– Вынуждена вас разочаровать, Игорь Сергеевич, с моим
начальником вы вряд ли договоритесь. У него характер очень тяжелый, я по
сравнению с ним просто бабочка, такая же невесомая и безвредная. И еще одно. Не
надо преувеличивать возрастную разницу между нами, я гораздо старше, чем вы
думаете.
Настя методично собрала со стола листки с записями,
сигареты, зажигалку, сложила все это аккуратно в свою необъятную спортивную
сумку и встала.
– Не буду больше отнимать у вас время, Игорь Сергеевич.
Завтра вам позвонит мой начальник, с которым вы так мечтаете встретиться, и
назначит вам время, когда вы должны будете явиться к нему на Петровку. Там вам
понравится гораздо меньше, чем здесь, на привычной вам уютной кухне, где вы на
своей территории и можете вести себя так, как вам хочется. Да, кстати, не хочу
наносить вам удар в спину, поэтому предупреждаю заранее: завтра мой начальник
полковник Гордеев обязательно спросит вас, почему ваши показания не оформлены
протоколом. И что вы ему ответите?
– А что я должен ему отвечать? – окрысился
Шульгин. – Откуда я знаю, почему вы не записали мои показания в протокол?
Чего вы меня запугиваете?
– Ну правильно, – вздохнула она. – Вы не знаете.
Тогда он вызовет меня и спросит об этом. И мне придется ему сказать, что вы
были на момент беседы со мной в нетрезвом состоянии, а у лиц, находящихся в
нетрезвом состоянии, показания брать нельзя. Как события будут развиваться
дальше, я не знаю. Следователь может, например, направить вашему гендиректору
бумагу о том, что ответственные работники Совинцентра пьют во время работы и
даже в такой серьезной ситуации, как расследование убийства, считают возможным
являться на беседу к работникам милиции в пьяном виде. А уж о том, что у них в
столах хранится, разговор пойдет отдельно. Я с вашего позволения выкурю еще
одну сигарету, а потом вы скажете мне, будете ли вы разговаривать со мной или
пойдете завтра на Петровку к полковнику Гордееву.
– Как вы можете утверждать, что я пьян? – упорно
возмущался Шульгин. – Вы этого не докажете.
– Докажу, – спокойно сказала она, закуривая и пряча
зажигалку обратно в сумку. – В вашем учреждении есть медчасть, я приглашу
врача, подписанная им справка будет иметь достаточную силу в глазах
следователя. А сказанного им слова будет достаточно, чтобы поставить крест на
вашей карьере в этом валютном раю. Одно дело – пить втихую, в уголке и при этом
не терять лица. И совсем другое дело – не суметь совладать с соблазном, зная,
что с тобой будет разговаривать работник уголовного розыска или следователь. Вы
не умеете держать себя в руках и постепенно деградируете, и тот факт, что для
определения вашего состояния работник милиции вызвал врача, свидетельствует об
этом более чем красноречиво. Две минуты, Игорь Сергеевич, еще две минуты, и я
уйду. Если, конечно, вы не передумаете.
Через две минуты Анастасия Каменская обернула вокруг шеи
длинный теплый шарф, наглухо застегнула куртку и пошла по длинному извилистому
коридору к лифту. Игорь Сергеевич Шульгин не произнес больше ни слова.
4
После семи вечера в управлении уголовного розыска народу
было ничуть не меньше, чем днем. Никто не удивился тому, что в начале восьмого
на работе появилась Каменская, это было в порядке вещей. Не заходя к себе, она
толкнула дверь комнаты, которую занимали Юра Коротков и Коля Селуянов. Оба они
сидели за своими столами и как по команде подняли на нее вопрошающие глаза.
– Ну как? Получилось? – спросили они чуть ли не хором.
– Будем надеяться.
Она не раздеваясь уселась на свободный стул и полезла за
сигаретами.
