Первая – совсем молоденькая рыженькая девица с прелестными
веснушками, живет в двухместном номере рядом с люксом.
Вторая – яркая брюнетка лет тридцати пяти с роскошными
бриллиантами в ушах и на пальцах. С ней будет совсем просто, решил Женя: носить
бриллианты в санатории – признак небольшого ума.
Третья – невзрачная блондинка без возраста, не наряжается,
не красится. Наверное, старая дева. Такие бывают весьма наблюдательными и злыми
на язык. Пожалуй, ею надо заняться в первую очередь.
Четвертая «жертва» Шахновича отдыхала в «Долине» вместе с
пожилой матерью. Собственно, интересовала Женю именно мать, которая целыми
днями, укутавшись пледом, просиживала в шезлонге на балконе и, наверное, видела
много чего интересного.
Теперь мужчины. Нужно выбрать двух человек, приехавших
отдельно, но живущих вместе. Для задуманного дела Жене нужны были двое мужчин,
раньше друг с другом незнакомых, но успевших сдружиться в санатории, чтобы они
были настроены проводить время вместе, а потом разъехались, и, как говорится, с
глаз долой – из сердца вон. Наблюдая за отдыхающими, Шахнович уже сделал
предварительные прикидки, оставалось лишь окончательно выбрать. Подумав
несколько минут, еще раз для верности взглянув на поэтажный план корпуса, Женя,
прихватив чемоданчик с инструментами, решительно двинулся к номеру 240.
* * *
Закончив очередной абзац, Настя потянулась за часами. Может,
уже на ужин пора? Очень есть хотелось. Часов на месте не оказалось. Она
переворошила бумаги на столе, заглянула в тумбочку, порылась в карманах –
пусто. Подумав, что часы могли упасть на пол, осторожно, держась одной рукой за
поясницу, другой – за стул, опустилась на колени и заглянула под стол, но и там
их не обнаружила. Зато заметила в самом углу, возле ножки стола, разъемную
телефонную розетку. Видно, не все в «Долине» сохранилось с «застойных» времен,
телефоны из номеров все-таки убрали. Где же часы? Скорее всего она забыла их в
кабинете массажиста. Да, наверняка они там.
Открыв балкон, чтобы выветрился сигаретный дым, Настя
заперла номер и пошла через застекленную галерею в соседний корпус, где
находились процедурные кабинеты и бассейн. Кабинет массажиста был заперт.
Сидевший внизу вахтер объяснил, что массажист работает до 16.00, а открывать
кабинет без его ведома не положено, хотя ключ у вахтера, разумеется, есть.
Настя в душе посмеялась, мысленно переводя фразу на хамско-чиновничий язык: «Я,
конечно, могу тебе помочь, но у меня есть право и отказать, и очень уж мне
нравится этим правом пользоваться и чувствовать свою власть. Но если попросишь
как следует, поунижаешься, то я, может быть, и пойду тебе навстречу». Все это
было так выразительно, огромными буквами написано на лице у старика, что Настя
повернулась и ушла. Ей вполне хватило унижения в день приезда.
Выйдя на улицу, она сообразила, что часы могли остаться в
раздевалке бассейна, завернула за угол и подошла к другому входу. Бабулька,
несшая вахту в этой части корпуса, оказалась куда более приветливой и спокойно
пропустила Настю. Безуспешно обшарив всю женскую раздевалку, она задумчиво
брела по коридору, когда услышала доносившиеся из-за двери голоса. Один голос
был незнакомым мягким баритоном, другой принадлежал инструктору Кате, Настя
узнала ее по характерной картавости.
– …красивый. Необычно сделан. Как будто каслинское
литье. Где взял такую прелесть? – спрашивала Катя.
– Подарили, – ответил мужчина.
– Я бы для мужа купила.
– А я думал, только мы, мужчины, изменяя женам,
начинаем делать им подарки. Неужели у тебя комплекс вины, птичка моя?
– Да ну тебя, – рассмеялась Катя.
