Книга Ведьма Черного озера, страница 46. Автор книги Андрей Воронин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ведьма Черного озера»

Cтраница 46

Время от времени на вспотевшую шею пана Кшиштофа садились охочие до крови комары, заставляя цедить сквозь зубы проклятья и подвергать себя рукоприкладству. Жесткий камень резал зад; близилось время обеда, и пустой желудок периодически напоминал о себе голодным ворчанием. Пан Кшиштоф с большим раздражением вспоминал Мюрата, отправившего его сюда с миссией, которая, как обычно, только на первый взгляд казалась простой. Так бывало всегда: пойди туда, застрели того; поезжай сюда, привези это; сделаешь — увидишь небо в алмазах, а не сделаешь — пеняй на себя... Казалось бы, чего проще? Но всякий раз простые и понятные поручения маршала оборачивались чем-то наподобие приказа достать луну с небес или раскурить сигару от солнца. Э, да что там пенять на Мюрата! Ведь маршал держал при себе пана Кшиштофа Огинского как раз для таких поручений, с которыми не мог бы справиться никто, кроме него. Жаль только, что в последнее время эта высокая честь перестала казаться Огинскому такой уж высокой; да и было ли это на самом деле честью?

Его невеселые размышления были прерваны послышавшимся совсем рядом хрустом сухой ветки.

Пан Кшиштоф поспешно сдвинул обратно на глаз повязку и продел левую руку в петлю перевязи. После этого он принял картинную позу, опершись правой рукой на эфес сабли, и устремил взгляд единственного глаза на заросли молодого сосняка, откуда послышался встревоживший его звук.

Вскоре колючие сосновые лапы зашевелились, и перед паном Кшиштофом предстал его должник, поручик Ахтырского полка Юсупов. Поручик по обыкновению помогал себе при ходьбе тростью, не только опираясь на нее, но и раздвигая ее концом ветки. Кивер поручика был низко надвинут на глаза, подбородочная чешуя застегнута — очевидно, чтобы не потерять головной убор, зацепившись за ветку. Левая рука Юсупова придерживала на бедре эфес сабли, а лицо выглядело бледным и озабоченным. Он вел верховую лошадь, которая, завидев пасшегося поодаль жеребца пана Кшиштофа, издала приветственное ржание. Жеребец откликнулся, заставив пана Кшиштофа раздраженно дернуть фальшивым усом.

— Проклятые скоты, — пробормотал он. — Неужели нельзя помолчать?

Впрочем, сказано это было совсем тихо — так, чтобы не услышал Юсупов.

— Однако вас нелегко отыскать, — сказал поручик, набрасывая поводья на ближайший сук и довольно небрежно салютуя пану Кшиштофу. — Что за странная идея — назначить встречу в этой глуши?

— Судя по тому, как вы подкрались, отыскать меня вам было не так уж сложно, — суховато ответил Огинский. — А что до выбора места, так должен вам напомнить, поручик, что условия здесь диктую я. Дело, которым мы с вами занимаемся, хоть и не назовешь злодейством, требует соблюдения секретности. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Вы же знаете, как в провинции распространяются даже самые нелепые слухи. Чихнуть не успеешь, а тебе уж с другого конца города здоровья желают. Так вы виделись с княжной?

— Виделся, — сказал Юсупов и, присев на соседний камень, начал набивать трубку. — Признаться, она произвела на меня самое приятное впечатление. Скажу больше, я очарован не только ее весьма примечательной внешностью, но и остротой ума, и ее мужеством. Она едва не поймала меня на лжи, которую я произносил по вашему наущению. Представляете, она способна без посторонней помощи отличить форму ахтырского гусара от формы того полка, в котором служил этот ваш Огинский! Благодарение небу, у меня хватило ловкости вывернуться, а у нее достало такта не расспрашивать меня далее о том, чего я не знаю.

— Нельзя же быть такой редкостной дубиной! — воскликнул раздосадованный пан Кшиштоф и с раздражением бросил клинок в ножны. — Вы что же, сказали ей, что служили с Вацлавом Огинским в одном полку? Дьявол, что за невезение! Имейте в виду, Юсупов, княжна даже умнее, чем кажется. Много умнее! И если она решила прекратить неудобный для вас разговор, так это, вполне возможно, было проявлением не такта, как вы по глупости решили, а ее невиданного коварства. Очень может быть, что по пятам за вами шли ее шпионы. Возможно, они сейчас наблюдают за нами, поджидая удобного момента для нападения...