– Никогда не думала, что это так трудно. Полдня строила из
себя злую тетку Настасью, а все для того, чтобы завтра пришли хорошие мальчики
Юрочка и Коленька и весь протокольный отдел кинулся к ним в объятия, утопая в
слезах и соплях. Ну и сценарий вы мне подсунули!
На самом деле старая как мир схема «злой следователь –
добрый следователь» была использована сегодня с несколько иной целью. Настя не
ставила перед собой задачу собирать информацию. Ей сегодня нужно было своими
глазами посмотреть на трех главных подозреваемых, составить представление об их
характере и стиле мышления. А уж потом прикладывать к ним всю ту информацию,
которую соберут для нее Коротков и Селуянов. И уж конечно, собирать эту
информацию они будут не при помощи длительных душещипательных бесед с тремя
главными фигурантами. У ребят для этого есть свои способы, приемы и источники
сведений.
Итак, Ирина Королева. Умная, хладнокровная, расчетливая.
Следит за каждым словом, случайных проговорок не допускает. Почему-то
занимается скучным и неперспективным делом, хотя имеет хорошее образование и
прекрасные способности. Имела все возможности убить Тарасова. Судя по
заключению врача, смерть его наступила не позже восьми сорока пяти, а через
двадцать минут, если верить Королевой, она обнаружила труп на кухне. Если
преступница – она, то могла ли она по складу своего характера просидеть
двадцать минут в одном помещении с покойником и только потом звонить в охрану?
Хватило бы у нее выдержки? Несомненно. Может ли кто-нибудь подтвердить, что она
вошла в здание Совинцентра в восемь пятьдесят, как она утверждает, а не раньше
на десять-пятнадцать минут? Нет, никто этого подтвердить не может.
Светлана Науменко. Сорокалетняя увядающая красотка,
озабоченная семейными неурядицами и перспективой потерять место. Нервы
расшатаны, то и дело начинает плакать, руки дрожат. В тот день она пришла на
работу в девять тридцать, в это время в протокольном отделе, кроме Королевой,
были сотрудники управления охраны. Кто поручится, что она не приходила сюда
часом раньше? Муж с ней не живет, дочь отправилась в школу в половине восьмого
и не знает, в котором часу мама ушла на работу, без четверти восемь или без
четверти девять. Науменко безумно боится сокращения, у нее, в отличие от
Королевой, образования никакого нет, и, если ее выгонят из Совинцентра, она
такой денежной работы уже никогда не найдет. Чтобы зарабатывать деньги без
образования и смекалки, женщина должна быть молодой и длинноногой, тогда еще
можно рассчитывать на место секретарши в какой-нибудь фирме. Если смерть
Тарасова могла уберечь Светлану от неминуемого сокращения, то очень может быть,
что она постаралась эту смерть ускорить. Зачем сокращать живых людей, когда
можно просто убрать вакансию…
Наконец, Шульгин Игорь Сергеевич. Негибкий, упрямый.
Соображает медленно. На компромисс не идет, но не из принципа, а из тупого
упрямства и идиотской самовлюбленности. Пойти на компромисс для него означает
отступить, признать свою неправоту, а такие люди неправоту свою не признают
никогда и ни при каких условиях. Настя сегодня проверила его, сначала чуть-чуть
напугала, потом предложила выход, а он им не воспользовался. Не умеет варианты
просчитывать, надеется, что главное – устоять сегодня, а завтра все само собой
как-нибудь устроится. Сегодня для него главным было не уступить сопливой
девчонке, показать ей свое превосходство, а о том, что завтра его сломает и в
порошок сотрет неведомый полковник Гордеев (о чем сопливая девчонка его честно
предупредила), он и думать не хочет. До завтра еще дожить надо. Типичная
психология убийцы. Сегодня я убрал того, кто мне мешает, а то, что завтра меня
за это могут поймать и наказать, так до завтра еще дожить надо…