Возвращаясь к себе, Настя подумала, что старуха соседка,
пожалуй, не преувеличивала, говоря о свободе нравов в «Долине». На ужин она
опять опоздала. Окинув взглядом запасы кофе, заглянув в коробку с печеньем,
оставшуюся после вчерашнего визита соседки, и пересчитав наличные, Настя решила
пойти в бар и съесть хоть что-нибудь. Все равно придется просить отчима, чтобы
прислал денег.
В баре ей понравилось. Неяркое освещение, мягкие угловые
диваны, картины на стенах, предельно вежливый юноша за стойкой. Настя взяла
кофе и два пирожных, уселась за столик у окна и задумалась над фразой, которую,
как ей казалось, перевела не очень удачно.
– Вы позволите?
Перед ней с чашкой в руках стоял симпатичный блондин в
джинсах, светлой итальянской водолазке и кожаном пиджаке. В баре было много
свободных столиков. Блондин явно собирался знакомиться. Настя лучезарно
улыбнулась.
– Вам нравится смотреть в окно?
Она расставила простенькую ловушку и с интересом ждала,
попадется ли в нее блондин.
– Да, отсюда прекрасный вид, – с готовностью
откликнулся тот, поставив чашку на столик и усаживаясь рядом.
– В таком случае не буду вам мешать. Мне ведь все равно
где сидеть. – Улыбаясь еще более ослепительно, Настя взяла свою чашку,
блюдце с пирожными и отошла к другому столу.
Ей не хотелось быть невежливой, но и знакомиться с блондином
она не собиралась. Она давно заметила, что многие самые обычные фразы ставят
людей в безвыходное положение. Это напоминало ей игру, правила которой
установлены невесть когда, и вроде как все должны, хотят они или нет, в нее
играть. Что отвечать, когда вот так спрашивают: «Вы позволите?» – «Нет, не
позволю»? Грубо. Ответить «да» – дать повод завязать разговор. А если
разговаривать не хочется? Сидеть с надутой физиономией и не поддерживать
беседу? Опять получается невежливо.
Доев второе пирожное и допив кофе, она уже собиралась уходить,
когда перед ней снова возник блондин.
– Хочу вас поздравить, вы прошли тест на
«отлично», – торжественно произнес он.
Настя недоуменно посмотрела на него, молча подняв брови.
– Вы изящно и оригинально дали мне понять, чтобы я от
вас отстал, оставаясь при этом предельно вежливой. Браво! Обычно девушки либо
врут, что их столик занят, хотя сидят целый вечер одни, либо откровенно грубят.
Анастасия Павловна, вы неповторимы. Так вы категорически отказываетесь со мной
знакомиться?
– А зачем? – Настя пожала плечами. – Вы и так
достаточно обо мне знаете: имя, отчество и даже то, что я оригинальна и
неповторима. Вы хотите узнать что-нибудь еще?
– Не сердитесь, Анастасия Павловна, я просто немножко
злоупотребил служебным положением и узнал в регистратуре, как зовут
очаровательную женщину из пятьсот тринадцатого номера, которая целый день, как
пчелка, стучит на машинке и при виде которой у меня дыхание перехватывает. Ну,
казните, если виноват. Каюсь.
С покаянной миной блондин склонил голову в демонстративном
поклоне. Настя достала сигарету, прикурила, немного помолчала.
– Молодой человек, у меня есть глаза, а человечество,
спасибо ему за это, изобрело зеркало. Таким образом, у меня есть возможность
видеть и вас, и себя. Вы молоды, красивы, полны сил. Я старше вас, у меня
слабое здоровье, а самое главное – я абсолютно не обладаю женской
привлекательностью. И одета я более чем скромно. Испытывать интерес ко мне как
к женщине вы не можете ни при каких условиях, это бесспорно. Кроме того, вы,
совершенно очевидно, умны и очень сообразительны. Мою выходку вы поняли
правильно и отреагировали на нее экспромтом. Я вынуждена сделать вывод, что вам
от меня что-то нужно.
