– Вон ваш братишка бежит, – произнес Вадим вместо
ответа.
К ним на всех парах мчался шестилетний пацаненок в красной
курточке с капюшоном и защитного цвета рюкзачком на спине.
– Как вы догадались? – удивилась она.
– Вы очень похожи.
Девушка поднялась со скамейки и стала поправлять на мальчике
шарф и натянутую под капюшоном шерстяную шапочку. Она явно ждала, что
незнакомец попросит разрешения их проводить, но он и не думал двигаться с
места, удобно усевшись на скамье и оперевшись спиной о ствол старого дуба.
– Ну, мы пойдем, – нерешительно сказала она,
торопливо соображая, что же еще можно поправить в одежде брата, чтобы потянуть
время. – Счастливо вам отдохнуть.
– Спасибо, – отозвался Вадим. – А вам
счастливо дойти до дома, чтобы без происшествий. Может, вас проводить? Или днем
вы не боитесь?
Неумение и нежелание играть по правилам, устанавливаемым
женщинами, заставило Вадима выработать свои собственные приемы построения отношений
с прекрасным полом. В настоящий момент он перекладывал принятие решения на эту
голубоглазую курносую девушку, ибо по его мужским понятиям принятое тобой
решение тебя обязывает к определенным шагам, а если решение принимал не ты, то
ты уже никому ничего не должен. Если бы он сказал: «Позвольте, я вас провожу,
раз у вас такой район нехороший», то тем самым как бы признался, что ему
небезразлична эта девушка и потому его беспокоит ее безопасность. А такого рода
признание – мощное оружие, когда попадает в недобросовестные руки. Теперь же
он, искусно выстроив фразу, легким пасом передал инициативу девушке. Если он ей
понравился и она хочет, чтобы он ее проводил, ей придется сейчас сказать: «Да,
днем я тоже боюсь, проводите меня, пожалуйста». Что ж, в этой ситуации он
выступает как истинный джентльмен, провожающий даму ПО ЕЕ ПРОСЬБЕ, и не более
того. Он ей ничем не обязан.
– Что вы, не беспокойтесь, – вежливо ответила
девушка. – Вы же сами сказали, что устали, много ходили и хотите
отдохнуть.
«Ах ты, малышка, – с восхищением подумал Бойцов. –
А ты, оказывается, зубастенькая. Надо же, как повернула: если я сейчас поставлю
ее саму выше своей усталости, то это будет равносильно тому самому признанию.
Если я потащусь ее провожать несмотря на то, что устал и хочу отдохнуть,
значит, она мне нравится. Она мне действительно нравится, но инициатива должна
исходить от нее, только так я смогу сохранить свободу маневра и развязанные
руки».
– Предлагаю компромисс, – улыбнулся он. – Я
действительно очень устал, я с шести утра на ногах, вот только здесь наконец
присел. Если вы подождете еще минут двадцать-тридцать, я окончательно
восстановлю силы и смогу вас проводить. Вы посидите, почитаете книжку, а Павлик
поиграет с ребятами возле школы.
«Ну что, зубастенькая? – злорадно подумал он. – По
зубам тебе такой орешек? Хочешь, чтобы я тебя проводил – садись и жди, пока я
отдохну. Ты идешь на уступку, стало быть, приносишь пусть крохотную, но жертву,
означающую твой интерес ко мне. Конечно, ты мне нравишься, ты славная, добрая,
очень и очень неглупая девочка. Но твоя заявка должна быть первой».
– Нет-нет, не нужно, не беспокойтесь, – ответила
девушка, все так же спокойно улыбаясь. – Вы – интересный собеседник, и я,
конечно, с удовольствием поболтала бы с вами по дороге домой. Но, во-первых, вы
устали и я не могу требовать от вас таких страшных жертв, – она
выразительно округлила глаза и шутливо понизила голос, – а во-вторых, днем
я не боюсь. Днем у нас в основном дети и подростки активничают, для взрослых это
не опасно. А вот по вечерам, когда на улицу выползает контингент
постарше, – вот тогда да, действительно страшно. Так что спасибо вам за
заботу и всего доброго.
Она весело помахала ему рукой и, ухватив Павлика за концы
длинного белого шарфа, направилась в сторону стоящего рядом здания ПТУ. Бойцов
смотрел вслед удаляющейся стройной фигурке в бирюзовом кожаном пальто и
неожиданно для себя ощутил тоску. Он вдруг понял, что девушка не играла с ним,
что вся его хитроумная конструкция оказалась напрасной, глупой и смешной. Она
приняла все его слова за чистую монету, она даже не поняла, что нравится ему.
Или, что еще хуже, испугалась, что он собирается с ней знакомиться и потом
будет приставать, поэтому легко и вежливо отделалась от него. Глупышка! Такая в
постель не потащит в первый же вечер, такая будет терпеливо ждать, пока он сам
соберется с духом, и чем дольше он не будет ее трогать, тем лучше она будет к
нему относиться. Надо же, а он думал, что таких девушек уже не осталось…
Вадим посмотрел на часы. Пора было ехать к дому
разработчика. Он нехотя поднялся со скамейки и направился к станции метро, где
оставил машину.
2
Выйдя из Института, он сел в машину и поехал в Кунцево, где
работала жена. Они вместе объехали несколько больших магазинов, зашли на рынок,
купили овощей и парного мяса, потом направились домой.
Дома жена кинулась переодеваться и упаковывать в большой
пакет нарядное платье, в котором завтра будет принимать на даче гостей.
– Какую рубашку взять для тебя? – крикнула она из
спальни. – Ты в чем будешь завтра? В костюме?
– Еще чего, – буркнул он себе под нос.
– Не слышу! В костюме или в джемпере?
– В джемпере! – раздраженно откликнулся он.
– Тогда я возьму для тебя бледно-серую сорочку, хорошо?
– Да бери ты что хочешь, только отстань, –
пробормотал он еле слышно и, повысив голос, вполне миролюбиво ответил: –
Хорошо, пусть будет бледно-серая.
Нервы были напряжены до такой степени, что он впервые в
жизни почувствовал себя на грани срыва. Когда он убивал Галактионова, он был
намного спокойнее. Может быть, оттого, что убивал он тогда в первый раз и не
знал еще, как это страшно. А теперь он знает, и мысль о том, что придется
сегодня пройти через это еще раз, приводила его в ужас. В момент, когда он
отломил кончик ампулы и высыпал в чашку с кофе несколько кристалликов, он знал,
что пока еще стоит по ЭТУ сторону черты. И пока Галактионов не спеша размешивал
ложечкой сахар в кофе, он еще был по ЭТУ сторону. И даже когда Александр
отложил ложечку и стал подносить чашку к губам, он все еще был по ЭТУ сторону,
потому что мог еще все остановить, выбить чашку у него из рук, изобразив
досадную неловкость. И только когда Галактионов сделал глоток, черта, которая
вот только что была перед ним, вдруг оказалась за его спиной. Он превратился в
убийцу. Несколько секунд показались ему тогда часами мучительных изощренных
пыток, и сегодня ему предстояло пройти через это еще раз.
Он вышел из кабинета и снял с крючка в прихожей поводок и
ошейник.
– Алмаз, гулять! – позвал он.
Радостно повизгивая, черный длинношерстный сеттер уселся
перед хозяином, с готовностью подставляя шею и поочередно приподнимая передние
лапы, чтобы удобнее было застегивать ошейник и шлейки.
