– Угу, – промычала Настя невнятно, усаживаясь за
компьютер. – Иди сюда. Вот, смотри, места, где были найдены застреленные
снайпером люди. Мы-то с тобой исходили из того, что человек привычно уезжает на
одно и то же расстояние, и, отталкиваясь от этого, пытались определить
примерный район его жительства. А может быть, все дело не в расстоянии, а во
времени? Он убивает там, куда может доехать, к примеру, за два часа. Он тоже
привык, но не к километрам, а к часам и минутам. Чувствуешь разницу?
– Ну, более или менее, – неопределенно кивнул
Андрей. – Давай поподробнее.
– А если поподробнее, то все зависит от того, как далеко от
вокзалов он живет. Поезда со всех вокзалов идут с одинаковой скоростью, но до
одного вокзала ему добираться пять минут, а до другого – час. Поэтому по одной
дороге он уезжает аж за сто километров, а по другой – убивает в двадцати
километрах от города. Сейчас мы с тобой откроем расписания и будем считать,
сколько минут идут электрички до тех станций, где совершены убийства. Будем
считать, что самая дальняя станция связана с тем вокзалом, ближе всего к
которому живет стрелок. Ну и так далее. Идея ясна?
– Ясна. Только как ее выполнять – непонятно.
– Чего тебе непонятно? – начала злиться Настя, которая
терпеть не могла, когда ее останавливали «на всем скаку».
– Как минуты посчитать, это я понял. А вот как дальше-то?
– Андрюша, не забивай ты себе этим голову, – махнула
она рукой. – Я сама это сделаю, если ты не знаешь как. Ты только помогай.
– Ладно, – вздохнул Чернышев. – Вечно ты меня
унижаешь, Анастасия. Показываешь интеллектуальные фокусы и балдеешь, видя мой
разинутый рот, вместо того чтобы сесть и терпеливо объяснить товарищу, как ты
это делаешь.
– Как не стыдно! – рассмеялась она. – Такой
большой мальчик – и такие комплексы. Вот я, например, много чего не умею: не
бегаю, не стреляю, никаких данов и поясов у меня нет, а ты все это делаешь на
«пять» с плюсом. Так что мне теперь, повеситься из-за этого? Ненавидеть тебя?
Ты умеешь одно, я – другое, ну и слава богу. Будем дружить. И не смей на меня
дуться.
Они открыли книжечки, вооружились карандашами и начали
считать. Потом Настя составила какую-то одной ей понятную таблицу, вывела на
экран карту города со схемой метро и торжествующе ткнула пальцем в район
Северного округа.
– Вот, смотри. Здесь есть территория, с которой можно за
пять минут попасть на платформу Дмитровская Рижского направления, за восемь
минут – на Савеловскую дорогу, и за десять – на Ленинградскую, на платформу
Петровско-Разумовская. И именно на этих направлениях убийства совершены дальше
всего от города. Почти два часа пути. Теперь гляди сюда. По Киевскому
направлению он ехал всего сорок четыре минуты, по Ярославскому и Казанскому
направлениям – вообще до смешного. И там и там по пятьдесят восемь минут. То
есть совершенно очевидно, что путь от дома до места убийства укладывается
примерно в одно и то же время. Если смотреть по километрам, то у нас с тобой
получался Западный округ, который постепенно смещался в сторону Центрального. А
если смотреть по времени, то получается Северный. И не весь, а именно та часть,
которая расположена близко к Ленинградской, Савеловской и Рижской дорогам.
– Я не понял, почему ты считаешь, что он живет именно близко
от этих платформ? То, что примерно на одинаковом расстоянии, это я согласен, но
почему ты считаешь, что это расстояние непременно маленькое? Ты думаешь, что он
живет вот здесь, а ведь он вполне может жить и здесь, – он показал на
Северо-Восток, в район проспекта Мира. – Рижский вокзал, недалеко –
Каланчевская Ленинградской дороги, а прямо по Сущевскому валу можно быстренько
доехать до Савеловского вокзала. Почему ты исключила такой вариант?
