– Что с тобой, милая? – тихонько спросил он, целуя ее в
шею. – Я что-то делаю не так?
– Дима, я не хочу умирать, – быстро зашептала
она. – Я не хочу, не хочу, не хочу. Я боюсь. Если он меня выследил, он
может нас убить.
«Слава богу, она не сумасшедшая, – с облегчением
подумал Платонов. – Нормально развитый инстинкт самосохранения заставляет
ее перед страхом смерти самоутверждаться в качестве живого существа. Что можно
противопоставить смерти? Только продолжение рода. Поэтому перед ее лицом
повышается сексуальная активность. Но она что-то уж слишком боится. Похоже, она
знает больше, чем я. Значит, она о чем-то умалчивает. Интересно, что же это
такое, чего я не знаю и что заставляет ее так трястись от страха?»
Он ласково успокаивал Киру, утешал, говорил, что ничего
страшного случиться не может, что она все придумала, умело и настойчиво ласкал
ее до тех пор, пока она не закрыла глаза и не откинулась на подушки, прерывисто
дыша.
Когда все закончилось, Дмитрий поцеловал Киру в щеку и ушел
спать на кухню. Судя по доносившейся из комнаты тишине, Кира уснула сразу и
крепко, и Платонов слегка позавидовал ее нервам. Сам же он еще долго вертелся,
пытаясь понять, что могло так панически испугать Киру, а заодно принять решение
о том, как ему вести себя дальше. Самым главным был вопрос о Кире: что делать с
ней? Да, она убийца, она преступница, на ее совести шесть жизней, и она
безусловно должна быть наказана. Но она – женщина, которая не побоялась
привести его в свой дом, когда он нуждался в ночлеге и отдыхе, которая поверила
ему и согласилась помочь, принеся ему в жертву собственные планы и удобства. И,
кроме того, это женщина, которая в данный момент явно чем-то напугана и сама
нуждается в поддержке и защите. «Так как, Платонов, – спросил сам себя
Дмитрий, – кем ты предпочитаешь быть, ментом или мужчиной?»
С этим вопросом в голове он уснул, с ним же и проснулся и
решил еще некоторое время полежать тихонько, чтобы не будить Киру и подумать в
спокойном одиночестве.
К тому моменту, когда она встала, Дмитрий принял решение и
угрюмо думал: «Ты не мент и не мужик. Ты просто сволочь, Платонов».
2
Выполняя указание Платонова, Кира снова поехала в центр, на
Садовое кольцо, звонить. Первый звонок был Казанцеву.
– Дима все еще разбирается с Катей из Омска, –
произнесла Кира условную фразу. – Ему надо знать, куда ему сегодня ехать.
– Через пять минут скажу, – пообещал Казанцев. –
Перезвоните мне.
Через пять минут Кира уже знала, что пароль для получения
информации в Центральном адресном бюро на сегодняшний день был «Воронеж». Без
знания пароля, предупредил ее Дмитрий, в ЦАБе информацию не дают никому, да и
то спрашивают фамилию и место работы.
– В Центральном округе работает Ламара Ушанговна Бицадзе,
вот ею и назовешься. Ты умеешь говорить с грузинским акцентом?
Кира с улыбкой произнесла несколько слов, имитируя
произношение известной грузинской певицы, исполняющей русские романсы.
– Замечательно, – похвалил Дмитрий. – Значит,
позвонишь Казанцеву, спросишь пароль, потом позвонишь в ЦАБ, скажешь, что ты –
Ламара Ушанговна Бицадзе из Центрального округа, и спросишь данные на саму
себя. Назовешь свою фамилию, имя, отчество и год рождения и спросишь адрес и
номер телефона.
– А зачем это нужно? – удивилась Кира.
– Будем с тобой проверять, не затеял ли против нас игру
кто-нибудь из крупных милицейских чинов, – объяснил Платонов, чувствуя
себя полным идиотом. – Серега не может взять и прислать к нам с тобой
убийцу, он должен пойти к руководству и наврать им с три короба про то, что я
невероятно опасен, ну и так далее. Короче, если нас выследили и против нас
что-то затеяли, то по твоему адресу и по твоей фамилии справок не дают. Поняла?
Мы с тобой вроде как в разработке находимся. Поэтому, если тебе ничего не
скажут и переадресуют к кому-нибудь в МВД, значит, ты была права, и нам с тобой
надо быстренько уносить ноги. Зато если тебе скажут все, что ты просишь, стало
быть, все в порядке, твой адрес на контроле не находится. Только акцент не
забудь.
И вот сейчас Кира стояла в телефонной будке и, старательно
имитируя грузинский акцент, произносила:
– Добрый день, девушка, до Воронежа доедем?
– Фамилия?
– Бицадзе из Центрального округа.
– Кого ищем?
– Левченко.
– Ждите.
Примерно через полминуты в трубке послышался другой женский
голос.
– Левченко. Имя и отчество?
– Кира Владимировна.
– Год рождения?
– Шестьдесят пятый.
– Место рождения?
– Москва.
– Ивановская, 18, квартира 103. Телефон…
Она выслушала свой адрес и телефон, поблагодарила и повесила
трубку. Значит, Русанов не посмел ничего затеять официальным путем. Значит,
никто в МВД не в курсе, где находится Дмитрий Платонов. Это хорошо.
И наконец, третий звонок, который просил сделать Дима. Она
должна позвонить Каменской и сказать загадочную фразу: «Заместитель начальника
ОВИРа Центрального округа плохо выполняет свою работу».
– И что это означает? – изумленно спросила Кира,
выслушав странную просьбу Платонова.
– Да не бери ты в голову, – отмахнулся он. – Это
что-то вроде пароля, наши милицейские дела, жаргон. Просто запомни и скажи ей.
– Нет, я хочу понимать, что делаю, – заупрямилась
она. – Я не буду звонить Каменской, если не буду точно знать, что и зачем
я говорю.
– Понимаешь, те российские граждане, которые по делам фирмы
«Артэкс», а потом и фирмы «Вариант» выезжали за границу, оформляли паспорта в
ОВИРе Центрального округа. Там завелся один лихой и наглый взяточник, который
за огромные деньги делал загранпаспорта в течение трех дней без всяких проверок
и в нарушение всех правил. Я знал об этом уже давно, но молчал, чтобы не
спугнуть всю стаю. А теперь, раз уж мы с тобой решили, что Русанов нас продал и
документы, над которыми я так трясся, все равно ушли в чужие руки, можно и
ОВИРом заняться. Пусть Каменская шепнет кому надо, чтобы там проверку затеяли.
Поняла?
– Теперь поняла, – кивнула Кира.
3
Когда позвонила женщина, связанная с Платоновым, Настя
сидела в своем кабинете и готовила для Гордеева очередную аналитическую
справку. То, что ей пришлось выслушать, ошарашило ее.
– Я правильно поняла? – переспросила она. –
Заместитель начальника ОВИРа Центрального округа плохо выполняет свои
обязанности?
– Да.
– Хорошо, я разберусь, – сухо ответила Настя.
Ситуация перестала ей нравиться. Еще вчера, когда Игорь
Лесников нашел у Елены Русановой ту пресловутую нотную тетрадь, от которой была
отрезана полоска бумаги, чтобы записать на ней номер банковского счета, Настя с
грустью подумала, что доступ к этой тетради имели в равной степени и Русанов, и
Платонов. И тот и другой регулярно бывали у Елены, и оба частенько делали из ее
квартиры деловые звонки.
