После ухода троицы Артем скинул халат и улегся в постель.
Ирина присела рядом на краешек кровати, заботливо укрыла мужа одеялом, положила
руку ему на лоб.
– По-моему, у тебя небольшая температурка, – озабоченно
произнесла она.
– Да черт с ней, к утру пройдет, – вяло отмахнулся
Резников.
– Слабоваты наши ребятки, верно? – осторожно начала
Ирина. – Смотри, сколько ляпов допустили.
– Да уж, ничего не скажешь, слабоваты, – согласился
Артем.
– Может быть, стоит их заменить? Давай подберем кого-нибудь
покрепче, помозговитее.
– Поздно, киска, менять лошадей, мы как раз на середине
переправы. Куда этих-то девать? От таких денег при минимуме работы ни один
дурак не откажется добровольно. Не убивать же их всех. Их ведь пять человек. Не
так это все просто. И потом, если набрать ребят получше, то они и стоить будут
больше. А стало быть, наша с тобой доля будет меньше.
– Ну и ладно, – легко согласилась с такой перспективой
Ирина. – Нам ведь и без того много достается, ну, будет чуть меньше, подумаешь.
Я боюсь, что при таких квелых помощничках мы вообще больше ничего не получим.
Так уж лучше меньше, чем ничего.
Резников выпростал из-под одеяла руки, обхватил жену и
повалил на кровать, крепко прижав к себе.
– Знаешь, Ирка, за что я тебя люблю? – спросил он,
касаясь губами ее подбородка и шеи.
– За то, что я красавица и умница, – засмеялась Ирина.
– Нет, киска, за то, что ты не жадная. И еще за то, что не
суетишься и умеешь ждать, не подгоняешь меня, не торопишь.
– А куда торопиться-то? – промурлыкала Ирина,
пристраивая голову на плечо мужа. – Виталику еще шесть лет учиться в
колледже. К тому времени, как он получит диплом, мы должны будем уже осесть,
обжиться и встать на ноги. На это уйдет года два, самое большее – три. Так что
три года у нас с тобой в запасе еще есть, и ничего страшного, если мы проживем
эти три года здесь. Нам с тобой здесь очень даже неплохо.
– Неплохо, – согласно повторил Резников, расстегивая
«молнию» на брюках Ирины. – Очень даже неплохо.
Глава 6
1
Настя Каменская задумчиво разглядывала фотографию
молоденького Кости Малушкина, убитого 29 сентября около 19 часов на территории
стройки возле станции метро «Таганская». Костю обнаружили бомжи, которые
залезли на стройку в надежде устроиться на ночлег. Отсутствие Малушкина на месте
было замечено почти сразу же, но поискать его на огороженной стройплощадке
никому почему-то и в голову не пришло. В 37-м отделении милиции, на котором
«висело» убийство милиционера, с Настей разговаривал симпатичный оперативник,
почти такой же молоденький, как убитый Малушкин, и оттого, наверное, горящий
желанием раскрыть преступление и найти убийцу. Он не привык еще к мысли о том,
что раскрываются далеко не все преступления, причем не из-за глупости и
нерадивости сыщиков и следователей, а по естественным жизненным законам, и
думал, что вот он, полный сил, энергии, новейших знаний и неистребимого желания
работать, покажет всем этим заскорузлым лентяям и пьяницам, как надо искать
преступников.
Он читал сообщение, которое написали для него на Петровке, в
МУРе:
«Оперативно-розыскными мероприятиями установлено, что 29
сентября сего года около 18.30 к сержанту Малушкину, несшему службу в вестибюле
станции метро „Таганская-радиальная“, подошла девушка и передала ему записку
следующего содержания: „Мужчина в светло-коричневом плаще, возраст примерно 35
– 38 лет, рост примерно 180 см, левую руку держит в кармане“. Данная информация
получена в результате оперативно-го контакта с человеком, написавшим записку.
От участия в гласных мероприятиях установленное лицо отказалось, но достигнута
договоренность об ее использовании в оперативно-розыскных мероприятиях.
Информация доводится для оперативного использования, все
мероприятия по проверке и уточнению данной информации прошу согласовывать с
нами.
Начальник отдела МУР ГУВД г. Москвы полковник милиции В. А.
Гордеев»
– Но при нем не было никакой записки, – растерянно
сказал оперативник.
«Конечно, не было, – про себя ответила Настя. –
Еще не хватало, чтобы она там была. Тогда меня можно было бы провожать на
пенсию без выходного пособия».
– Может быть, он передал ее дежурному? – предположила
она. – Все-таки это неприятно, когда по метро разъезжает сексуальный
психопат, согласитесь.
– У меня таких сведений нет. Во всяком случае, никто из
сотрудников милиции на «Таганской» об этом не упоминал, а ведь это было
примерно за полчаса до его убийства, так что они не могли об этом не вспомнить
или промолчать.
– Будем надеяться, что вы правы. Если Малушкина убили из-за
этой странной записки, то появляется хоть какой-то проблеск.
– Анастасия Павловна, а почему ваша девушка не хочет дать
показания?
«Потому что я сама этого не хочу. Как только моя девушка
окажется в отделении милиции или в прокуратуре, последствия могут наступить
непредсказуемые. Эти челноки оказались жертвой собственного бизнеса. Они ездят
в Турцию и Грецию и привозят оттуда товар дешевый, а значит, типовой и
однообразный по расцветке и фасону. Вся Москва ходит, одетая в греческие шубы,
турецкие дубленки, турецкие куртки и плащи. И все они как на подбор черного или
коричневого цвета. Даша написала записку о человеке в коричневом плаще, который
приставал к женщинам в метро, а оказалось, что это описание вполне подходит к
совсем другому человеку примерно такого же роста и возраста, который тоже носит
коричневый плащ. Только этот человек не худой, как тот, что приставал к Даше, а
полный. Вот и вся разница. И еще рука в кармане. С рукой что-то не так. Это
надо обдумать. Но так или иначе, написав эту записку, Даша мгновенно
превратилась в опасную фигуру. Видно, они занимаются каким-то темным бизнесом,
и им очень не хотелось, чтобы кто-то зафиксировал их пребывание в метро.
Господи, бедная девочка, они три недели ходят за ней по пятам, проверяют весьма
своеобразным способом ее контакты, воруя у людей документы, и чего-то ждут.
Какое счастье, что они до сих пор не причинили ей никакого вреда. Да если Дашка
только подойдет к зданию милиции, ей конец».
– Будем считать, что вы не задавали мне никаких
вопросов, – сухо сказала Настя юному ретивому оперативнику. – И
никакой «моей девушки», которая что-то хочет и чего-то не хочет, не существует.
А существует оперативная информация, которой я, добрая старая тетка Настасья, с
вами поделилась. У меня свои дела, и, разбираясь с ними, я, вполне вероятно,
раскрою убийство Малушкина раньше вас. Но я с вами, сударь, не соревнуюсь,
поэтому если узнаю что-нибудь новое, то обязательно сообщу вам. При одном
условии: вы никогда больше не будете задавать мне дурацких вопросов.
– Почему дурацких? – обиделся парнишка.
– Потому что когда у вас будет своя агентура, вы поймете,
сколько труда, терпения, таланта, времени нужно потратить, чтобы завербовать
мало-мальски стоящего человека, который может иногда быть хоть чем-то вам
полезен. Хороший агент стоит дороже платины, и вы костьми ляжете, но никому не
позволите его расшифровать только лишь потому, что этот кто-то хочет получить
от него показания. Крутитесь сами, все, что нужно, вам написали в сообщении.
