– Как срочно?
– Очень срочно.
– Завтра с утра? – предложил Гордеев.
– Годится.
– Во сколько мне приехать?
– Если не возражаете, лучше я к вам подъеду. К восьми часам
удобно?
– Буду ждать.
Заточный вышел на кухню и уселся на широкий подоконник –
излюбленное место для неторопливых размышлений. Четыре человека, трое – из ГУВД
Москвы, один – из министерства. Кого-то из них неизвестная женщина, дважды
звонившая ему по телефону, назвала гнилым звеном. И он, генерал Заточный,
должен понять, что она имела в виду. Судьбу Дмитрия Платонова эта женщина
отдала в его руки.
Что должны означать ее слова? Только одно: она звонит как
минимум двум из четырех человек и дает им разную информацию. Только собранная
воедино, эта информация может пролить свет на историю с Агаевым и Платоновым.
Может быть, она даже звонит всем четверым. И собраться эта информация должна в
руках у него, Заточного. Но почему-то никто из бравой четверки не идет к нему с
рассказами о звонках таинственной незнакомки. Хорошо, допустим, ребята с
Петровки с ним, генералом Заточным, вообще незнакомы и им и в голову не
приходит обращаться к нему. Но уж своему-то шефу полковнику Гордееву они должны
были рассказать. А Гордеев обязательно пришел бы к генералу, потому что знает,
что именно Иван Алексеевич направил в группу Сергея Русанова. Может быть, так
все и было и гнилым звеном оказался именно Гордеев? Неприятно. Но это тоже надо
иметь в виду как возможный вариант.
Завтрашний разговор на Петровке будет непростым, Иван
Алексеевич это предчувствовал. Обижать людей нельзя. Но и верить нельзя никому.
Новый звонок телефона вывел его из тяжких раздумий. Через несколько
мгновений в кухню заглянул сын.
– Папа, это снова тебя. Опять женщина.
– Та же самая? – встрепенулся генерал.
– Нет, другая. У тебя что, бес в ребро?
– Балда, – генерал шутливо щелкнул Максима по макушке и
быстро прошел в комнату, где стоял телефон.
– Слушаю вас.
– Иван Алексеевич, это майор Каменская из Московского
уголовного розыска. Простите, что так поздно звоню, но у меня неотложное дело…
3
К утру погода резко испортилась. Если до этого целую неделю
было тепло и солнечно и все говорило о ранней бурной весне, то сегодня с утра
снова настала хлипкая и слякотная зима, на корню убивающая хорошее настроение и
порождающая только одно желание: принять горячую ванну, завернуться в теплое
одеяло и спать, спать, спать…
По дороге на работу Настя промочила ноги, по рассеянности
наступив на покрытую тонюсеньким ледком глубокую лужу и провалившись в нее по
щиколотку. Но она даже не обратила на это внимания, поглощенная предстоящим
разговором со своим начальником и с чиновником из министерства. Вчера озарение
пришло к ней слишком поздно, но она все равно позвонила Колобку-Гордееву, а тот
посоветовал ей связаться с генералом Заточным и даже дал его телефон.
– Заточный держит дело на контроле и собирается завтра с
утречка снимать с нас стружку, – сообщил ей Виктор Алексеевич. – Дай
ему пищу для размышлений, чтоб время зря не терял и сны сладкие не смотрел.
– Вы его за что-то не любите? – спросила удивленная
таким оборотом Настя.