— Вы не говорили, что состоите с княжной в кровной вражде, — заметил Юсупов. — Если бы сказали...

— Ну, и что же было бы тогда?

Поручик вдруг ухмыльнулся.

— Тогда бы я подумал, стоит ли браться за ваше поручение, — признался он. — Право, эта княжна Вязмитинова не вызывает у меня желания причинить ей вред. Напротив, ее так и хочется защитить...

— Мне жаль об этом напоминать, — неприязненно процедил пан Кшиштоф сквозь фальшивые, уже заметно подпаленные трубкой усы, — но свое право думать и принимать решения вы проиграли в карты. Не хочется вас унижать, но все-таки решаю я, а вы исполняете. И потом, с чего, черт подери, вы взяли, что я намереваюсь причинить княжне вред? Да, мы с нею отнюдь не друзья, и показываться ей на глаза я не рискнул бы, но с моей стороны ей ничто не угрожает. Она в полной безопасности — и ее жизнь, и честь, и даже имущество. Мне от нее ничего не нужно! Мне нужно только, чтобы она на какое-то время перестала путаться у меня под ногами. Займите ее, отвлеките, очаруйте... женитесь на ней, в конце концов! Кстати, женитьба ваша на княжне Марии Андреевне позволит вам в самый короткий срок вернуть мне долг вместе с процентами.

— Проценты?! — вскричал Юсупов так громко и с таким возмущением, словно услышал нечто неожиданное и был до глубины души оскорблен услышанным. — Проценты, вы сказали? Помилуйте, майор, вы дворянин или ростовщик?

— А вы что же, хотите поторговаться? — спросил нимало не смущенный этой выходкой пан Кшиштоф. — Даже не пытайтесь, поручик, ничего не выйдет. Да, я сказал «проценты». Пока что вы погашаете их, оказывая мне услуги, о которых я вас прошу. Но как только я перестану в вас нуждаться или вы сами откажетесь мне повиноваться, проценты начнут расти — каждый день, каждую минуту... Вам придется повиноваться, Юсупов, потому что вы целиком в моих руках.

С этими словами он выбил трубку, сильно постучав ею о камень, на котором сидел, и стал набивать ее заново. Вид у него при этом был настолько раздраженный и одновременно торжествующий, что Юсупов с трудом удержался от смеха.

— Бог с вами, — сказал он, сдержав свой неуместный порыв. — Вы правы, я в ваших руках, и выбора у меня нет. Должен, однако, заметить, что вы ведете себя не совсем подобающим образом. Впрочем, и тут вы правы: я сам виноват, надо было быть осторожнее. Проценты так проценты. Как знать: может, меня раньше убьют, и вы останетесь с носом. Вот смеху-то будет, а?

— Ничего смешного я в подобном случае не предвижу, — мрачно сказал пан Кшиштоф, — особенно для вашей семьи. Я пущу ваших родителей по миру, понимаете ли вы это? Может быть, я выгляжу в ваших глазах жестоким, но жестокость лучше бесчестья, вы не находите?

Юсупов задумчиво поковырял концом трости серый мох у себя под ногами и тяжело вздохнул.

— Вы правы, — повторил он. — Так чего ж вам надобно, скажите толком!

— Того же, чего и всем, — ответил Огинский, — богатства, славы, власти. Получить выигранные мною деньги, например... Но это все в перспективе. А пока что мне надобно, чтобы вы как можно чаще бывали у княжны. Вскружите девчонке голову, вам это будет нетрудно, тем более что она, как вы верно заметили, остро нуждается в защите и поддержке. Гуляйте с нею, катайте ее по окрестностям, а главное, сделайте все, чтобы эта старая ворона, княгиня Зеленская, не получила над нею опекунства. Сделать это вам проще, чем кому бы то ни было: достаточно объявить о помолвке, и княгиня Аграфена, таким образом, останется с носом. Мне вовсе не улыбается перспектива видеть это жирное пугало в Вязмитинове...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация