– А эти… как их… Ну, которые по телевизору рекламируют?
Может, их попробовать?
– Вы имеете в виду «Колдрекс» и «Панадол»?
– Вот-вот.
– Не знаю, тут я вам не советчик. Я вообще-то боюсь новых
лекарств, но это потому, что у меня аллергия.
– Ладно, обойдусь народными средствами, – вздохнул
Колобок.
Похоже, он и вправду заболевал. Обширная лысина его была
покрыта капельками пота, несмотря на прохладный октябрьский день, нос
покраснел, глаза слезились, голос сел и с каждым словом становился все более
сиплым.
– Что с аналитической справкой? – спросил он. –
Когда будет готова?
– Да она практически готова, теперь мне нужен ваш совет.
Нет, два совета, – поправила сама себя Настя.
– Валяй, – махнул рукой Виктор Алексеевич. – Когда
я болею, у меня сопротивляемость падает, и с меня можно даже два совета
бесплатно содрать. Пользуйся.
– Я обнаружила несколько групп убийств, можно даже назвать
их сериями, которые расследовались поодиночке, и вопрос об объединении дел даже
не ставился. Я уверена процентов на девяносто пять, что это все-таки серии,
каждая из которых объединена либо своим исполнителем, либо каким-то другим
признаком. Я могу просто указать на это в справке, а могу дать развернутый
анализ с объяснениями, но тогда начнут мелькать фамилии тех, кто это
просмотрел, упустил, кто схалтурил. Есть третий вариант: я в справке для Штаба
только упоминаю об этом, а отдельно делаю подробный анализ по этим сериям.
Короче, как вы скажете, так и будет.
– Как скажу, как скажу, – брюзгливо проворчал полковник
Гордеев, обматывая горло серым форменным шарфом. – Никак я не скажу. Я
болею. Твоя справка, как напишешь, так и хорошо.
– Ну Виктор Алексеевич, – взмолилась Настя, –
может, не стоит ребят подставлять? Давайте я напишу без фамилий. В конце
концов, справка-то нужна не для того, чтобы делать оргвыводы, а для того, чтобы
учитывать ошибки и типичные промахи. Разве нет?
– Ну, правильно, – кивнул Колобок, переходя на хриплый
шепот. – Раз ты сама все знаешь, чего ж спрашиваешь?
– На всякий случай, вы же начальник.
– Плохо, Анастасия. Ты уже большая девочка, кончай прятаться
за мою спину, учись сама принимать решения. Не сегодня-завтра уйду на пенсию,
что будешь делать без меня?
– Без вас я пропаду, – твердо ответила она.
– Чушь, – поморщился полковник. – Давай быстрее
становись на ноги, набирайся смелости, чтобы я мог со спокойной совестью отойти
от дел. Один совет я тебе, считай, дал. Чего ты еще хотела?
– Ну, в свете того, что вы мне только что сказали, выходит,
что ваш второй совет мне не нужен. Поэтому я не советуюсь и не спрашиваю
разрешения, а просто ставлю вас в известность.
– О чем?
– О том, что мне необходимо провести оперативную проверку
некоторых обстоятельств, и я собираюсь использовать для этого собственные
возможности.
– Какие это, интересно, у тебя возможности? – от
удивления у Колобка на мгновение прорезался голос. – Ты десять лет сидишь
на аналитике, у тебя нет ни одного агента, ни платного, ни какого-либо другого.
Насколько я знаю, других источников информации у тебя тоже нет. Ты что это
задумала, а? Ну-ка быстро признавайся.
– Не признаюсь ни за что, – засмеялась Настя. – Вы
же сами велели набираться смелости и принимать решения самостоятельно.
– Смелость заключается не в том, чтобы перечить начальству и
утаивать от него информацию.
– И в этом тоже, – упрямо возразила Настя. – Но я
утаивать не буду. Я хочу попросить помощи у Денисова.
– У кого?! – поперхнулся полковник.
– У Эдуарда Петровича Денисова, – невозмутимо повторила
Настя. – Во-первых, вы совершенно правы в том, что собственных источников
информации у меня нет. Во-вторых, Эдуард Петрович остался мне должен, так что я
могу прибегнуть к его помощи без зазрения совести. И я очень вас прошу, Виктор
Алексеевич, не запрещайте мне делать то, что я задумала, потому что я все равно
буду это делать, только буду вынуждена вам врать, а мне этого не хочется.
– Зачем тебе это? – тоскливо просипел Гордеев, держась
руками за горло. – Что ты хочешь выяснить?
– Пока не скажу. И не давите на меня, Виктор Алексеевич, я
инструкции знаю.
– Ладно, делай как решила, – неожиданно миролюбиво
отозвался Колобок. – Ты у меня девочка умненькая, ничего катастрофически
глупого не сделаешь. Только поосторожней с Денисовым, этот старый зубр тебя
одним зубом перекусит и не заметит.
4
Эдуард Петрович Денисов был полновластным хозяином
старинного Города с полумиллионным населением. Год назад он обнаружил, что на
территории его владений какая-то криминальная банда затеяла незаконную охоту.
Эдуард Петрович потратил немало сил и средств, чтобы создать в своем Городе
единую и монолитную мафию, тщательно оберегал свое хозяйство от конкурентов, и
нахальное поведение чужаков его до глубины души возмутило. А тут возьми и
случись убийство в городском санатории, да еще явно связанное с этой бандой.
Купленная Денисовым милиция ничего толком сделать не сумела. И тогда ему пришла
в голову идея использовать для раскрытия убийства некую Каменскую, которая как
раз в это самое время отдыхала в санатории, лечила свою больную спину и даже
была знакома с убитым.
Для самой Насти ситуация оказалась далеко не простой. Она
мучительно пыталась понять, может ли пойти на сотрудничество с мафией, если
речь идет о разоблачении группы опасных убийц и предотвращении новых кровавых
преступлений. Кроме того, она ужасно боялась Денисова и возглавляемой им
криминальной структуры, потому что никого в Городе не знала и прекрасно
отдавала себе отчет в том, что в случае осложнений или неприятностей бежать за
помощью и защитой ей будет не к кому: при наличии единой и монолитной мафии
родная милиция ей не подмога, она вся на корню закуплена.
В конце концов ей удалось победить страх и найти моральное
оправдание своим действиям. Убийц она вычислила, а с Денисовым у нее сложились
отношения теплые и почти дружеские. За свою работу она не взяла с Эдуарда
Петровича ничего, кроме билета на поезд в Москву, и при прощании он сказал ей:
– Мне уже за шестьдесят, Анастасия, не ровен час – умру.
Умирать должником мне бы не хотелось. Поймите меня правильно. Дайте слово, что
позвоните мне, если в вашей жизни возникнут хотя бы малейшие трудности. Вы
успели неплохо меня узнать и понимаете, что нет такого, чего я не смог бы
сделать. А для вас я сделаю даже то, что в принципе невозможно.
Миновал год, и сейчас содействие Денисова было как нельзя
кстати. Больше никто Насте помочь не мог.
Она набрала десятизначный телефонный номер. А вдруг Денисов
забыл и ее саму, и свои обещания? А вдруг он умер? Или его посадили? Умом она
понимала, что посадить Эдуарда Петровича невозможно – не за что, да и некому.
Идеологическое руководство – это еще не повод для следствия и суда, не говоря
уже о том, что в Городе просто нет следователей и судей, которым было бы под
силу свалить эдакую махину. Когда в трубке послышался знакомый голос, Настя с
облегчением перевела дыхание.
