– Ну-ну. Пойдем дальше.
– Каменская много курит и пьет много кофе.
– Марка?
– Здесь у нее банка растворимого бразильского кофе. У
себя дома она тоже пьет растворимый, заваривать ленится. Если есть возможность,
предпочитает «капуччино».
– Сигареты?
– Здесь она курит «Аскор», но любит сигареты с
ментолом. Марку старается менять редко, покупает сигареты по нескольку блоков
сразу.
– Одежда, косметика?
– Тут, Эдуард Петрович, много непонятного. Мы попросили
Татьяну Васильевну взглянуть на Каменскую сегодня днем, когда она сидела в кафе
с Исмаиловым.
Татьяна Васильевна была директором Городского Дома моделей и
личной портнихой Веры Александровны, жены Денисова, а заодно и экспертом самого
Эдуарда Петровича.
– Исмаилов? Ах да, ее любовник. Так что сказала
Татьяна?
– Она сказала, что Каменская одевается не к лицу, а
так, как ей удобно. Судя по мимике и пластике движений, она умеет быть очень
привлекательной, когда ей это нужно. Но в повседневной жизни она одевается
более чем скромно и выглядит совершенно незаметной.
– Любопытно, – хмыкнул Денисов, – что же
получается, сидя в кафе с любовником, она не пытается быть привлекательной?
– Получается, что так, Эдуард Петрович.
– Что она ела в кафе?
– То, что было в меню. Но из беседы с официантом
удалось выяснить, что она равнодушна к мясу и очень любит разные овощи. Судя по
вопросам, которые она задавала, не ест соленого и острого, овощи предпочитает
не сырые, а тушеные.
– Что она пьет?
– Трудно сказать. В кафе она спрашивала мартини, у них
не оказалось. Пила апельсиновый сок. Выпила, правда, один бокал вина, которое
заказал Исмаилов, но не до конца, и скривилась.
– Что еще?
– Не любит громкую музыку. Вообще не любит шумовой фон.
Горничная утверждает, что радио в номере Каменской постоянно выключено из
розетки и шнур со штепселем все дни лежит на шкафу в одном и том же положении.
Судя по всему, она его ни разу не включала.
– Серьезная дама, – усмехнулся Денисов, –
даже последние известия не слушает.
– Зато газеты читает, хотя и нерегулярно. В первую
неделю в номере не было ни одной газеты, потом сразу появилась целая кипа.
– Хороший признак, Толя, это очень хороший
признак, – сразу оживился Эдуард Петрович, – что-то ее вдруг
заинтересовало. Стало быть, она не настолько ленива и апатична, как могло
показаться из твоего доклада. Продолжай, пожалуйста.
– В санатории она лечит старую травму спины. Ей больно
сидеть в мягких глубоких креслах, она старается выбирать стулья или диваны с
твердой прямой спинкой.
– Ценное наблюдение. А как развиваются ее отношения с
нашим доблестным уголовным розыском? Удалось этому москвичу, как его…
– Короткову, – быстро подсказал Старков.
– Да, Короткову. Удалось ему ее уговорить?
– На сегодняшний день – нет. Она отказывается
категорически, но без истерик.
– Какие у нее аргументы?
– Вот, я записал почти дословно: «Я не хочу иметь дело
с людьми, которые считают, что баба – не человек».
– Ты это сам слышал?
– Я сидел за соседним столиком, когда она говорила это
майору из МУРа. Должен заметить, Эдуард Петрович, она прекрасно держит себя в
руках. Разговор был не из приятных, но она все время улыбалась и ни разу не
повысила голос. Поэтому я больше половины ее слов не смог расслышать.
– Ничего, Толя, и этого достаточно. Я сегодня вечером
обдумаю твою информацию, а завтра с утра можешь начинать. Иди, Толя.
Когда за Старковым закрылась дверь, Денисов повернулся к
Алану, тихонько что-то записывавшему в углу, за журнальным столиком.
– Что скажешь, Алан?
Алан запустил пятерню в длинные густые волосы, потом забрал
в горсть окладистую бороду, пожевал губами.
– Икру и красную рыбу отметаем. От ваших коронных
бифштексов тоже придется отказаться.
– Карп в сметане? – неуверенно предложил Денисов.
– Если бы речь шла о вашем конкуренте, я бы согласился.
Теперь мало кто умеет красиво есть рыбу и грамотно управляться с костями. Это
нервирует гостя. Если вы собираетесь на что-то уговаривать, я бы не советовал
подавать рыбу. Только, может быть, осетрину без костей.
– Годится, – кивнул Эдуард Петрович. – Еще
есть предложения?
– Я хотел сказать насчет соленого. Может, у нее с
почками проблемы и ей нельзя много жидкости, потому что лицо отекает. С другой
стороны, она много курит, значит, должна испытывать жажду. Я думаю, надо подать
побольше апельсинов, а еще лучше – грейпфруты. Они хорошо освежают. Почистить,
аккуратно нарезать и подать со льдом. Обо всем остальном я позабочусь: овощи,
напитки, кресла с высокой спинкой. Я все записал.
– Спасибо, Аланчик. Пропал бы я без тебя.
– К какому времени готовиться?
– Если бы знать…
* * *
Пока Эдуард Петрович Денисов расставлял сети, в которые
собирался поймать Анастасию Каменскую, сама Настя вместе с Юрой Коротковым
выбирала из воды собственные сети и с огорчением констатировала, что пока в них
никто не попался.
– Вокруг меня крутится только Исмаилов. Правда, он
ведет себя в точности так, как ты и предсказывал, но он – не убийца. С того
момента, как я рассталась с Алферовым в парке, и до двух часов ночи он все
время был у меня на глазах. Эксперт не мог ошибиться со временем наступления
смерти?
– Исключено, – покачал головой Юра, – ты
рассталась с Алферовым в 23.50, труп осмотрен на месте обнаружения в 4.20 утра.
Время наступления смерти – ориентировочно 24.00 плюс-минус пятнадцать минут.
Прошло слишком мало времени, чтобы эксперт мог ошибиться на полтора-два часа.
Даже и не думай об этом. Подумай лучше о другом: твои сигареты я все-таки
нашел.
– Где?! – встрепенулась Настя.
– Недалеко от служебного входа в корпус. Пачка темная,
на голой земле ее не видно, если специально не искать. Что скажешь?
– Кое-что скажу. Зачем Алферову идти к служебному
входу, когда основной вход намного ближе? Прогулочная тропа там не проходит.
Значит, он либо шел туда с какой-то целью, может быть, следом за кем-то. Либо
его уже мертвого несли в корпус через служебный вход. Давай на минуту забудем
про заказное убийство и прикинем, как могло случиться, что человека, только что
мирно сидевшего на скамейке в парке и ничем не встревоженного, через пять минут
убивают мастерским ударом карате. Это очень похоже на спонтанное убийство, не
находишь?
– Тогда надо исходить из того, что он что-то увидел.
Что-то, для его глаз не предназначенное. Или кого-то, кого он видеть не должен
был. Есть идеи, как это проверить?
