Я опустился на колени, чтобы осмотреть почву, из которой высовывалась сгнившая человеческая рука.
— О, торф. Тут всё может быть по-иному.
Уэйнрайт промолчал, лишь сдержанно кивнув. Как археолог, он, наверное, знал о свойствах торфа замедлять разложение.
— Похоже, дождём смыло верхний слой почвы, и обнажилась рука. Её-то и увидели лесник с помощником, — продолжил Симмз. — Они, конечно, покопались тут немного, желая убедиться, что это человеческое захоронение.
— Слава Богу, что не сильно напортили, — заметил Уэйнрайт и посмотрел на меня.
Я разглядывал руку, вернее, то, что от неё осталось, — кистевые кости. Почти все мягкие ткани обглодали животные. Отсутствовали первые два пальца. Неудивительно. Ведь здесь побывали лисы, а также вороны и чайки.
Меня заинтересовало одно обстоятельство. Кистевые кости были сломаны. Не перегрызены зубами животных, а именно сломаны.
— Кто-то из обнаруживших захоронение, вероятно, наступил на руку, когда копал, — сказал я.
— Нет, — возразил Симмз. — Они утверждают, что действовали очень осторожно. А в чём дело?
— Да вот, пальцы сломаны. Но животные тут ни при чём.
— Да, я заметил, — медленно проговорил Уэйнрайт.
— Вы думаете, это существенно? — спросил Симмз.
— Судить пока рано, — быстро ответил за меня Уэйнрайт. — Если только у доктора Хантера есть какие-то соображения?
Я не собирался высказывать никаких соображений.
— Пока нет. А нашли ещё что-нибудь?
— Две небольшие кости рядом с захоронением. Но они не человеческие. Их вам покажут. — Симмз посмотрел на часы: — Мне пора на пресс-конференцию. Профессор Уэйнрайт введёт вас в курс дела. Вы будете работать под его непосредственным руководством.
Всё правильно. Эксгумацией должен руководить судебный археолог. А затем своё слово скажет патологоанатом. Но мне не нравилась перспектива становиться ассистентом Уэйнрайта.
— А нельзя ли, чтобы профессор выполнял свою работу, а я свою?
Симмз холодно посмотрел на меня.
— Доктор Хантер, мы с Леонардом давние знакомые. Работали вместе по многим делам. И должен добавить, весьма успешно.
— Я не…
— Вас рекомендовали с самой лучшей стороны, но мне нужна сплочённая команда. Довести до конца это расследование для меня очень важно. Понимаете?
— Да.
— Вот и прекрасно. Да, Джером Монк за решёткой, но моя работа завершится, когда мы отыщем останки его жертв и передадим родственникам. Возможно, мы нашли захоронение одной из них. — Симмз посмотрел на меня со значением. — Итак, надеюсь, мы договорились. Оставляю вас, джентльмены, работайте спокойно. — И он скрылся за полами палатки.
Мы помолчали, затем Уэйнрайт театрально воскликнул:
— Итак, доктор Хантер, давайте начнём!
* * *
Время тянулось медленно. Порой казалось, будто оно вообще остановилось в этой палатке. Тёмный торф неохотно расставался со своей добычей, цеплялся за полуразложившуюся плоть, не отпускал. Границы захоронения, сделанные в обычной почве, определить несложно. Место, откуда земля была извлечена, а затем возвращена, отличается от соседних участков. Если это торф, то всё гораздо сложнее. Он пропитан водой, как губка, не крошится и не разваливается, как иные виды почвы. Для работы с ним нужно быть внимательным и умелым.
Уэйнрайт был и тем и другим.
Я бы не удивился, если бы он вообще отказался от моей помощи, но он принял её охотно. Отбросив предубеждение, я был вынужден оценить, насколько хорош в своём деле этот криминалист-археолог. Его большие руки оказались ловкими и проворными. Они осторожно, с хирургической точностью соскабливали мокрый торф, обнажая останки человеческого тела. Мы стояли на коленях рядом, на металлических пластинах, которыми были выложены края захоронения, постепенно извлекая из земли погребённое там тело.
Наконец Уэйнрайт нарушил молчание, показав мне на лопатке разрубленного пополам земляного червя:
— Удивительные существа, эти Allolobophora. Казалось бы, простейший организм, ни мозга нет, ни нервной системы. Разрубишь его на несколько частей, а ему хоть бы что. Живёт себе и в ус не дует. Конечно, это миф. Но вот вам и урок — не верьте всему, что говорят.
Он отбросил червя в сторону, положил лопатку и поморщился.
— Проклятый артрит, не даёт покоя. Вам, молодым, слава Богу, подобное неведомо. Вы из Лондона?
— Да. А вы?
— Я местный. Из Торбея. Отсюда недалеко. Вы тащились сюда несколько часов, верно? — Он потёр поясницу. — Ну и как вам наш Дартмур?
— Уныло тут. И мрачно.
— О, приезжайте сюда в другое время года. Эта земля — Божий дар, особенно для археолога. Здесь найдена самая обширная коллекция артефактов бронзового века в Британии, а все эти поросшие вереском холмы — настоящий промышленный музей. Старинные свинцовые и оловянные рудники прекрасно сохранились, как мухи в янтаре. Прелесть! Во всяком случае, для динозавра вроде меня. Вы женаты?
— Да.
— Разумно поступили. Хорошая женщина помогает сохранить рассудок. А вот каково им при этом приходится — другой вопрос. Моя жена определённо заслуживает медали, о чем постоянно мне напоминает. — Он усмехнулся. — Есть дети?
— Дочь Элис, пять лет.
— Хороший возраст. У меня двое дочерей, но обе уже улетели из гнезда. Так что наслаждайтесь ребёнком, пока можно. Поверьте мне, десять лет пролетят незаметно, вы и оглянуться не успеете, а ваша маленькая девочка куда-то подевалась.
Я улыбнулся:
— Ну, нам ещё до этого далеко.
— Вот-вот, я и говорю, получайте удовольствие. И позвольте дать вам совет.
— Пожалуйста.
— Всегда придерживайтесь принципа: дом отдельно, работа отдельно. Пришли домой — забудьте о работе. Все эти ужасы и мерзость. Забудьте. Это всего лишь работа. — Он взял лопатку и повернулся к захоронению. — Вообще-то я кое-что о вас знаю. Ведь вы по образованию врач?
— Да, у меня диплом врача, но я переквалифицировался в антрополога. А с кем вы разговаривали обо мне?
Уэйнрайт наморщил лоб:
— Что-то не могу припомнить. Память подводит. Думаю, вас упомянул в беседе кто-то на конференции криминалистов. Речь шла о новом поколении, добившемся успеха. В числе других назвали и вас.
Не скрою, я был польщён.
— Приличный скачок вы сделали — от медицины до антропологии, — продолжил он, деловито работая лопаткой. — Полагаю, вы учились в США. Исследовательский центр в Теннесси?
— Да, я провёл год там, в антропологическом исследовательском центре.
Это было ещё до встречи с Карой, когда я решил переключиться с живых на мертвецов. Можно было ожидать, что профессор Уэйнрайт отпустит в адрес центра какое-нибудь пренебрежительное замечание, но этого не случилось.
