Огден положил штангу и сел. Пот ручьями стекал по его лицу.
— Вот как? Мы слышали о вас что-то в этом роде.
Лиска закатила глаза.
— Теперь лесбийские намеки? Вы перебарщиваете, Огден. Может быть, если бы вы перестали стараться выглядеть гиперсексуальным буйволом и тренировали бы не мускулы, а мозги, то не оказались бы в таком дерьме. Но об этом уже поздно говорить. Вы перешли черту, когда начали угрожать моим детям. Пути назад для вас нет, и я с удовольствием посмотрю, как будете выглядеть за решеткой.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — равнодушно произнес Рубел.
Лиска посмотрела ему в глаза:
— Я расколола Кэла Спрингера. Теперь он мой. Тут-то и начнется забава. — В ее голосе звучала злобная радость. — Дело передадут прокурору, и завтра в полдень Кэл и я встретимся кое с кем в офисе Сэбина.
Огден скривил рот.
— Не вешайте нам лапшу на уши, Лиска. У вас нет ничего, иначе вы бы уже вытаскивали наручники.
— У нее ничего и не может быть, — так же хладнокровно добавил Рубел. — Нет никакого дела.
Лиска улыбнулась ему.
— Можете так думать, если вас это успокаивает. Но почему бы вам заодно не подумать о том, что бывает в тюрьме с такими хорошенькими мальчиками, как вы? Я слышала, им там приходится туго. Хотя вам это, может быть, окажется по вкусу. Жаль, что Эрика нет в живых, а то бы он нам об этом рассказал.
Лиска почувствовала, что удар попал в цель. Рубел не дрогнул и не изменился в лице, но глаза у него стали такие, как если бы он в самом деле получил пулю в лоб. Лиска подумала, что, может быть, тысяча таких моментов, как этот, компенсирует ей то, что она ощутила, увидев фотографии Кайла и Ар-Джея.
А может быть, и нет…
Лиска повернулась, чтобы уйти, и застыла как вкопанная. Всего на долю секунды — возможно, Рубел и Огден ничего не заметили. Но этой доли было достаточно для визуального контакта. В десяти футах от нее стоял Стив, отдыхая от приседаний.
* * *
— Вы уверены, что это сработает? — хныкал Спрингер. — А что, если ничего не выйдет?
Бэрри Каслтон, стоя перед ним на коленях, прикреплял микрокассетный магнитофон к его круглому животу. Он вел дело Ибсена, и потому имел право возглавить операцию, когда Спрингер раскололся. Конечно, Лиске хотелось самой произвести арест — скорее по личным, чем по карьерным причинам, — но ей даже в голову не пришло поднять этот вопрос. Сорокалетний чернокожий, Каслтон, одевающийся как английский профессор, был хорошим копом и хорошим парнем. Если Лиска была вынуждена делить с кем-то успех, она предпочитала делить его с ним.
— Не беспокойся, — ответил Каслтон Спрингеру. — Дураку должно быть ясно, что все абсолютно надежно.
— Для талантливого дурака нет никаких препятствий, — фыркнул Ковач.
Они находились в кухне Спрингера — сам Кэл, Каслтон, Лиска и Ковач, а также Типпен из офиса шерифа: они хотели на всякий случай прикрыть задницу полицией округа, поскольку находились за пределами своей юрисдикции. Миссис Спрингер уехала к сестре. Лиску интересовало, вернется ли она, когда все будет кончено. Возможно. Правда, еще неизвестно, удастся ли Кэлу избежать тюрьмы и быть дома к ее возвращению.
Насколько понимала Лиска, первую роль в этой драме Спрингер сыграл, когда Огден подбрасывал улику в дом Ренальдо Верма. Задачей Спрингера было смотреть в другую сторону, и после этого он оказался на крючке у Огдена. Конечно, патрульному не поздоровилось бы, если бы об этом узнали, но детективу, расследующему убийство, пришлось бы куда хуже. Кэл Спрингер, уже привыкающий жить не по средствам, не мог этого допустить.
— Я неважно себя чувствую, — пожаловался он.
— Судя по запаху, да, — буркнул Каслтон, поднимаясь с колен.
Лиска не выдержала и, подойдя к Спрингеру, пнула его ногой.
— Ой! — Кэл согнулся, вцепившись в голень.
— Человек может умереть из-за тебя, а ты ноешь, что неважно себя чувствуешь! — с отвращением сказала она. — Моим детям угрожали, потому что тебе не хватило духу ответить “нет” Брюсу Огдену!
— Он мог лишить меня работы, — оправдывался Спрингер.
— А теперь ты можешь угодить в тюрьму. Отличный выбор, Кэл.
— Ты не понимаешь…
— Не понимаю и никогда не пойму. Ты позволил Огдену подбросить улику, чтобы ты смог закрыть дело и поставить еще одно жирное очко в свой столбик выигрышей.
— Все равно все знали, что это сделал Верма! Этот парень — убийца, а жертвой был один из нас. Мы не могли позволить ему выйти сухим из воды!
— И ты еще смеешь притворяться, будто действовал в интересах правосудия?! Ты старался только ради своей карьеры!
— Будто ты никогда ради нее не старалась! — нахмурился Спрингер.
— Я никогда не подтасовывала улики. Тебе хоть раз приходило в голову, что Верма, возможно, не убивал Кертиса — ВИЧ-инфицированного гея-полицейского, который за пять лет трижды менял напарников по патрулированию и подал официальную жалобу на преследования?
— Когда я взял его с поличным за убийство Франца? Нет.
— Как бы не так, Спрингер, — вмешался Каслтон. — Франца взял с поличным Бобби Кервин. Тебя там и близко не было.
Спрингер выпятил челюсть:
— Это просто риторическая фигура. Верма совершил идентичное убийство и бог знает сколько ограблений. Почему я должен был думать, что он не убивал Кертиса?
— Потому что у тебя не было никаких доказательств, — заметил Типпен.
Спрингер сердито уставился на него:
— Чего ради я стал бы подозревать другого копа? Мы говорили со всеми бывшими напарниками Кертиса и не услышали ничего подозрительно…
— Значит, вы толком не слушали, — перебила Лиска. — Последний напарник Кертиса, Энгл, сказал мне, что, по его мнению, между Кертисом и Рубелом что-то произошло. Он не говорил тебе это, когда ты расследовал убийство Кертиса?
— Мало ли что он говорил?! Посмотри на Рубела! Разве он похож на гомика? Да и зачем ему было убивать Кертиса? Они уже давно не патрулировали вместе.
— Из-за ВИЧ-инфекции, тупица! Если Кертис заразил Рубела неизлечимой смертельной болезнью, я бы назвала это мотивом.
Спрингер запыхтел, но не произнес ни слова.
— Тебе не показалось странным, что спустя пару месяцев после убийства Кертиса Дерек Рубел внезапно стал напарником копа, который манипулировал с уликами в этом деле? — настаивала Лиска.
Спрингер покраснел и дрожал от злости, но держал себя в руках. Он помнил, как накануне Лиска ворвалась к нему в дом, и боялся ее.
— Люди все время получают новые назначения. Кроме того, тогда дело уже было закрыто.
— Конечно, закрыто! Потому что ты повесил это преступление на того, кто его не совершал, — пусть даже он совершил точно такое же. А Огден крепко держал тебя на крючке: он мог в любую минуту сдать тебя БВД. Конечно, ему бы тоже не поздоровилось, но тебе бы это стоило куда больше. Поэтому, когда Огдену и Рубелу понадобилось алиби на вечер четверга, ему было достаточно снять трубку и набрать твой номер.