– Потому что я умею считать до пяти, дорогой мой. То место,
которое ты показал, – это совсем другая ветка метро, и по этой ветке
расстояние до Киевского вокзала и до Комсомольской площади, где у нас
расположены Ярославский и Казанский вокзалы, сильно различается. А если наша
гипотеза верна и все дело не в километрах, а во времени, то для стрелка дорога
от дома до этих вокзалов должна занимать одно и то же время. Поэтому он должен
жить на территории вдоль Серпуховской линии метро. По этой линии с любого места
дорога до «Киевской» будет ровно на две минуты дольше, чем дорога до
«Комсомольской». И еще одно: не забывай, что на Комсомольской площади находится
и Ленинградский вокзал. А по этой дороге он вон аж куда укатил. Значит, по
Ярославскому и Казанскому направлениям он уезжал с вокзала, затратив
предварительно около часа на дорогу, а по Ленинградскому – с платформы,
неподалеку от которой живет.
Чернышев поднялся с низкого кресла, которое пришлось
придвинуть к письменному столу, чтобы был виден экран монитора, размял затекшую
спину, с хрустом потянулся. Потом лукаво посмотрел на Настю и состроил ей
страшную физиономию.
– А все равно я лучше тебя стреляю.
Она собралась было сказать в ответ что-нибудь смешное, но в
эту секунду раздался звонок в дверь.
– Вот, – торжествующе произнес Андрей, – это
пришел Чистяков, принес мясо. Сейчас мы с ним вместе приготовим такую еду,
какую тебе вовек не изобразить, чтобы ты не зазнавалась и не считала себя самой
умной. Мужики рядом с тобой делаются интеллектуальными импотентами от страха
перед твоими мозгами.
Но Андрей ошибся. На пороге стоял не будущий Настин муж, а
Игорь Лесников, который молча протянул ей нотную тетрадь, изъятую полчаса назад
у Елены Русановой. У одной из страниц сбоку ножницами была отрезана полоска.
7
Услышав звук вставляемого в замок ключа, Платонов внезапно
испугался. Да, он знал, что этот момент рано или поздно настанет, потому что
так или иначе Кира все равно должна будет вернуться домой. Но только теперь он
понял, что в глубине души надеялся, что как-нибудь обойдется. Причем он даже не
пытался себе представить, что это значит – обойдется. Кира попадет под машину?
Ее арестуют? На Москву спустится корабль с пришельцами? Что может случиться
такого, благодаря чему ему не придется оставаться один на один в квартире с
хладнокровной убийцей, вполне вероятно, сумасшедшей? Вот уж воистину, надежда
умирает последней.
Открылась входная дверь, а Платонов так и не решил, что ему
делать, как вести себя, как заставить тело сделать то, что нужно сделать для
спасения своей жизни. Он молча стоял, опираясь спиной на косяк кухонной двери,
и смотрел на входящую в квартиру женщину. Ему сразу бросилась в глаза ее
бледность. – Дима, – позвала она неожиданно охрипшим голосом.
От него не укрылась ни эта внезапная хрипота, ни дрожащие
губы, ни ее страх. Он настороженно молчал, пытаясь быстро найти объяснение ее
нервозности.
– Дима, – повторила она, протягивая к нему руки, и он
услышал в ее голосе не только страх, но и желание.
Их бросило друг к другу без всяких слов и прелюдий. Платонов
рванул «молнию» на куртке и стащил ее с Киры, не отрываясь от упругих губ,
потом нащупал застежку на ее джинсах. Через две минуты, убрав все помехи, он
овладел ею стоя здесь же, в прихожей, не произнеся ни слова, не издав ни звука.
Слышно было только их тяжелое дыхание и скрип стула, на который Кира опиралась
руками.
