– Вы были правы, я нашел, – бросил он, не
поворачивая головы и не останавливаясь: вокруг было много людей.
Настя пожалела, что не попросила его утром еще об одной
услуге. В следующий раз, решила она…
Красная лампочка загорелась, и Настя подняла лежащую на полу
трубку.
– К разговору я пока не готова. Вы можете привезти их в
бассейн?.. Хорошо… И передайте, пожалуйста, Жене, что он мне нужен… В восемь?
Устраивает. Всего доброго.
Она вынула вилку из розетки, аккуратно смотала шнур и
спрятала трубку в стоящую под кроватью сумку.
* * *
Поговорив с Каменской, Денисов сделал еще несколько звонков.
Первый – главному врачу санатория с просьбой сообщить в коммерческое бюро
«Долины», что он, Денисов, арендует весь комплекс сегодня на время с
девятнадцати тридцати до двадцати двух часов. Эдуард Петрович был уверен, что
даже если и есть другие коммерческие заявки на бассейн и сауну, они все будут
под благовидным предлогом аннулированы. Отказать Денисову не смел в Городе
никто.
Второй звонок был Старкову с указанием привезти гостей с
дачи в санаторий, а также передать Шахновичу, что его ждет Анастасия.
Третий звонок – сыну, надо узнать, как Верочка, она
последние два дня что-то часто плакала и жаловалась на головную боль.
– На свидание побежала, – недовольным голосом сообщила
невестка.
– С кем?
– Да со студентом своим драгоценным. Он уезжал куда-то
на пару дней, так она совсем извелась от тоски. Дня без него прожить не может.
Хорошо еще, что он – парень порядочный, в постель ее не тащит.
– Уверена?
– Конечно, – невестка усмехнулась. – Я же
мать, я бы сразу это почувствовала.
– Ну, дай-то бог. Пусть позвонит мне, когда придет.
* * *
Вернувшись накануне из кратковременной ссылки, Семен успел
развернуть бурную деятельность по поискам «актрисы» на роль матери Марцева. Он
за ночь переворошил весь банк данных, пересмотрел кучу кассет с не прошедшими
конкурсы кандидатками и отобрал трех, наиболее подходящих по внешности. Две из
них были иногородними, одна – местная, из Города. Изучив данные более внимательно,
он с сожалением отверг местную жительницу – она никак не годилась для фильма
категории «Б». Вызов иногородних требовал времени, и Семен сосредоточенно
размышлял, как ускорить процесс. Кроме того, нужно было раздобыть платье, точно
такое же, как на фотографии молодой Марцевой: в том платье, которое было
приготовлено для съемок, ушла Светлана. Ищи ее свищи. И куда она делась?
Семен обзвонил городские гостиницы, но ни Светланы, ни Влада
не нашел. Уехали, наверное, с досадой подумал он. Ну и черт с ними. Главное,
сценарий и кассета с музыкальным сопровождением, сгоревшие во время пожара, не
были единственными, у Семена остались оригиналы, так что их не нужно будет
восстанавливать. А с платьем – придумаем что-нибудь.
* * *
Женя Шахнович добросовестно выполнял второе поручение,
полученное от Каменской. Разгуливая по санаторному парку и разглядывая ветки
деревьев, он негодовал на себя за то, что сам не догадался проверить такую
простую вещь. Впрочем, летом, когда листва густая, это было бы почти невозможно
сделать, если только не залезать на каждое дерево. Но обидно, что ему это и в
голову не пришло. Сильна, ничего не скажешь! Не зря Эд Бургундский так по ней
убивался, привычки и вкусы ее требовал изучить, чтобы, значит, умаслить с
первой же попытки. Видно, дело того стоит…
Стоп! Вот оно! Точно, есть. Ну, елки-палки, как же она-то
догадалась? Он, Шахнович, в санатории четыре месяца сидит – и не допер. А она –
неполных две недели. Экстрасенс, что ли?
Женя ускорил шаг, не сводя глаз с крон деревьев, и дошел до
трехэтажного дома, где располагались служебные квартиры, в одной из которых жил
он сам. Интересная получается картинка!
* * *
Готовясь к вечернему мероприятию в бассейне, Настя попутно
искала пути к проверке собственной версии об убийстве Алферова. Нужно было попытаться
выяснить, кого или что, стоившее ему жизни, мог увидеть Николай в парке или
возле служебного входа в корпус. Она приготовила два отдельных листка, надписав
их «КТО» и «ЧТО», принялась заполнять их вопросами. Листок «КТО» должен был
попасть в Москву, а на вопросы, записанные на листке «ЧТО», предстояло
попробовать ответить здесь, в Городе.
А может, она зря тратит время? С чего она решила, что это
убийство непременно связано с тем делом? Раньше – другое дело, раньше было так
много непонятного, что невольно приходилось связывать одно с другим. Теперь же,
когда часть непонятного разъяснилась, в том числе роль электрика и этих
невообразимых пари, у нее нет никакой уверенности в том, что она на правильном
пути.
Думая об убийстве, Настя невольно перекинулась мыслями на
Юру Короткова и на ту легенду, которую он сплел вокруг загадочной переводчицы.
Легенда оказалась ни к чему. Но зато теперь, когда она и не ожидала, пришлась
впору. Работая на Денисова, очень кстати не вызывать к себе лишнего внимания и
быть для всех не работником уголовного розыска, а тихой мышкой – переводчицей.
Но старуха-то, старуха-то какова! Поверила Короткову. Настя подспудно ожидала,
что, как только Юра уедет и о закрытии дела об убийстве станет известно, Регина
Аркадьевна сама придет к ней и расскажет, что Юра – вовсе ей никакой не
племянник, а сыщик из Москвы, подозревавший ее, Настеньку, в причастности к
убийству этого бедняги, и как она рада, что все подозрения рассеялись, и что ей
было так неприятно обманывать свою соседку, и еще что-нибудь в таком же роде.
Однако Регина не пришла, и Настю это задело. Не сильно, совсем чуть-чуть. Все
равно легенду пришлось бы подтверждать, потому что Регина оказалась все-таки
болтушкой, хоть и спровоцировала ее заранее проинструктированная медсестричка
Леночка, заработавшая на своей невинной лжи три килограмма яблок от
признательного Короткова. И если сейчас соседка придет каяться по поводу
липового племянника, Насте придется делать соответствующее лицо и ни в коем
случае ни в чем не признаваться, а то Регина и это разболтает. Если Леночке
удалось развязать ей язык, то и другие смогут. Так что даже лучше, что Регина
Аркадьевна не стремится к выяснению отношений. Но все равно немного обидно:
«Вы, Настенька, умная, интеллигентная, знаете иностранные языки, давайте
дружить, я вас познакомлю со своим любимым учеником, таким талантливым», –
а появился милиционер, бросил тень на нее – и пожалуйста, уже готова поверить
всему, даже самому худшему. Ну и ладно.
* * *
В этот день, воскресенье, тридцать первого октября, в Городе
выпал первый снег. Земля, промороженная несколькими днями минусовой
температуры, с благодарностью приняла его и не стала впитывать жадно и
неопрятно, оставляя на поверхности серую хлюпающую грязь, а хранила на себе
бережно и нежно, позволяя снежинкам укладываться ровными рядами и празднично
блестеть на солнце. Красиво было в Городе, но Марцев этого не видел. Все было
черно и в душе, и перед глазами.
