— Ладно, — сказала она.
Монро открыл свою папку. Там лежали несколько листов бумаги, но он не стал в них заглядывать.
— Семья Беккеров утверждает, что их дочь просто сама вернулась домой. Ни с того ни с сего, после недельного отсутствия. Сара говорит, будто ее отпустили возле того же места, где и похитили, в Санта-Монике, и она дошла до дома пешком. Однако их соседка утверждает, что видела, как девочку привезли к порогу дома Беккеров мужчина и женщина, а машина, за рулем которой сидел кто-то третий, ждала на другой стороне улицы. Соседка — пожилая женщина, и я бы не стал особо интересоваться ее словами, если бы накануне ночью в больницу Солт-Лейк-Сити не была доставлена девочка, внешность и состояние которой соответствовали данным Сары Беккер. Одновременно в ту же больницу доставили женщину с пулевым ранением в правую часть груди. Обе пациентки исчезли на следующее утро. И все это произошло в точности в то же самое время, когда вы получили такое же ранение, якобы из-за несчастного случая на охоте в Монтане.
У Нины застучало в висках и сдавило сердце. Она пожала плечами, зная, что вообще ничего не сможет рассказать Монро. Ни сейчас, ни когда-либо.
— Еще больший интерес вызывает расположение больницы, — продолжал он, — поскольку между ней и городом под названием Дайерсбург, куда вы улетели всего лишь за день до этого, находился жилой комплекс под названием Холлс. От него осталась одна большая воронка, происхождение которой хотелось бы знать всем, от местной полиции до Агентства национальной безопасности. В особенности это интересует полицию, поскольку они расследуют исчезновение офицера, смерть риэлтора, а также еще два необъяснимых смертельных случая.
Нина промолчала. Монро пристально посмотрел на нее. Человек в углу тоже. Происходящее наконец начало ее раздражать.
— Кто вы такой? — спросила она, повернувшись к незнакомцу.
Тот смотрел на нее, словно на пустое место.
Монро холодно взглянул на Нину.
— Вы думаете, я идиот, Нина? Да?
— Нет, Чарльз, конечно же нет, — ответила она. — Я знаю о возвращении Сары Беккер не больше вас.
Он молчал, ожидая продолжения.
— Я была в Монтане в гостях у Джона, как я уже говорила вам тогда и еще несколько раз потом.
— Верно, — вежливо кивнул он, и Нина ощутила еще большее замешательство. Что-то в тоне его голоса дало ей понять, что происходит нечто большее, чем она предполагала, и сейчас ей предстоит узнать — что именно.
Неожиданно послышался голос человека в углу — сухой и бесстрастный, слегка гнусавый.
— Речь идет о Джоне Зандте, так?
— Да.
Нина продолжала смотреть на Монро, начиная понимать, что ее босс оказался куда хитрее, чем она думала. Он только что отдал ее на растерзание незнакомцу, и ее взгляд, похоже, нисколько его не смущал.
— Бывший детектив из Лос-Анджелеса, которого сейчас связывают с убийством в Портленде. Дочь которого была похищена в мае двухтысячного года и до сих пор не найдена. Который ушел из полиции и исчез, прежде чем снова появиться три месяца назад в качестве, как я понимаю, вашего любовника?
— Ваши сведения устарели. И каким образом это вообще касается вас?
Она специально перед вопросом сделала паузу, чтобы тот прозвучал резко, но ей самой он показался скорее уклончивым. Впрочем, это не имело никакого значения, поскольку ее явно никто не слушал. Оба промолчали.
Она посмотрела на Монро, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
— О чем вообще речь? О том, что было три года назад? Да, я продолжала сообщать Джону о деле «Мальчика на посылках», чего мне делать не следовало. Об этом вы уже и так знаете. Я полагала, что он этого заслуживает, поскольку похитили его дочь и поскольку до этого он помог нам поймать человека, который убивал негритянских детей, когда мы практически зашли в тупик и в прессе над нами откровенно издевались. Вы объяснили мне, каким образом мои действия нарушают установленные в ФБР порядки и ваши собственные идеи насчет разделения полномочий, и с тех пор стали относиться ко мне совсем по-другому. Да, я виновата. Я все поняла. Я думала, все давно закончилось. Давайте двигаться дальше.
Монро бросил взгляд за окно.
— Мы здесь не для того, чтобы двигаться дальше, мисс Бейнэм, — сказал человек в углу. — Мы здесь для того, чтобы вернуться назад.
— О чем вы, черт бы вас побрал?
— Нина…
— Заткнитесь, Чарльз. Я устала от всего этого. Я не знаю, кто этот тип и почему он считает, будто имеет право так со мной разговаривать.
Монро положил на стол портфель, из которого достал самый обычный ноутбук. Открыв его, он повернул экран к Нине. Ни он, ни человек в углу даже не попытались переместиться туда, откуда им было бы все видно, и Нина поняла, что они уже знакомы с тем, что собирались ей показать.
Экран автоматически включился, и в центре его появилось черное окно. Монро нажал последовательно несколько клавиш — по окну быстро побежали цветные пятна. Мгновение спустя стало ясно, что это картинка с видеокамеры, снятая через дорогу.
Несколько секунд на картинке не было ничего, кроме ряда домов на другой стороне. Затем изображение увеличилось, сфокусировавшись на одном из них — двухэтажном деревянном доме, довольно давно выкрашенном в песочный цвет и столь же давно слегка подкрашенном белой краской. Видны были окна сзади и в одной из боковых стен, с задернутыми занавесками, и дверь в задней стене.
Несколько мгновений снова ничего не происходило. Мимо проезжали машины, одна справа налево, две в противоположном направлении. Звука не было, но Нина не могла понять — то ли оттого, что он отсутствовал в файле, то ли были выключены динамики ноутбука.
Изображение приблизилось. Потребовалась лишь секунда, чтобы стало ясно, что заметил снимавший — заднюю дверь дома, которая приоткрылась на несколько дюймов. Внутри было темно. Дверь снова на секунду закрылась, а затем открылась снова, выпустив человека чуть выше среднего роста, с широкими плечами. Закрыв дверь, он пошел вдоль задней стены дома, двигаясь так, что случайный наблюдатель даже не заметил бы его лица, а возможно, и вообще его присутствия.
Однако снимавший явно не был случайным наблюдателем. Картинка резко увеличилась, и Нина прикусила губу.
Это был Джон Зандт.
Он вышел на дорогу, и камера последовала за ним до машины, которая была Нине знакома, — машины, которая ему больше не принадлежала, но которая простояла какое-то время возле ее дома несколько лет назад. Он открыл дверцу со стороны водителя, и, перед тем как забрался внутрь, камера показала его лицо над крышей автомобиля — бледное, с мешками под глазами. Он был очень похож на многих из тех, кого ей приходилось фотографировать в наручниках. И совершенно не похож на человека, которого, как ей когда-то казалось, она любила.
Изображение медленно отодвинулось, показав половину улицы, а затем внезапно остановилось.
