3
Ближе к полудню появился уставший, с посеревшим после
суточного дежурства лицом, Юра Коротков.
– Да за что же нам невезуха такая! – сокрушался он,
сидя за столом напротив Насти и большими глотками отпивая из чашки крепкий
черный кофе. – Только-только с Галактионовым разделались, а на тебе,
пожалуйста, подарочек к 1 апреля. С этим Тарасовым мы намучаемся, вот попомни
мое слово.
Настя понимающе кивнула. Две недели назад они закончили
заниматься убийством начальника кредитного отдела банка «Эксим» Галактионова, у
которого было такое количество связей и знакомств, что на проверку их ушла уйма
времени. А в итоге оказалось, что убил его человек, в том огромном списке не
числившийся. О знакомстве убийцы и жертвы вообще никто не знал, они
познакомились случайно в поезде, почти сутки играли в купе в преферанс и
разошлись, обменявшись телефонами.
– Мало того, что в Совинцентре работает три тысячи человек,
там еще в гостиницах проживает столько же гостей. А до Совинцентра Тарасов
работал в системе Министерства среднего машиностроения, причем работал много
лет и на разных должностях. Что это за убийство? Хвост с предыдущей работы, или
он за четыре дня своей деятельности в протокольном отделе успел кому-то на
мозоль наступить? Ох, Ася, сил моих нет, скорей бы на пенсию. Кстати, там, в
отделе у Тарасова, твоя однокурсница работает. Ты же в 1982-м юрфак закончила?
– Да.
– Вот и она тоже. Королева Ирина. Помнишь такую?
– Иришку? Помню, конечно. Погоди, а кем она там работает?
Начальником отдела?
– Разбежалась, – фыркнул Коротков. – Консультантом
второй категории.
– Да что ты? – изумилась Настя. – Она же была
такая способная. Неужели карьеру не сделала? Надо же, как жалко. А она меня
помнит?
– Я не спрашивал.
– Перестраховываешься?
– Ну, мало ли что, – неопределенно пожал плечами
Юра. – Вдруг с ней что-нибудь не так, а она побежит к тебе за помощью и
советом. Между прочим, это она обнаружила мертвого Тарасова. И, между прочим,
свидетелей при этом не было.
– Между прочим, между прочим, – передразнила его
Настя. – Между прочим, шила в мешке не утаишь. Если с ней что-то не так,
то она поднимет все свои университетские знакомства, чтобы найти кого-нибудь на
Петровке, и так или иначе на меня выйдет. Чего зря темнить-то? Ладно,
рассказывай, что там стряслось. Еще кофе налить?
– Чуть попозже. Значит, так. Твоя подруга Королева, с ее
слов, пришла утром на работу, было это без пяти девять, и страшно удивилась,
что дверь уже открыта. Обычно первой приходила Светлана Науменко и никак не
раньше четверти десятого. Королева тоже хронически опаздывает и приходит где-то
в девять тридцать. К десяти часам подтягиваются начальники. Точнее, так было
раньше, до того, как пришел Тарасов. Юрий Ефимович – человек дисциплинированный
и устроил женщинам выволочку за опоздания. Мол, официальное учреждение должно
работать с того часа, какой указан в справочных документах. Написано, что с 9
до 18 – и будьте любезны находиться на месте, иначе иностранцы нас за серьезных
людей считать не будут. Дамы, естественно, заныли, что в силу природной
несобранности не могут гарантированно приходить каждый день ровно к девяти.
Демократичный Тарасов пошел на уступку и разрешил им опаздывать через день. Он,
мол, не тиран, но в девять офис должен быть открыт для посетителей, поэтому
один день можно опаздывать Королевой, другой – Науменко. Пусть сами
договариваются. На начальников это правило, конечно же, не распространяется,
потому что начальники все равно не могут решить те вопросы, с которыми приходят
посетители, для этого и существуют консультанты, которые все знают и все умеют.
А начальники только ими руководят. Сегодня Королева должна была прийти первой,
к девяти часам. Поэтому она никак не ожидала, что на работе уже кто-то есть.
Вошла – тишина, никого не видно. Открыла шкаф, увидела пальто Тарасова, позвала
его. Ответа нет. Разделась, прошла на кухню, чтобы включить чайник, а там –
покойник. Вот, собственно, и все. В девять десять об этом узнала служба
безопасности Совинцентра, а в девять тринадцать дежурная часть ГУВД. Дежурная
группа прибыла туда в девять сорок. Сейчас труп повезли к Айрумяну на вскрытие,
но на глазок видно, что причина смерти – удушение.
– Весело, – задумчиво протянула Настя. – Ирка вряд
ли его задушила, если она до сих пор такая, какой была раньше. Невысокая и
худенькая, у нее силенок не хватило бы. Как ты думаешь, на нас это убийство
повесят или Центральный округ своими силами обойдется?
– Уже повесили, – хмуро откликнулся Коротков. –
Ой, не нравится мне это убийство, Аська, ой не нравится.
– Ладно, не причитай, тебе всегда не нравится. Нормальная
реакция.
– Почему нормальная?
– Потому что нормальному человеку убийство и не должно
нравиться.
– Я же не в этом смысле…
– Я знаю, в каком смысле. Ты сейчас пойдешь отсыпаться?
– Да куда мне! – Коротков безнадежно махнул
рукой. – Дома пацан, как раз уже из школы придет через часок, в одной
комнате теща, в другой он возится. Разве тут выспишься? Буду до ночи терпеть.
Может, чего полезного еще сделаю. Ты мне кофе обещала, если я правильно понял.
Настя снова включила кипятильник и принялась расчищать
письменный стол. Сдвинув в сторону папки и бумаги, она разложила на столе
несколько чистых листов. Через некоторое время листы эти покроются одной ей
понятными словами, кружочками, закорючками и стрелками. На каждом листе
появится группа версий, которые нужно будет проработать, чтобы попытаться
понять, кто и почему убил Юрия Ефимовича Тарасова.
4
Он ехал в автобусе, устремив невидящий взгляд куда-то за
окно. Сегодня утром, придя на работу и первым делом, как обычно, просмотрев
сводку, он узнал об убийстве Тарасова. Глядел на отпечатанные на принтере
строчки и никак не мог взять в толк, что речь идет не об однофамильце Юрия
Ефимовича, а о нем самом. Известие ошеломило его. Он не хотел в это верить,
поэтому тут же кинулся проверять, позвонил Тарасову домой. Но все оказалось
правдой. Он не стал разговаривать с женой, потому что был уверен, что она уже
получила от работников милиции указание фиксировать все звонки: кто позвонил,
когда и зачем. Ему было достаточно услышать ее голос, чтобы понять: беда
случилась с ним, с Юрием Ефимовичем.
«А как же я?» – подумал Платонов и тут же устыдился своей
мысли. Ну при чем тут его трудности и проблемы, когда нет больше Тарасова? Нет
Юрия Ефимовича, нет человека, на которого Платонов мог положиться, которому мог
доверять безгранично. И без чьей помощи не мог обойтись. Вот опять он пришел к
тому же самому: как же он теперь будет обходиться без Тарасова?
Когда прошел первый приступ отчаяния, нахлынула волна
жалости. И только в третью очередь в голову Дмитрию Платонову пришел вопрос:
КТО? КТО ЕГО УБИЛ И ПОЧЕМУ?
