Ждать пришлось очень, очень долго, до 12.51, когда Нина наконец пинком распахнула дверь и вместе с ней вошли двое, которых я никогда прежде не видел.
— Он и в самом деле чертовски похож на вас, — заявил тот, что покрупнее.
Мне сказали, что это шериф Коннелли. Второго — молодого, подвижного и светловолосого — звали Фил.
— Но я вижу, что вы — не он.
— Его зовут Пол.
— Я слышал, что мистер Козелек называл его Джим.
— Возможно, он мог воспользоваться фамилией Хенриксон.
Коннелли медленно кивнул.
— Да, это он.
Фил вытаращил глаза.
— Он серийный убийца?
— И даже более того.
Мы сидели в полицейском участке. Нам принесли кофе. Мои руки все еще не отошли, и я с трудом удерживал чашку. Нина выглядела немногим лучше. Горничная мотеля нашла ее связанной и вызвала полицию, прежде чем подумать о том, чтобы ее развязать. Лицо ее было бледным, и она выглядела изможденной и исхудавшей. Мне очень хотелось найти Джона Зандта и несколько раз врезать ему по морде, и не только за прошлую ночь.
За полчаса мы изложили полицейским весьма сокращенную версию того, что произошло и о чем мы знали. По этой версии, нас связал Человек прямоходящий, а не Джон. Нина дала понять, что она агент ФБР, и сумела отговорить шерифа от телефонного звонка. По крайней мере пока. Женщина-врач с приятной улыбкой осмотрела нас и наложила повязку на открытую рану на моем плече, а затем ушла. В глазах у меня жгло, и свет в комнате казался чересчур ярким.
Фил покачал головой.
— Вот черт.
— И что же он делает здесь, в Шеффере? — спросил Коннелли. — И куда он делся?
— Не знаю, — ответил я. — Но…
Я посмотрел на Нину.
— Прошлой ночью он рассказывал весьма странные вещи. Что-то насчет жертвоприношения. Похоже, он помешан на какой-то идее всеобщего очищения. Впрочем, он уже убил всех, кто принадлежал к его прошлому, и не могу предположить, кто окажется следующим в его списке. Разве что если это как-то связано с теми, на кого он в свое время работал.
Коннелли смотрел куда-то над моим плечом со странным выражением на лице.
— Мистер Козелек провел некоторое время в лесу, — сказал он. — Он вернулся в несколько расстроенных чувствах и заявил, что кое-что видел.
— Что именно? — спросила Нина.
— Он сказал, будто видел снежного человека.
Я коротко рассмеялся.
— Ну да, как же.
Коннелли натянуто улыбнулся.
— Естественно. Конечно же, это был медведь. Но этот ваш брат провел немало времени вместе с мистером Козелеком, и я не понимаю, зачем это было ему нужно, если только заявление Козелека не представляло для него некий интерес. Вы не знаете, что бы это могло быть?
Я не знал и лишь покачал головой.
Коннелли отвел взгляд, прикусив губу.
— Фил, позвони миссис Андерс, хорошо?
— Зачем…
— Просто позвони. Номер: четыре-девять-три-один.
Молодой полицейский снял трубку и набрал номер. Некоторое время послушав, он покачал головой.
— Не отвечает.
— Попробуй на сотовый.
Он назвал другой номер. Помощник набрал его, подождал и снова покачал головой. Шериф задумчиво пошевелил челюстью.
— Ты видел ее в городе сегодня утром?
— Нет.
— Я тоже. — Коннелли встал. — И вчера вечером я упоминал ее имя. Думаю, нам лучше съездить проверить, что с ней. Фил, найди им пальто и перчатки. И посмотри, нет ли у нас ботинок подходящего размера.
— Сейчас.
— И сходи возьми в сейфе оружие.
— Какое именно?
Коннелли посмотрел на меня, и я кивнул.
— Помощнее.
Когда мы вышли на стоянку позади участка, начался дождь. Похоже, никто из полицейских этого не заметил. Если живешь на Северо-Западе, дождь, видимо, считается обычным делом. Коннелли показал нам на одну машину, а своему помощнику — на другую.
— Не пытайся оказаться там раньше меня, — сказал он Филу. — Просто держись за мной, понял?
Мы с Ниной забрались на заднее сиденье. Коннелли сел впереди и закрыл дверцу. Он завел двигатель, затем повернулся и посмотрел на нас.
— Странное дело, — сказал он. — Я видел, что Хенриксон и Козелек уехали из города примерно в полдевятого вечера, и именно тогда я проверял его номера. Потом я посмотрел на стоянке возле мотеля — никаких следов машины. Но ночью появляетесь вы, и он подстерегает вас, чтобы связать.
Мы промолчали.
Коннелли вздохнул.
— Так я и думал. Тот, второй — с ним у нас будут проблемы?
— Не знаю, — ответил я.
— Он с вами или с ними?
— Он сам по себе.
— Все остальное, что вы мне рассказали, — правда?
— По большей части, — ответила Нина.
Коннелли тронулся с места.
— Великолепно. Я так рад, что наш город посетили такие люди.
Он быстро выехал со стоянки на мокрый асфальт дороги, подождал, пока помощник его нагонит, и на полной скорости помчался по шоссе. Позже я узнал, что через две минуты после того, как уехали патрульные машины, женщина из кафе Иззи видела еще одну машину, которая выехала из-за бара «У Большого Фрэнка» и двинулась следом за нами.
Следующие четверть часа я пытался растереть онемевшие руки. Нина занималась тем же самым. Мне хотелось рассказать ей еще кое-что из того, о чем говорил Джон, но для этого явно было не время. Коннелли быстро ехал по дороге, на которой почти не встречалось других машин. Хотя был всего лишь третий час, небо изо всех сил старалось, чтобы время казалось более поздним. Дождь прекратился, но явно ненадолго. Похолодало.
Возле небольшого кафе мы свернули на узкую дорогу, у которой даже не было названия. Мы ехали по ней всего полминуты, когда по радио послышался голос помощника:
— Шеф, вы пропустили поворот. Нужно было раньше…
— Смотри на дорогу и следуй за мной, — сказал Коннелли. — Мы едем другим путем.
Он ехал намного дольше, чем я предполагал. Насколько я понял, женщина, которой мы собирались нанести визит, жила в поселке недалеко от шоссе. Эта же дорога, похоже, вообще никуда не вела. Через двадцать минут она сузилась до единственной полосы, и Коннелли сбросил скорость из-за покрывавшего ее снега. По обеим сторонам росли высокие деревья, и нигде не было видно маленьких табличек, сообщавших, что местная благотворительная организация выделяет средства на содержание дороги. Коннелли продолжал ехать дальше. Посмотрев в заднее стекло, я увидел, что его помощник упорно следует за нами, достаточно близко для того, чтобы можно было различить озадаченное выражение на его лице.
