— Так что насчет моего предложения? В течение двух часов все будет организовано.
«Каким образом?» — Александр почувствовал всю никчемность и убогость дальнейшей дискуссии.
— Не стоит напрягаться. Я все равно не буду участвовать в этой… э-э… процедуре.
— Доктор, вы, похоже, не осознаете всей серьезности ситуации. — Наштукатуренная маска выражала строгую сосредоточенность. — Должна вас разочаровать. Я не приму отказа.
— Интересно. И каким же образом вы принудите меня к исполнению задуманного? — Она все же вынудила его задать не озвученный ранее вопрос.
— Во-первых, на моей стороне закон…
Темнов впервые с момента их встречи расплылся самодовольной ухмылкой.
— А вот с этого момента поподробнее.
— Извольте. — Порывшись в изящной сумочке, она выудила умеренной помятости альбомный лист, наполовину исписанный убористым почерком и отмеченный свежим прямоугольным штампом в верхнем правом углу. — Это заявление моей матери, являющейся ближайшей дееспособной родственницей бабки, о том, что она полностью поддерживает любые радикальные меры по прекращению страданий последней…
— Так ваша матушка — заинтересованное лицо. Наследницей бабкиного имущества, похоже, она станет…
— Вся наличная собственность моей бабушки сводится к нескольким личным вещам, — отчеканила мадам. — Никаких движимых и недвижимых, не говоря уже о денежных, богатств у нее нет. Поэтому вопрос о материальной заинтересованности в данном случае неуместен… Кроме того, у меня при себе заверенный документ, согласно которому я являюсь доверенным лицом своей матери и имею право подписи…
— Она, похоже, очень занятая женщина, если не смогла лично приехать к постели своей умирающей родительницы… — театрально покачал головой Александр.
— В этом нет необходимости. Здесь у нас имеется знакомый юрист. Он в курсе. — Она предпочла не заметить его сарказма.
— Но, к сожалению, у меня знакомого юриста поблизости нет, чтобы подтвердить всю правомерность предлагаемых вами действий. — Он, не стесняясь, ухмыльнулся в ее наглое лицо. — В чем именно вы неправы, я четко выразить не могу, но пара проколов даже мне в глаза бросается. — Темнов оперся плечом о стену и неторопливо продолжил: — Во-первых, откуда мне знать, что, будь бабулька в сознании, она уполномочила бы вас на подобные действия? А вдруг она отнюдь не питала к вашей матушке особо теплых чувств? Дочка дочкой, а поссориться все могут… Минуточку! — осадил он вскинувшуюся собеседницу. — Во-вторых, я вовсе не уверен, что даже в ситуации, когда человек находится в глубокой коме, кто-либо из ближайших родственников имеет право распоряжаться его жизнью. Разве что имея на руках соответствующее решение суда… А его у вас нет. Я прав?
— Не создавайте проблем, доктор! — Похоже, официальные аргументы были исчерпаны, и она делала ставку на эмоциональные. — Ни себе, ни окружающим.
— Это что, угроза?!
— Понимайте как хотите. Я пыталась уладить вопрос по-хорошему…
— И что же хорошего я бы получил от этого, как вы изволили выразиться, «улаживания»?
Недобрый блеск в ее рассерженных глазах, казалось, приобрел хитроватый оттенок:
— Ах, вон оно что!.. — Красивый рот изогнулся в презрительной ухмылке. — А ларчик-то, оказывается, просто открывался…
Он запоздало начал понимать, что его необдуманная фраза была неверно истолкована. Но леди уже разошлась вовсю:
— А то начали мне тут… Аргумент первый, аргумент второй… Я уж действительно подумала, что на законника нарвалась. Ну и во сколько же вы оцениваете свою «заинтересованность»?
— Я… Нет, вы меня неправильно…
«Еще я перед ней же и оправдываюсь! Мерзость какая…»
— Думаю, сейчас наш разговор действительно окончен.
— Как же так?! На самом интересном месте! Нет, доктор, теперь уж вы тему развейте!
— Убирайтесь отсюда. — Посыл прозвучал скорее устало, чем злобно. — Вон!
Закрывая на засов отделенческую дверь, Темнов отчетливо слышал ее шумное прерывистое дыхание. Впрочем, понимания он и не ожидал. Ночь набирала права, и Александр хотел лишь спокойно провести остаток дежурства.
Утром, сдав смену, он с чувством исполненного врачебного долга удалился на заслуженный суточный перерыв. Но, явившись на следующую вахту, он с некоторым удивлением обнаружил, что та самая старушка, вопреки всем объективным данным, все еще упорно пребывает в запредельной коме, не желая покидать дряхлую оболочку.
— Ну, Сашка-бедоносец, снова отличился? — встретил молодого подчиненного Исаак Данилович.
— Да вроде не привлекался за последнее время… Ни к административной, ни к уголовной, — отшутился Александр, предчувствуя серьезный диалог с начальником.
— Будешь так себя вести, привлечешься, — пообещал заведующий. — Вернее, сам на себя навлечешь.
— Да я же ангел! Разве их садят?
— Крылья обламывают, это уж точно, — обнадежил Эндяшев. — Ты чего наплел столичной девице?
— А, так вот из-за чего вся катавасия. Послал я ее, делов-то…
— Смельчак, итить твою… И за что же она такой чести удостоилась. Или ты всем дорогу указываешь?
— Я — не дорожный указатель, — скривившись, парировал Темнов. — Но иногда с направлением помогаю определиться… Что, жалоба имеется?
— Какой догадливый! Прямо из столицы на мобилу главному звонили.
— О, горе мне! И что теперь? Приказ на меня уже подписан?
— Доиграешься, хамло малолетнее. — Заведующий добродушно глянул на ожидающего продолжения Александра. — Дамочка твоя дочерью солидного человека оказалась. А ты с ней не по-людски…
— Судя по вашему тону, не только я. Угадал?
— Ну уж нет, меня в хамы не записывай, — отмахнулся Эндяшев. — На меня, слава богу, за тридцать с гаком лет ни одной жалобы на плохое обращение…
— Неужели босс не сдержался?! — наигранно удивился Темнов. — Эксклюзивный случай!
— Смеешься? — еще шире улыбнулся городской реаниматолог. — Таких эксклюзивов столько… Впрочем, здесь я Валентина очень даже понимаю. Девица — сущая стерва. Сам едва не сорвался.
— Так что, я спасен?
— Объяснительную напишешь. На имя главного. Кстати, она что-то о вымогательстве говорила…
Темнов на миг посмурнел, но решил крыть ее же козырем:
— А о причине размолвки она не говорила?
— Да не горячись. Своей тупой просьбой она и меня, и Масленникова достала. Но, сам понимаешь, работа у нас такая…
— Если встанет вопрос о деньгах, я подробно опишу весь ход нашей беседы, — с мальчишеским упорством заявил Александр. — А заодно и суть ее предложения… Со всеми нюансами…
— Не мели ерунды! Не фиг бестселлер кропать. Только общие фразы. Типа «хамила», «кричала»… Никаких «угрожала»!.. А о себе — «не сдержался», «сорвался»… И точка! Ее столичный папенька, скорее, для проформы звонил. На дочуркин визг отреагировал. Валя говорит, он не ругался, сказал, что ситуацию понимает, поведения девчонки не одобряет. Но и ты мог бы посдержаннее быть. Извиниться и — смыться. Не уполномочен, дескать. А то сразу посылы раздаешь…
