Внезапно зажужжал домофон, и Энн чуть не подпрыгнула. Крейн встал и подошел к двери. Когда он открыл ее, на пороге стояли детективы Мендес и Хикс. Мендес бросил взгляд на Энн.
— Доктор Крейн, — сказал он. — Нам надо обсудить с вами кое-что. Не могли бы вы проехать с нами в участок?
Глава шестьдесят первая
Дэннис вошел в парк, но не через главный вход, а сзади, через сервисную дорогу. С другой стороны сервисной дороги был офис шерифа. Где работали хорошие люди. Так говорила его учительница в третьем классе, когда все они ходили сюда на прогулку, держась за руки.
Миссис Бэркоу не знала, что отец Дэнниса бил его мать и его самого. Дэннис всегда считал своего отца хорошим человеком и думал, что это с ним самим что-то не так, поэтому отец и сердится. Просто это он был плохим, глупым, умственно отсталым, а его мать была пьяной глупой дрянью и заслуживала всего, что с ней происходило.
Может, это все так, но теперь он так о своем отце не думал.
Его рюкзак был очень тяжелым из-за того, что он взял с собой продукты — банки с супом, тунцом и фасолью. Это было нужно ему для жизни в одиночку. Он с трудом шел, расшвыривая ногами листья и не думая ни о чем, кроме как о цели своего путешествия.
Желтая лента начала опадать, словно больше до этого места никому не было никакого дела. Это хорошо. Значит, никто не придет сюда и не будет докучать ему. Дэннис бросил свой рюкзак на землю и сел на камень, на котором когда-то лежала голова мертвой женщины.
Настало время обеда, и он хотел поесть именно здесь: на могиле.
Вэнди в чащу не пошла. Она осталась в той части парка, где трава была подстрижена, не росли колючие кустарники, и под ногами не было ни веток, ни могил. Она села на скамейку, скрестив ноги, и стала что-то выводить в своей записной книжке.
Вокруг царила тишина, такая, какая бывает, когда поют птицы и слышен звук воды, бегущей из фонтана по ту сторону тропинки. Не такая тишина, как дома.
Она думала, уедет ли ее отец совсем или только уйдет из их дома. Он часто ездил в Сакраменто, но, может, он только говорил так, когда отправлялся к своей любовнице. А вдруг у той женщины есть дети, а если есть, то вдруг Вэнди с ними уже знакома? Что, если это кто-то из ее школы? Что, если это те, кто ей не нравится? Что, если Дэннис Фарман станет ее сводным братом?
Взрослые никогда не думали о таких вещах, потому что для них они не имели значения.
Она, конечно, останется с матерью. Они будут по-прежнему жить в их доме. Может, ее матери придется найти работу. Она ведь работала до того, как родилась Вэнди. В их большой комнате висела фотография, где они с ее отцом получают дипломы после окончания колледжа. Значит, она сможет найти хорошую работу.
А еще, думала Вэнди, глядя в чащу, она может написать книгу о том, как они с Томми нашли мертвое тело, и по ней снимут фильм, и она станет богатой. И тогда ее отец пожалеет.
Коди прыгал по рукоходу, притворяясь, что он обезьяна. У обезьян это здорово получалось. Это были его самые любимые животные в зоопарке Санта-Барбары, особенно белоголовые гиббоны с такими длинными-длинными руками, с помощью которых они перепрыгивали с ветки на ветку. Теперь он представлял, что он белоголовый гиббон, и даже стал издавать обезьяньи звуки, перемещаясь с одной перекладины на другую.
Больше всего на свете он хотел — кроме того, чтобы стать астронавтом, — побывать в зоопарке Сан-Диего. Его мать сказала, что, может, следующим летом у них будет настоящий семейный отпуск, и они поедут туда. В зоопарке Сан-Диего есть все обезьяны, он был в этом уверен.
Коди был рад, что пришел в парк. Он больше не нервничал. Спрыгнув с рукохода, он побежал к тетерболу и стал играть с соседским ребенком, который был моложе его.
Да… Он был рад, что пришел в парк.
В чаще Дэннис достал из рюкзака банку фасоли и свой складной ножик. Он не знал, как использовать его в качестве открывашки.
Он был совсем не похож на те открывашки для консервов, которые он видел раньше. Мальчик все пытался открыть банку, но нож постоянно соскальзывал. И каждый раз, когда так происходило, Дэннис чувствовал, как усиливается голод. А потом он почувствовал что-то еще.
Он начал чувствовать!
Сделав неловкое движение, он порезался, стараясь открыть банку. Ярко-красная кровь показалась в ранке. Он смотрел на нее с минуту, а потом слизал ее.
Он раскрыл большое лезвие своего складного ножа и с силой воткнул в крышку банки. Он воткнул его еще раз, и из дырочек стала сочиться жидкость, в которой была фасоль.
Он воткнул его еще раз — и почувствовал, как что-то растет в его груди. Вся боль, весь гнев стали выходить наружу, когда он втыкал нож.
И он втыкал его снова, и снова, и снова…
Глава шестьдесят вторая
— Боже, какой стыд, — простонал Питер Крейн, глядя на отчет об аресте, вместе с фотографией, который Мендес положил на стол перед ним. Он вздохнул и отвернулся.
— То, чем вы занимаетесь в свободное время, это ваше дело, доктор Крейн. Не надо мне ничего объяснять, — сказал Мендес. — Я ничего не скажу вашей жене. Не хватало мне только расследовать еще одно убийство. Вы кажетесь хорошим парнем. Проблема в том, что в ту же ночь в тот же рейд была задержана Джули Паулсон.
— Кто такая Джули Паулсон?
— Проститутка. Вскоре после ареста в Окснарде она объявилась в Томасовском центре. А потом ее обнаружили убитой.
— Я ничего не знаю об этом! — воскликнул Крейн.
Мендес состроил страдальческую гримасу.
— Знаете, доктор. Вообще-то вы упоминали об этом убийстве в первый же день, когда мы разговаривали.
На мгновение Крейн замялся.
— Так это девушка, которая была убита в прошлом году? Которую нашли за городом? Я читал об этом в газете!
— Вот тут-то и проблема. Я не верю в совпадения, во всяком случае, не тогда, когда они наслаиваются одно на другое. Джули Паулсон была проституткой в Окснарде. Вас арестовали за то, что вы воспользовались услугами проститутки. Джули Паулсон приезжает в Оук-Нолл. Вы живете в Оук-Нолле. Она начинает программу в Томасовском центре. Вы работаете с женщинами из Томасовского центра. Ее убивают. Пропадает Карли Викерс. Вы были знакомы с Лизой Уорвик… Вы понимаете, к чему все это может привести, доктор Крейн?
Тот потер лицо руками.
— О Боже.
Мендес дал ему минутку помучиться, медленно барабаня авторучкой по крышке стола.
— Я не был знаком с Джули Паулсон, — сказал он наконец. — Девушку, с которой меня арестовали в Окснарде, звали Кэндэнс, я иногда посещал ее.
— Вы хотите сказать, что были постоянным клиентом?
Крейн закрыл глаза, словно у него болела голова.
