Убежище они нашли. Теперь оставалось выяснить, к кому в лапы
они попали: к тем, кто их нанял для съемки, или к их конкурентам. Шансы –
пятьдесят на пятьдесят, но это в любом случае лучше, чем стопроцентная гарантия
смерти. Влад не сомневался, что погибнуть должна не только Светлана. Если он
правильно угадал, то ее будут убивать у него на глазах, а это означает, что и
его в живых не оставят.
* * *
Когда из квартиры местной проститутки их перевезли в другое
место, Влад, не рассчитывая на сообразительность своей подруги, начал ее
инструктировать.
– Про кино – ни слова. Ты поняла? Рассказываешь про
объявление, про собеседование, про бассейн, про турецкого султана. Ничего не
придумывай, говори только правду. Но про кино – молчи.
– Почему? – недоумевала Светлана.
– Потому что неизвестно, к кому мы попали. Объявления в
газете, абонентский ящик – это вещи, которые известны не только нам с тобой.
Они вполне легальны, и наше знание об этом никакой опасности не представляет.
Кино – совсем другое дело. Если мы начнем об этом говорить, неизвестно, что им
придет в голову. У меня нет четких аргументов, я и сам не знаю, почему нельзя
рассказывать про съемки. Но чувствую, что нельзя.
– Хорошо, я не буду рассказывать, – покорно
согласилась Светлана.
За те несколько часов, что она была знакома с Владом, она
уже привыкла полагаться на него. Этот крошечный человечек взял на себя заботу о
ней, он умнее, он лучше соображает, он ее спасет. Только бы у него не началась ломка.
Света подумала, что готова снять с себя последнее украшение и лечь в постель с
кем угодно, чтобы добыть Владу наркотик. Если он взялся ее спасти, то и она
должна позаботиться о нем. А все-таки он настоящий актер, с восхищением
подумала Светлана. Пока они толкались среди зевак на пожаре, да и потом, возле
гостиницы, он ни на миг не отходил от нее, стоял, обняв ее за бедра и пряча
лицо в складках платья. Ни дать ни взять перепуганный пацан. Конечно, при
дневном свете скрыть возраст Влада не удастся, но все-таки, если их начали
искать, какое-то время они выиграли. Женщина с ребенком – не то же самое, что
проститутка с лилипутом, это уж точно.
* * *
Настя Каменская быстро стучала на машинке, поглядывая в
английский текст. Она уже «въехала» в стиль Макбейна, в свойственную ему манеру
строить фразы, в его лексику. Перевод шел легко, на одном дыхании, сюжет был
интересным, и она изо всех сил старалась полностью переключиться на работу. Но
что-то мешало ей получить удовольствие от книги. И Настя знала, что именно.
Обида.
Она придумывала всяческие оправдания оперативнику Андрею
Головину, а вместо этого вспоминала, как одиноко стояла на платформе городского
вокзала под холодным моросящим октябрьским дождем, как, превозмогая боль,
тащила сумку со словарями в одной руке и портативную машинку – в другой, как
давала взятку дежурному администратору, как плакала у себя в номере от боли и
унижения. И еще она вспоминала побагровевшее лицо Гордеева, когда он просил
начальника отдела уголовного розыска помочь ей, молодой женщине. Все это
складывалось в одну большую ОБИДУ, такую сильную, такую острую, что Настя
переставала чувствовать себя спокойной и рациональной, равнодушной и
хладнокровной, какой она обычно себя считала. «Надо же, – пришло ей в
голову, – оказывается, у меня могут быть нормальные человеческие
переживания. Я жалею старую Регину Аркадьевну, одинокую учительницу, нахально
обманываемую своим любимым учеником. Мне даже немного жалко этого Колю Алферова
– славный добродушный малый, совершенно бесхитростный. Но самое главное – я
обиделась. Вот уж не думала, что я на это способна. Ай да Каменская!»
Ее немного удивляло, что за весь день ни разу не зашел
Дамир. Конечно, он не влюблен, но ведь зачем-то она была ему нужна и вчера, и
позавчера. Что же, сегодня надобность в ней отпала? Любопытно, почему. Впрочем,
вспомнила Настя, у него, наверное, Регина. После обеда старуха заглянула к ней
и предупредила, что идет к Дамиру смотреть его работу, приглашала Настю с
собой. Та под благовидным предлогом отказалась: на самом деле фильм-то она уже
посмотрела, а огорчать старушку тем, что кому-то ее драгоценный Дамир успел
показать работу раньше, чем ей самой, Насте не хотелось. Вообще суета вокруг
убийства не особенно взволновала соседку. Регина Аркадьевна напоминала Насте
старую мудрую черепаху, которую уже ничто в этой жизни не может удивить.
Наверное, сидит сейчас в дамировском люксе, попивает коньячок и разбирает по
косточкам фильм, который так понравился Насте. Интересно, какие недостатки она
в нем найдет?
В предыдущие два дня она ложилась далеко за полночь.
Накопившаяся усталость дала о себе знать. Норма перевода была выполнена, и
Настя с чистой совестью улеглась спать пораньше.
Глава 6. День седьмой
Виктор Алексеевич Гордеев напутствовал Юру Короткова,
которого решено было послать в Город разбираться с убийством москвича Николая
Алферова. Весь вчерашний день ушел на сбор сведений о погибшем, работали бок о
бок с ребятами из отдела по экономическим преступлениям, ничего существенного
не нащупали, но очень похоже было, что убийство заказное.
Гордеев позвонил в Город своему приятелю Сергею Михайловичу,
возглавлявшему местный уголовный розыск.
– Как там моя сотрудница? Отдыхает? –
поинтересовался он для начала.
В трубке повисло молчание. Гордеев насторожился.
– Ты не забыл ли, Сергей Михайлович? Ты мне обещал ее
встретить и помочь с одноместным номером. Так как?
– Замотался я, Виктор, сам знаешь, какая у меня жизнь.
Я поручил своему парнишке, он должен был все сделать.
– А ты проверил, сделал он или нет? Ты, Сергей
Михайлович, меня не пугай. Если с моей девочкой что не так, я перед ней вовек
не отмоюсь. Это же я ее уговорил в санаторий ехать.
– Не волнуйся, Виктор. Он парень обязательный, должен
был все сделать. Ну подожди, я сейчас проверю.
Гордеев услышал, как Сергей Михайлович набирает номер на
другом аппарате.
– Где Степан? Пусть зайдет ко мне.
– Ты, пока Степана своего ждешь, скажи-ка мне: что у
тебя за москвич в «Долине»? – встрял Гордеев.
– Уже в курсе, – недовольно протянул Сергей
Михайлович. – Твой клиент?
– Нет. По горячим следам не раскрыли?
– Не вышло пока. А что, есть идеи?
– Есть основания предполагать заказ из Москвы. Примешь
сыщика моего?
– Давай, присылай. Погоди, Степан пришел.
По глухой тишине Гордеев понял, что собеседник прикрыл
микрофон ладонью. Разговор затягивался, не предвещая ничего хорошего. Наконец
послышался голос Сергея Михайловича, на этот раз несколько смущенный.
– Тут такое дело, Виктор… В общем, девушку твою никто
не встретил. Накладка получилась. Ни одной свободной машины не оказалось, все
были в разгоне.
