— Чтобы еще сильнее наказать себя?
— Я хочу прослушать ее. Там может быть какой-нибудь намек. Вы не знаете мою дочь так, как знаю ее я. Она очень умна. Она могла пытаться подсказать нам что-либо.
— Я могу вам посоветовать прекрасного специалиста по оказанию моральной поддержки…
— Такое вполне может случиться, — стоял на своем Майк. — Возьмите, к примеру, Элизабет Смарт
[16]
. Полиция сочла ее мертвой, а все это время она была жива, и если бы ее семья поверила полиции и прекратила поиски, ее бы никогда не нашли. Но этого не случилось. Ее нашли, потому что семья не теряла веры.
— Хорошо, я устрою для вас посещение дома Джоуны, если вы этого хотите. Дайте мне несколько дней. — Меррик посмотрел на часы. — К сожалению, мне пора идти. Может, позвонить кому-нибудь?
Майку вдруг пришло в голову, что последним членом его бывшей семьи была собака. Единственным человеком, с которым он мог поговорить, был Билл, ставший ниточкой, еще связывавшей его с реальным миром.
— Пожалуй, я немного задержусь здесь, — сказал Майк. — Позвоните и дайте мне знать, когда я смогу осмотреть дом.
— Хорошо.
Меррик помедлил, потом поднялся и зашагал к выходу. Каблуки его туфель звонко цокали по паркетному полу.
— Меррик?
— Да.
— Эд рассказал мне о вашем отце. Мне очень жаль.
— Берегите себя, Майкл.
Было уже четыре часа пополудни, но солнце пока и не думало садиться, и Мэйн-стрит оставалась шумной и ярко освещенной его лучами. Майк вспомнил — это было много лет назад, — как он стоял на том же месте, где сидел сейчас, и смотрел в окно, как мать примеряет новые туфли, а продавец вежливо улыбается, стараясь не смотреть на синяки и припухлости у нее на лице. Она ушла, умерла. Ее убил Лу. И Сара тоже ушла. Скорее всего, она тоже мертва. Ее убил Джоуна.
Майк увидел самого себя в день рождения Сары, кладущим букет сирени на вершине Холма.
Он сделал это не в память о Саре. Своим поступком он отказывался признать ее смерть и отпустить ее.
Куда отпустить?
В комнату вошел официант, молодой парнишка лет двадцати, одетый с иголочки. На нем был костюм, а в ушах покачивались бриллиантовые серьги.
— Мужчина, который только что ушел, сказал, что ужин — за его счет, — сообщил парень. — Ничего, если я спрошу, кто он такой? Его лицо показалось мне знакомым.
— Вы знаете, кто такая Сара Салливан?
— Нет.
— В самом деле, откуда вам знать? Ее же не показывают по MTV.
— Прошу прощения. Я сказал что-то не так?
Майк вздохнул.
— Нет, — ответил он. — Вы тут ни при чем.
ГЛАВА 27
Майк решил, что лучше всего сделать то, что он задумал, пока солнце еще не зашло.
Подъезжая по Андерсон-стрит к дому, он увидел, что вся лужайка и ступеньки завалены букетами цветов, открытками, свечами и увеличенными снимками Сары. Репортеров он нигде не заметил; очевидно, они на время оставили его в покое или же до сих пор толпились у могилы Джоуны. Он заехал на подъездную дорожку и припарковал грузовичок в гараже, подальше От любопытных глаз.
Войдя в дом, он отключил телефоны в кухне и в спальне. Он не мог отвлекаться на звонки — они могли заставить его отказаться от задуманного. Майк спустился в подвал, собрал все, что было нужно, и поднялся наверх.
Комнату Сары заливали теплые солнечные лучи. Ее запах, который сохраняли подушки, простыни и одежда, уже давно выветрился. Время было безжалостно. А вот все остальное оставалось прежним: письменный стол у окна, фотография Тома Брэди с автографом, которую подарил ему Билл; куклы Барби, домик, «мустанг» и частный реактивный самолет, сваленные в кучу в углу. У Барби имелся даже собственный ресторанчик «Макдоналдс», стоявший рядом с ее особнячком. На стене, над застеленной белым покрывалом кроватью Сары, висели четыре фотографии: снимок самой Сары в палате родильного дома; Джесс, в первый раз взявшая Сару на руки; Сара у Майка нa руках; Capa, спящая в плетеной переносной колыбельке. Повесить их туда захотела сама Сара — дочка пришла и восторг и изумление от того, что когда-то была такой маленькой.
Он начал с кукол Барби. Майк медленно брал их по одной и аккуратно укладывал в картонную коробку. Он решил отдать на благотворительные нужды ее игрушки, одежду и мебель. Фотографии останутся висеть на стене до тех пор, пока он не придумает, как поступить с ними. Вещи, с которыми связаны памятные истории, — например, плюшевого медвежонка с надписью на животе «Ты у меня особенная», которого Майк купил в больнице в тот день, когда Сара появилась на свет, и положил сначала в инкубатор к дочке, а позже и в ее кроватку, — он уберет в другую коробку и спрячет на чердаке, рядом с вещами своей матери.
ГЛАВА 28
На следующее утро, в субботу, не успел Майк вновь подсоединить телефон в кухне, как тот разразился пронзительной трелью. На экране появилась надпись «Эллис, Саманта». Майк снял трубку. Было самое начало десятого.
— Как у тебя дела?
Этот вопрос задавали ему все, словно он был смертельно болен и готовился вслед за Джоуной сойти в могилу.
— Потихоньку, — ответил он и налил себе третью чашку кофе.
— Какие планы на сегодня?
— Куча работы. Зашиваюсь. — Они безнадежно опаздывали со сдачей работы в Ньютоне. Пристройку следовало закончить к концу недели, и Билл вкалывал один, подолгу задерживаясь по вечерам. — А ты? Уже в конторе?
— Нет, у меня сегодня нет работы. Для разнообразия я решила поступить как все нормальные люди и отдохнуть в собственный уик-энд. Вчера я смотрела триллер по Lifetime, сегодня иду на йогу, а потом усядусь перед телевизором, чтобы посмотреть еще парочку дурацких фильмов. А сейчас я смотрю по ESPN, как трое мужиков лазают наперегонки по телефонным столбам.
— По телефонным столбам?
— Я серьезно. Здоровенные такие ребята с широкими кожаными поясами ползают по телефонным столбам.
Я люблю спорт, но подобное занятие представляется мне глупым. Что скажешь?
— Наверху есть голая женщина?
— Определенно нет.
— Пиво?
— Я, по крайней мере, его не вижу.
— В таком случае я согласен с тобой целиком и полностью.
Она рассмеялась, и при звуках этого смеха Майк вдруг почувствовал, как в груди что-то дрогнуло и ему стало легче.
