, как «можно»
и «нельзя». – Я постараюсь ему конпен… конме… компенсировать, – она с
трудом выговорила недавно услышанное слово, – чтобы он не огорчался, что
нельзя жениться.
– Отлично! – Мужчина был явно очень
доволен. – Ты удивительно сообразительная девочка, просто на редкость.
Давай начнем.
Девочка делала все, как ей говорили. Встав на колени и сложив
перед собой ладошки, она закрыла глаза и проговорила про себя целиком песенку
про Ксюшу в юбочке из плюша. Потом появился старик, который изображал ее отца и
говорил про любовь. Немного поломавшись для виду, девочка похотливо облизнула
губы, подошла к старику и принялась расстегивать ему брюки. Старик был совсем
не противный, намного лучше, чем те пьяные грубые мужики на вокзалах, от
которых всегда воняло перегаром и гнилыми зубами.
Она делала все как обычно и даже в первый момент не поняла,
почему старик вдруг схватил ее за волосы и ударил по лицу. Неужели она сделала
ему больно? А вдруг он из-за этого не заплатит?
С трудом поднявшись на ноги и смаргивая выступившие слезы,
девочка прильнула к старику, обхватив его руками.
– Шлюха! – закричал он. – Маленькая дрянь!
Подстилка!
Дальше она просто перестала понимать происходящее. Старик
орал на нее, бил кулаком по лицу, хлестал невесть откуда взявшейся плеткой.
Последнее, что увидела в своей непутевой короткой жизни маленькая бродяжка, был
занесенный над ней нож и огромные, страшные глаза старика…
* * *
– Девочку в подвал, работу доделай начисто и со
звуком, – сказал Семен парню в очках по кличке Химик. – К утру все
приготовить к новой съемке, начнем в восемь часов. Нам с Дамиром нужно
возвращаться. Ты уж сегодня без моей помощи обойдись.
– Ладно, – недовольно проворчал Химик. – Как
самую грязь делать, так всегда я один.
Семен подошел к нему вплотную, крепко ухватил за плечо.
– Ты так больше не шути, дружище. У нас каждый получает
за свое: Дамир – за талант, я – за риск, ты – за грязь. Случись что, тебе
меньше всего дадут. Нам вышка светит, а ты хоть живой останешься. Мы –
организаторы, а ты только грязь подтираешь. Вник?
– Да ладно. – Химик резко вырвался из рук
Семена. – Любишь ты сказки рассказывать. Если вам с Дамиром – вышка, то
что тогда вашему Макарову? Выше вышки не влезешь.
Семен недобро взглянул на парня и молча вышел. Надо бы
поговорить с ним серьезно, но – в другой раз. Сейчас нет времени.
* * *
Машину оставили у коттеджа, еще раз проверили – пусто, нет
Зарипа. Медленно, осторожно, стараясь не проходить под фонарями, Семен и Дамир
Исмаилов двинулись в сторону главного корпуса. Внезапно Дамир схватил Семена за
руку.
– Вон она!
На крыльце мелькнула ярко-голубая куртка и скрылась за
углом.
* * *
Насте хотелось подышать перед сном, а заодно и подумать о
своем поведении. Например, о том, как себя вести, если к ней заглянет Дамир.
Конечно, очень соблазнительно было бы поддаться на его уговоры, про все забыть
и очертя голову броситься в скоротечный роман. Но что это ей сулит?
Развлечения? Она их не любит. А то, что доставляет ей удовольствие, Дамир дать
не может. Постель? Скучно. Он, наверное, хороший любовник, даже очень хороший,
ну и что? Будет в ее жизни одним хорошим любовником больше. Тоже мне, ценность.
Настя подумала, что, может, ей в чем-то и не повезло в жизни, но только не с
мужчинами. Их было немного, но ни один не оставил ее разочарованной. И вообще
Лешки ей вполне достаточно. Что еще она может получить от Дамира? Красивые
слова? Лешка слов не говорит, это верно, но они Насте и не нужны, она слишком
рациональна, чтобы верить словам и обращать на них внимание.
Ей стало неуютно. Будто кто-то смотрит ей в спину.
Передернув плечами, Настя вернулась к своим мыслям.
С другой стороны, Дамир может быть интересным собеседником.
Жаль, что не удалось досмотреть фильм, который он ей показывал. Это был фильм
про слепого старика, который общается с внешним миром при помощи звуков. Его
внук описывает ему разные предметы, картины, явления природы, а старик говорит:
«Я не понимаю. Ты мне сыграй». Внук учится играть сначала на пианино, потом на
скрипке, его музыкальные изображения становятся все более яркими, образными, и
наконец старик говорит: «Я это вижу». Что было дальше, Настя так и не узнала,
но мастерство, с которым был сделан фильм, оценила в полной мере. Это была не
только талантливая режиссерская работа, но и необычная, интересная музыка и
великолепное исполнение. Если бы можно было ограничить общение с Дамиром
обсуждением его работ, это было бы просто отлично, как раз то, что ей, Насте,
надо: заниматься анализом, обсасывать всякие нюансы, выводить закономерности.
Но смешно надеяться, что он на это пойдет.
Что-то мешает ей думать. Какие-то посторонние звуки, что ли?
Она остановилась, прислушалась. Нет, все тихо. Откуда эта тревога?
В нескольких шагах впереди она увидела неподвижную фигуру на
скамейке. Подойдя поближе, узнала своего неудачного поклонника, предлагавшего
деньги. Как его назвал Павел? Кажется, Николай.
– Добрый вечер, Николай, – весело сказала она. –
Нашли, кому подарить свои лишние пятьдесят тысяч?
– Не нашел, – так же весело признался он, нимало
не смущаясь. – Присаживайтесь, покурим вместе. Я на вас вчера стольник
проиграл, а сегодня его обратно выиграл. Так что я не внакладе.
– Это как? – удивилась Настя, усаживаясь рядом и
доставая сигареты.
– Вчера ставка была сто тысяч, и я их с позором
проиграл. А сегодня за вас давали уже двести, Пашка продулся, и его двести
тысяч мы разделили с партнером.
– Ничего себе, – присвистнула Настя. – А если
завтра найдется еще один камикадзе, желающий попробовать укротить меня,
строптивую?