– А за что мне его любить? – отпарировал
Гордеев. – Это же он настоял, чтобы с вами работал Русанов, который у вас
на руках гирями повис и не дает собирать улики против Платонова. Все понятно,
своего подчиненного выгородить хочет, его за это упрекать нельзя, но и любви к
нему этот факт особо не прибавляет. Хотя, конечно, если бы я был его
подчиненным, то рассуждал бы иначе. Вообще-то он мужик хороший, я о нем много
доброго слышал. Но не нравится мне этот завтрашний сходняк, который он затеял. Зачем
ему со мной встречаться? Рассказывать, какие у меня сотрудники плохие и
неумелые? Так я про своих сотрудников и так все знаю, и получше его. Советы
давать, как раскрыть убийство Агаева и как найти Платонова? Так чего ж он тянул
столько времени, если знает, как это сделать. Сказал бы сразу. Или он что-то
узнал, что-то такое, что в корне меняет всю картину. Тогда и твоя информация
ему пригодится, и завтра он уже не будет тратить время на то, чтобы все
соединить вместе, а сделает это за ночь. А утром явится на Петровку доставать
кроликов из шляпы.
– Виктор Алексеевич, боязно мне что-то, – призналась
Настя. – А вдруг он – лицо заинтересованное? Платонов мне доверился, и
если он действительно не виноват, а я выдам доверительную информацию не в те
руки? Не может так получиться?
– Стасенька, вероятность такая есть всегда, но давай
рассуждать по возможности здраво. Тот, кто является лицом заинтересованным,
должен Платонова утопить, весь смысл в этом. Зачем Заточный подсунул нам
Русанова? Затем, что Русанов – близкий и давний друг Платонова и будет стоять
на ушах, чтобы его спасти. Спасти, деточка, а не утопить. Если бы Заточный был
заинтересованной стороной, он бы никогда не прислал Русанова. Ты согласна?
– Ну, в общем, – неуверенно ответила Настя.
– Поэтому набирай-ка номер и звони генералу. И ничего не
бойся.
Она так и сделала и теперь с нетерпением ждала встречи с
Иваном Алексеевичем.
Без пяти восемь она сидела в кабинете у своего начальника
Гордеева, обутая в форменные черные туфли взамен поставленных сушиться кроссовок.
Виктор Алексеевич молча стоял у окна, повернувшись к ней спиной и
сосредоточенно созерцая оседающий на тротуаре мокрый снег. Без трех минут
восемь вошел генерал Заточный. По его осунувшемуся лицу сразу стало понятно,
что сладких снов ночью он и впрямь не смотрел. Настя решила соблюсти пиетет и
вскочила с кресла, вытянувшись в струнку.
– Доброе утро, – как-то по-домашнему поздоровался
генерал и протянул руку Насте, которая стояла ближе, чем полковник
Гордеев. – Майор Каменская – это вы?
– Так точно, товарищ генерал.
– Не нужно, Анастасия Павловна, – Заточный забавно
сморщил нос. – Поскольку вы ходите исключительно в цивильном, а форменные
туфли надели только потому, что промочили ноги, то я для вас буду Иваном
Алексеевичем.
Он легко рассмеялся, окидывая Настю с ног до головы теплым
взглядом желтых тигриных глаз, и от этого ей стало не по себе. Заточный прошел
вперед, чтобы пожать руку Гордееву, и, глядя ему в спину, Настя вдруг с ужасом
поняла, что этот человек ей нравится. Интересно, откуда он узнал про промокшие
кроссовки? То, что она, Анастасия Каменская, круглый год ходит в джинсах и
свитерах или майках, ни для кого не секрет, а то, что генерал об этом знает,
говорит только о том, что он не поехал на Петровку «на авось», а постарался
узнать хоть что-нибудь о людях, с которыми ему придется утром разговаривать.
Это, конечно, огромный плюс генералу, потому что это означает, что и на
руководящем посту он остался первоклассным сыщиком, а не превратился в
самовлюбленного, сытого, ленивого аппаратчика. Но как же он узнал, что она
промочила ноги? Видел, как она шла от метро и вляпалась в эту чертову лужу?
Заметил, что тогда на ней были кроссовки, а теперь туфли? Но в этом случае он
пришел бы на Петровку одновременно с ней, а не на десять минут позже. Впрочем,
мало ли в какой кабинет он мог зайти до того, как пришел к Гордееву.
