– Держись в тени, не высовывайся, – обреченно проворчал Гас Ноблие, тяжело опускаясь в кресло. – Пусть на виду будет Стоукс. Не попадайся на глаза Ренару.
– Он убил Памелу, Гас. Ренар хотел ее, а она его нет. Поэтому он преследовал ее, терроризировал. А потом похитил, мучил и убил.
Гас умоляюще поднял руки.
– Любой житель штата Луизиана может считать, что Маркус Ренар убил Памелу Бишон, но, если мы не получим серьезных доказательств его вины, он останется на свободе.
– Дерьмо, – сквозь зубы выругался Ник. – Возможно, мне следовало позволить Хантеру Дэвидсону пристрелить его.
– Тогда бы Хантера Дэвидсона обвинили в убийстве.
– Притчет будет выдвигать обвинение?
– А что ему остается? – Гас взял со стола рапорт об аресте, посмотрел на него и отложил в сторону. – Дэвидсон попытался убить Ренара на глазах пятидесяти свидетелей. Пусть это станет уроком для тебя, если захочешь с кем-нибудь разделаться.
– Я могу идти?
Гас внимательно посмотрел на подчиненного.
– Ты ведь не собираешься никого убивать, Ник?
– У меня есть дела поважнее.
Выражение лица Фуркейда оставалось непроницаемым, по глазам тоже невозможно было ничего прочесть. Желудок Гаса отчаянно потребовал таблетку от изжоги. Он поморщился.
– Не лезь на рожон, Фуркейд. Сейчас модно обвинять полицейских во всех грехах. А твое имя и так у всех на языке.
Анни задержалась у открытой двери в зал для совещаний. Она уже успела сменить пострадавшую во время падения форму на джинсы и футболку, которые хранились на всякий случай в ее шкафчике. Анни попыталась разобрать, о чем же идет спор в кабинете шерифа, расположенном дальше по коридору, но уловила только нетерпеливые, сердитые интонации.
Еще до слушания дела пресса многословно распространялась насчет того, что Фуркейд потеряет работу из-за грубого промаха с ордером на изъятие улик, хотя ни у кого не было никаких доказательств, что именно он подложил кольцо в ящик стола Ренара. Зачем было детективу подбрасывать улику, если она не значилась в ордере на изъятие? Вполне вероятно, что Ренар сам положил кольцо в ящик, так как ему и в голову не могло прийти, что его дом станут обыскивать в третий раз. Те, кто совершает убийства на сексуальной почве, склонны оставлять что-то на память о своих жертвах, будь то безделушка или часть тела. Таковы факты.
Анни, в надежде стать детективом, посещала семинар, посвященный убийствам на сексуальной почве, в академии в Лафейетте за три месяца до убийства Памелы Бишон.
Слайды с мест преступления, показанные им инструктором, казались совершенно ужасными. Такое не могло присниться даже в самом страшном ночном кошмаре. Но вскоре Анни пришлось столкнуться с подобным в действительности – это она обнаружила тело Памелы Бишон.
Помощник шерифа Анни Бруссар взяла выходной как раз в то воскресенье, когда заявили об исчезновении женщины, агента по продаже недвижимости. Утром в понедельник, как обычно, патрулируя улицы, Анни вдруг почувствовала, что ее словно магнитом притягивает к пустому дому в Пони-Байу. Что-то заставило Анни свернуть по заросшей подъездной дорожке к небольшому особняку. Ей вспомнилась статья о том, как часто женщин-риэлтеров вызывают показать дом, а потом насилуют или убивают.
Позади здания в кустах ежевики Анни увидела белый «Мустанг» с откидным верхом. Она узнала машину по описанию, но все-таки проверила, чтобы не оставалось никаких сомнений. Судя по номерам, машина принадлежала Памеле Бишон, пропавшей два дня назад. А в столовой старого особняка Анни обнаружила саму Памелу Бишон… Вернее, то, что от нее осталось.
Даже теперь, стоило ей только закрыть глаза, Анна вновь видела эту сцену. Прибитые гвоздями к полу ладони, изуродованное тело, кровь, маска на лице. Эти ужасные картины все еще будили ее среди ночи, смешиваясь с кошмаром четырехлетней давности.
Анни глубоко вздохнула, отгоняя страшные воспоминания.
Из пакета с уже подтаявшим льдом, который она прикладывала к шишке, по шее и вниз по спине потекла холодная вода. Анна вздрогнула и выругалась сквозь зубы.
– Эй, Бруссар! – Помощник шерифа Осей Комптон, втянув живот, пролез мимо нее в комнату. – Я слышал, ты настоящая ледышка. Что это вдруг лед начал таять?
Анни смерила его мрачным взглядом.
– Вероятно, виноваты твои газы, Комптон.
Осей подмигнул ей, белозубая улыбка осветила темнокожее лицо.
– Ты хотела сказать, мое горячее очарование.
– Ты так это называешь? – поддразнила Анни. – А я-то думала, что это просто пердеж.
Кто-то за ее спиной расхохотался, Комптон засмеялся тоже.
– Ты снова сразила его наповал, Анни, – заметил Прежан.
– Я не подсчитываю очки, – отозвалась она, снова бросая взгляд на кабинет шерифа. – А то мы слишком далеко зайдем.
Через двадцать минут должна была начаться пересменка. Полицейские, заступавшие в вечернюю смену, болтали с дежурившими в дневную до начала оперативки. Случай с Хантером Дэвидсоном стал темой дня.
– Парни, вы бы видели Фуркейда! – сказал Савой. – Ну просто настоящая пантера!
– Ага. Он схватил Дэвидсона вот так. – И Прежан изобразил, как все происходило. – Ну просто цирк!
– А ты где была во время всего этого, Бруссар? – поинтересовался Чез Стоукс, глядя на Анни своими светлыми глазами.
Анни почувствовала, как в ней нарастает напряжение, стоило только им встретиться взглядами.
– Внизу, – хихикнул Маллен по прозвищу Жердь, его маленький рот открылся, обнажая желтые зубы. – Где и положено быть женщине.
– Ну, тебе-то, конечно, лучше знать. – Анни бросила пакет со льдом в корзину для мусора. – В книжке об этом прочитал, а, Маллен?
– Ты думаешь, он умеет читать? – с сарказмом спросил Прежан.
– Он читает «Пентхаус», – предположил кто-то.
– Не-а. – Комптон толкнул Савоя локтем в бок. – Он просто рассматривает картинки и доит своего зверя.
– Иди ты к чертям собачьим, Комптон! – Маллен встал и направился к автомату со сладостями, подтягивая штаны, висящие на тощих бедрах, и роясь в карманах в поисках мелочи.
– Господи, только не доставай его здесь, Жердь!
– Боже мой! – с отвращением пробормотал Стоукс.
Он обладал внешностью, на которую всегда обращают внимание женщины. Это был высокий, атлетически сложенный мулат. Короткие темные вьющиеся волосы, смуглая кожа, изящный нос, чувственный рот, обрамленный аккуратными усами и эспаньолкой. Довершали портрет ярко-голубые глаза, пристально смотрящие из-под густых бровей. Стоукс выделялся среди коллег своеобразной манерой одеваться. Сегодня он облачился в серые мешковатые брюки и футболку навыпуск, украшенную взвившимися на дыбы мустангами, индейскими типи и кактусами. Свою соломенную шляпу Чез надвинул на один глаз.
