Настя поднялась с массажной кушетки и начала одеваться.
– И на сколько мне хватит вашего лечения? – спросила
она, натягивая джинсы.
– Как вести себя будете, – лукаво улыбнулся
массажист. – У вас, с одной стороны, не залеченная вовремя травма, а с
другой – сидячий образ жизни. С травмой уже ничего не поделаешь, вы слишком ее
запустили. А смещения позвонков можно избежать, если делать гимнастику.
– Ой нет! – испугалась Настя, которую в дрожь бросало
от одного только упоминания о физических упражнениях. Никогда в жизни она не
только не занималась спортом, но даже и зарядку не делала. Она для этого была
слишком ленива.
– Ну почему сразу «нет»? – удивился массажист,
невысокий жилистый парень с кривоватым носом и веселой улыбкой. – Это
займет совсем немного времени, буквально пять-семь минут, но как минимум три
раза в день. Неужели вам это не по силам?
– Нет, – она решительно помотала головой. – Я буду
лениться и забывать.
– Тогда смените образ жизни, – посоветовал он,
заглядывая в ее медицинскую карту. – Вы же оперсостав?
– Угу.
– Тогда откуда сидячая работа? Вас, сыщиков, ноги кормят,
как волков.
– Меня кормит усидчивость, – усмехнулась Настя,
зашнуровывая кроссовки. – Целыми днями сижу, черчу схемы и придумываю
разные глупости.
– Погодите-ка, вы не у Гордеева случайно работаете?
– У него самого, – подтвердила она.
– Так вы – та самая Каменская?
– Какая – та самая?
– Про которую говорят, что у нее голова как компьютер. Вы же
анализом занимаетесь, правильно?
– Правильно. А что, об этом уже знает вся поликлиника ГУВД?
Никогда не думала, что мировая слава настигнет меня в массажном кабинете, когда
я буду в полуголом виде.
Массажист расхохотался.
– Не обижайтесь. Мы с постоянными пациентами всегда болтаем.
А поскольку травматизм самый высокий как раз среди работников уголовного
розыска, то ко мне на массаж чаще всего они и ходят. Кто с ногой, кто с рукой,
кто, как и вы, со спиной. Так что я про вас наслышан. Так будете ходить ко мне
или ограничитесь одним посещением?
– Посмотрим, – уклончиво ответила Настя. – Сами
понимаете, в нашей работе ничего планировать заранее нельзя.
– Ну смотрите.
Ей показалось, что веселый массажист обиделся на нее за
явное нежелание ходить к нему лечиться. Но о систематических визитах в
поликлинику она и помыслить не могла. Сегодняшнее посещение было исключением из
правила, и то только потому, что спина разболелась невыносимо, а место, куда ей
непременно нужно было сегодня зайти, находилось всего в двухстах метрах от
поликлиники. Немаловажным было и то, что массажист, которого ей так нахваливал
Юра Коротков, работал сегодня в первую смену, с восьми утра, поэтому она
успевала к десяти часам на работу. Пропускать утреннюю оперативку ей ни в коем
случае нельзя было, да и не хотелось.
Выйдя из поликлиники, она завернула за угол и отправилась в
издательство, чтобы договориться о переводе французского детективного романа,
за который она намеревалась взяться в мае, во время очередного отпуска. На 13
мая назначено ее бракосочетание с Алексеем Чистяковым, а после этого они оба
возьмут отпуск и займутся работой в свое удовольствие: Леша будет писать
очередную заумную книжку по математике, а она, Настя, будет переводить
французский роман, зарабатывая дополнительные деньги, помогающие ей заткнуть
прорехи в бюджете.
В это утро понедельника, 27 марта, ей везло. К массажисту не
было очереди, редактор, с которым она всегда сотрудничала, на работу пришел
даже раньше девяти часов, и к себе на работу, на Петровку, 38, Анастасия
Каменская явилась вовремя. Однако на этом везенье кончилось. За несколько минут
до начала оперативного совещания у начальника отдела полковника Гордеева к
Насте в кабинет залетел взъерошенный Николай Селуянов.
– Аська, тебя Чернышев искал. У него опять труп.
– Где?!
– На этот раз в Талдомском районе. Молодой парень, на вид
лет восемнадцать-двадцать. Огнестрельное ранение в голову. Это уже четвертый,
если я не ошибаюсь.
