— От Джанет Крейн. Она такой разнос устроила сегодня утром — никогда не видела, чтобы человек так бесился или, я бы даже сказала, сходил с ума. Она вопила, что всех засудит — включая меня, кстати говоря.
— Тебя? Что ты сделала? — осведомился Фрэнни, рассердившись. Даже если бы Энн убила кого-нибудь топором, он бы первый встал на ее защиту.
— Меня угораздило находиться там!
— Да она должна целовать землю, по которой ты ходишь! — Он сложил руки рупором и притворился, что кричит вслед уезжавшим машинам: — Увидимся в следующий вторник, Джанет-чертова-принцесса-Турандот!
Энн ткнула его локтем в ребра и хихикнула.
— Тихо! А если тебя слышала миссис Бэркоу? — сказала она, говоря об учительнице третьего класса, которая парковалась у обочины.
— Я тебя умоляю, — отмахнулся Фрэнни. — Ей сто двенадцать лет. Она, наверное, умерла бы от восторга, если бы кто-нибудь ее так назвал. Прошло столько лет с тех пор, как она пользовалась кое-чем, что там, наверное, уже давно все заросло. Место, о Котором-Все-Забыли.
— Боже мой! Ты просто отвратителен! — воскликнула Энн, пытаясь не засмеяться, но ей не удалось сдержаться. — Я тебя люблю!
— А ты будешь любить меня пьяного? — спросил он.
— У тебя был трудный день?
— Дорогуша, я же работаю в детском саду. У меня каждый день трудный, — пошутил он. — Сегодня один съел мелок, другого вырвало на стол, третья покакала в песочницу и зарыла все, как кошка. Уборщику Эрни пришлось надеть свой защитный комплект, чтобы все убрать, а потом мне пришлось объяснять Гарнетту, почему нам к понедельнику нужен новый песок. А у тебя как день прошел?
— Если оставить в стороне угрозы и словесное насилие, я провела день, объясняя семилеткам, почему один из наших учеников принес в школу отрезанный палец, почему люди убивают друг друга, и пытаясь убедить их, что с ними не случится ничего плохого, — сказала она, чувствуя, как с каждой минутой в ней растет напряжение. — А еще я провела день, размышляя о Дэннисе Фармане и о том, что с ним было прошлым вечером и где он сегодня. Кто с ним? Или он один? Поможет ли ему кто-нибудь?
— Дорогуша, ты ничего не можешь сделать для Дэнниса Фармана, — скорбно заметил Фрэнни. — Это не твоя юрисдикция.
— Но, по-моему, я единственный человек, которого это волнует, — возразила она. — И у меня сердце кровью обливается. Гарнетт с советом школы заботятся только о своих обязательствах. Офис шерифа занимается исключительно наказаниями. Родители воспитали его таким. А социальные службы ничего не смогут сделать, потому что нет никаких доказательств насилия.
— Ты звонила в социальные службы? — спросил Фрэнни. — Насчет Фарманов?
— Я чувствовала, что должна что-то предпринять, — сказала Энн. — По крайней мере, если будет жалоба и они придут поговорить с Дэннисом, может, кто-нибудь поможет ему.
— Ты заявила в социальные службы на помощника шерифа? — воскликнул Фрэнни. — Ты с ума сошла? Ты что, никогда не смотрела фильм «Женщина в тюрьме»?
— Я не боюсь Фрэнка Фармана.
— А стоило бы. Он как минимум обанкротит тебя на штрафах. А Гарнетт знает, что ты это сделала?
— Нет.
— Тебе нужна горькая, — заявил Фрэнни. — И мне нужна горькая. Много.
Энн кивнула и попыталась улыбнуться, потому что знала, что иначе ей останется только лечь на землю и рыдать.
— По «Маргарите» в «Кантите Марии»?
— Я к тебе присоединюсь, — сказала Энн, увидев, что Винс Леоне припарковался и вышел из машины.
Фрэнни ахнул.
— Боже мой, это же он!
Энн закатила глаза.
— Только не описайся от радости, Фрэнни. Я же не смогу найти разумного объяснения.
— Какой франт, — заметил он, не сводя с Леоне глаз. — Привлекательный. Немного помятый, но все равно видный. Одевается со вкусом.
— Годится мне в отцы.
— Нет, не годится. Твой отец — ископаемое. Кроме того, тебе не нравятся ровесники, — напомнил он. — Май-декабрь, нет, даже май-сентябрь. Как романтично! Тебе совершенно точно надо с ним переспать.
— Мы только вчера познакомились!
— Перестань. Погуляй ты хоть раз. Оторвись, пока Фрэнк Фарман не засунул тебя в кутузку. Не надо ему на шею вешаться, дорогуша, но ради Бога, нажми на газ и дуй что есть мочи!
Энн серьезно посмотрела на него.
— Заткнись и не ходи за мной.
Когда она направлялась к Винсу, ей пришлось признать, что он привлекателен. Ему бы не помешало накинуть несколько фунтов. Серый костюм висел на нем, хотя и очень выгодно смотрелся на своем высоком хозяине, а цвет гармонировал с сединой в его волосах и усах.
А еще он был агентом ФБР, который использовал ее для того, чтобы следить за семьей через десятилетнего мальчика, напомнила она себе.
— Агент… Детектив…
— Винс, — напомнил он, остановившись очень близко от нее, и его темные глаза засветились от удовольствия.
— Удивлена, что вы здесь, — сказала Энн. — Сегодня у нас нет частей тела.
— Рад за вас. Как прошел ваш день?
— Я собиралась немного выпить — только потому, что алкоголь — дешевое и более социально приемлемое средство, чем героин.
— И законное, — добавил он. — Только потом не садитесь за руль. Вам не нужен помощник в этом вопросе? Я умею неплохо управлять «фольксвагеном».
— Приветик! Фрэнсис Гудсел. Правая рука Энн и вообще ее самый лучший друг на всем белом свете.
Энн почувствовала, что краснеет, когда Фрэнни возник между ними и пожал руку Леоне.
Винс улыбнулся.
— Приятно познакомиться с вами, Фрэнсис. Винс Леоне. Будущий жених Энн.
— И как это я вас раньше не видел? — спросил тот. — Я знаю абсолютно всех в Оук-Нолле, кто этого заслуживает.
— Я много путешествую, — ответил Винс.
— По стране или за границей?
— Фрэнни… — процедила Энн сквозь зубы.
А Винса, казалось, забавляла эта игра.
— По-всякому.
— Да вы просто международный человек-загадка, — сказал Фрэнни. — Мне это нравится. А у вас благие намерения?
— Фрэнни!
— Несомненно.
Фрэнни нахмурился.
— Но так не пойдет. Этой девице надо хорошенько развлечься.
Энн развернула его за плечи и подтолкнула в направлении школы.
— До свидания, Фрэнсис.
Он осклабился через плечо, и его улыбающиеся глаза-полумесяцы скрылись за расплывшимися щеками.
— Приятно было познакомиться, Винс!
— Взаимно.
Он был совершенно вне себя от изумления, когда Энн снова повернулась к нему.