Селуянов не ошибался. В течение месяца на территории
Московской области были обнаружены три, а теперь уже четыре трупа молодых
мужчин в возрасте от девятнадцати до двадцати пяти лет с одинаковыми
огнестрельными ранениями в голову. Экспертиза утверждала, что пули, извлеченные
из тел, были выпущены из одного и того же пистолета. Оружие в розыске не
числилось, стало быть, до этих убийств при совершении преступлений не
использовалось. Собственно, к Московскому уголовному розыску эти преступления
отношения не имели, ими занимались сыщики из областного управления внутренних
дел. Одним из них и был Андрей Чернышев, которого Настя хорошо знала и с
которым неоднократно вместе работала. Он-то и обратился к ней с просьбой
«покрутить информацию в голове, может, что придумается». Пока ничего
интересного не придумалось, все потерпевшие казались ничем друг с другом не
связанными, даже знакомы не были. Но для того, чтобы выявить возможные связи
между ними, требовалось еще очень много времени и очень большая, скрупулезная
работа, включающая в том числе и установление всех их школьных и институтских
друзей, армейских сослуживцев, соседей по домам и дворам, начиная с самого
детства. Единственное, что их связывало, это оружие, из которого они были
убиты, по крайней мере, первые трое. Про четвертого потерпевшего ничего
известно не было, но Настя была уверена, что и он окажется «из той же
компании». Судя по тому, что Чернышев поторопился сообщить ей об очередном
убийстве, он тоже в этом не сомневался.
Оперативку начальник провел быстро, выслушал отчеты
сотрудников по текущим делам, в конце сообщил о том, что сыщики между собой
называли «новыми поступлениями».
– Сегодня утром в Совинцентре обнаружен труп одного из
сотрудников протокольного отдела. Туда выехал Коротков, он как раз дежурил.
Если нам придется подключаться, то этим займется… этим займется…
Гордеев снял очки и, засунув дужку в рот, стал задумчивым
взглядом обводить сидящих в комнате подчиненных. Яркое мартовское солнце вело
себя по-хулигански, играя бликами на его гладкой лысине и норовя попасть в
глаза. Полковник недовольно щурился и все время ерзал на своем кресле, пытаясь
уклониться от назойливого слепящего луча.
– И ведь ни у кого ума не хватит встать и штору
задернуть, – проворчал он, резко отталкиваясь от стола и отъезжая на своем
роликовом кресле в более безопасное место. – Лесников, займешься
Совинцентром, если будет нужно. Ну и, естественно, Анастасия, это уж как
водится.
Игорь Лесников обернулся к Насте и сочувственно подмигнул.
Если каждый сотрудник отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями
занимался своими полутора десятками убийств и изнасилований, то Анастасия
Каменская занималась всем тем, что «сваливалось» на отдел. Гордеев поручил ей
выполнять функции аналитика, и она могла, среди ночи ее разбуди, рассказать все
об убийствах и изнасилованиях, совершенных в Москве за последние восемь-десять
лет. Сколько их было, как они локализованы на территории города, как меняется
их интенсивность в зависимости от времени года, дней недели, праздников и
будней и даже дней зарплаты. По каким мотивам, кем и какими способами
совершаются эти преступления. Сколько из них раскрыто, какие типичные ошибки и
недоработки встречаются в работе оперативных и следственных аппаратов, какие
доказательства не проходят в суде, из-за каких оплошностей уголовные дела
возвращаются судьями для проведения дополнительного расследования. Как меняются
ухищрения преступников по части маскировки и сокрытия следов, как развивается и
совершенствуется мастерство работников милиции по преодолению этих ухищрений.
Настя Каменская знала о московских убийствах все. Но, кроме этого, она помогала
в работе по каждому преступлению, которым занимались оперативники ее отдела. У
нее было мышление, не ограниченное рамками магических слов «как правило», что и
позволяло ей придумывать самые невероятные версии. «Правило может быть только
одно – законы природы, – говорила она. – Кирпич, брошенный с высоты, должен
упасть вниз, потому что есть закон всемирного тяготения. И если кирпич не
падает, я не говорю, что этого не может быть, а ищу причину, по которой он не
упал. Может, он был привязан прозрачной леской. Или в него напихали железа и
удерживали мощным магнитным полем». И если ей говорили, что муж убил жену,
задержан рядом с ее бездыханным телом и во всем сознался, она начинала
выстраивать версии, разбив их для начала на две большие группы: убил тот, кто
сознался, и убил кто-то другой. Никакие слова о признании убийцы на нее не
действовали. Подкуп, желание выгородить кого-то близкого, шантаж, временное
помешательство – да мало ли причин, по которым «кирпич, брошенный с высоты,
все-таки не падает вниз».
