— Прежде всего нам нужно очень много поработать, — сказал он, — но когда мы сделаем все, что планировали, может появиться и какая-то надежда на прогресс в наших отношениях.
Но отношения эти не выдержали испытания временем и работой. Через полгода после переезда к Харим Шин сообщил мне, что они решили расстаться. На следующий же день Шин улетел в Огайо к Даям. Он не знал, что делать дальше, и даже подумывал улететь обратно в Южную Корею.
В последние дни его жизни в Сиэтле Шин пригласил меня на свое выступление в Корейскую Американскую Пятидесятническую церковь на севере города. В тот холодный и дождливый день Шин ждал меня у входа. Он схватил, потряс мою руку обеими своими, пристально посмотрел мне в глаза и пригласил в один из первых рядов. Он выглядел невероятно торжественно: на нем был серый деловой костюм, синяя с небрежно расстегнутым воротом сорочка и до блеска начищенные черные ботинки. В церкви было не протолкнуться.
Когда хор отпел псалмы, а пастор прочитал молитву, вышел Шин. Без тени нервозности и не пользуясь никакими заметками и бумажками, он говорил больше часа. В начале выступления он заявил корейским иммигрантам и их взрослым детям, родившимся и выросшим уже в Америке, что Ким Чен Ир гораздо хуже Гитлера. Гитлер, сказал он, воевал со своими врагами, тогда как Ким уничтожает собственный народ в тюрьмах типа Лагеря 14. Шин признался, что в лагере из него целенаправленно сделали хищника, не чувствующего ни малейших угрызений совести.
— У меня в голове была единственная мысль: выжить. А для этого я должен был доносить на всех: на друзей, родных, знакомых и незнакомых… — сказал он.
Он искренне признался, что «почти ничего не почувствовал», когда учитель в лагерной школе насмерть забил его 6-летнюю одноклассницу, найдя у нее в кармане пять кукурузных зернышек.
— Я не знал ни сострадания, ни печали, — продолжал он. — Нас с рождения воспитывали так, чтобы мы не были способны на нормальные человеческие эмоции. Теперь, на свободе, я учусь этим чувствам. Я уже научился плакать. Я чувствую, что становлюсь живым человеком. Но, освободившись физически, психологически я все еще остаюсь в тюрьме.
Ближе к концу своего выступления он рассказал, как полз по дымящемуся телу Пака. Бежать из Лагеря 14, сказал он, его побудили вовсе на какие-то высокие и благородные цели. Он не мечтал о свободе и не задумывался о правах человека. Он просто мечтал поесть мяса.
Речь Шина поразила меня. В нем не осталось ни следа от того робкого, несшего полную непонятицу человека, которого я видел полгода назад. Он взял под контроль чувство ненависти к самому себе и теперь пользовался им, чтобы заклеймить государство, отравившее его душу и уничтожившее его семью.
Как я выяснил позднее, к этому формату выступления-исповеди он пришел в результате долгих размышлений, проб и ошибок. Шин заметил, что когда выступления состоят из ответов на вопросы слушателей, они часто не могут понять его историю и откровенно скучают. Поэтому он решил наконец прислушаться к советам, от которых отмахивался несколько лет. Шин записал общие положения своего выступления, перед каждым выступлением готовил текст специально для ожидаемой публики и запоминал то, что хотел сказать. Перед выступлениями он запирался в комнате и репетировал, оттачивая интонации.
Этот труд принес свои плоды. В тот вечер на лицах беспокойно ерзавших на своих местах слушателей непрерывно мелькали эмоции: стыд, отвращение, ярость, потрясение. Некоторые плакали, не скрывая слез. Когда Шин закончил выступление, сказав, что даже один человек, отказываясь молчать, может помочь освободить десятки тысяч узников трудовых лагерей Северной Кореи, публика устроила ему овацию.
Наконец-то, пусть еще пока не в реальной жизни, а только в этой своей речи, Шин взял под полный контроль собственное прошлое.
Послесловие
В 2011 году Шин понял, что в Соединенных Штатах у него ничего не получится, вернулся в Южную Корею и купил маленькую квартирку в Сеуле. Здесь ему было комфортнее, ведь он мог говорить на своем языке, есть привычную еду и свободно общаться с небольшой группой молодых активистов правозащитного движения. Общими усилиями они основали студию интернет-телевидения и стали приглашать на еженедельные трансляции недавних перебежчиков, чтобы поговорить об их жизни в Северной Корее и о причинах, побудивших их на побег из страны.
Шин стал одним из ведущих программы «InsideNK», эпизоды которой выкладываются на «YouTube» с английскими субтитрами. Он носит стильные очки, которые делают его похожим на какого-то авангардного академика, оказываясь в кадре, он излучает внимание, дружелюбие и искренний интерес к собеседнику. В передачах речь идет не о нем, но он время от времени делает весьма острые политические комментарии. Например, в одной из программ он сказал, что спасти свою жизнь северокорейские диктаторы смогут, только если «склонят головы и покаются перед всем миром за свою жестокость…»
Сразу после выхода «Побега из лагеря смерти» Шина разыскали журналисты. Они спрашивали его о матери. Почему он предал ее? Почему он так долго лгал об этом? Почему он решил рассказать правду в этой книге?
«Раньше я мыслил, как заключенный трудового лагеря, и совершенно не понимал таких фундаментальных вещей, как дружба и отношения в семье, — сказал он репортерам «Wall Street Journal» Эвану Рамстаду и Су А Шин. — Мне было очень стыдно вспоминать о содеянном, но перешагнуть через все это можно было единственным способом — не держать в тайне, а открыться и рассказать обо всем случившемся людям. Я начал чувствовать свою ответственность за смерть матери и считать это своим самым большим грехом. Хоть она уже и покинула этот мир, я хотел повиниться перед ней. Я признался в том, что сделал, с мыслью попросить у нее прощения».
{49}
Через неделю после выхода книги Шин отправился в Вашингтон, чтобы выступить на международной конференции по проблемам северокорейских трудовых лагерей.
{50}
В зале, битком набитом учеными, журналистами и правительственными чиновниками из Соединенных Штатов и Южной Кореи, он назвал еще одну причину своего откровения. Он сказал, что признал себя бессердечным сыном, предавшим собственную мать, чтобы всему миру стало понятно, что Северная Корея продолжает плодить малолетних рабов в лагерях типа Лагеря 14 и промывать им мозги, чтобы эти дети, как некогда он сам, не имели никакого представления о нормальных человеческих эмоциях. Эти слова настолько шокировали слушателей, что зал надолго погрузился в абсолютную тишину.
Шин даже не ожидал, что его попытки достучаться до большой публики окажутся настолько успешными. «Побег из лагеря смерти» стал международным бестселлером и был переведен на девятнадцать языков, включая корейский и китайский. Отрывки из книги публиковались в «Guardian», «Wall Street Journal», а также онлайн-изданиях «Atlantic», «Le Monde» и «Der Spiegel». На радиостанции «ВВС Radio 4» целую неделю шла радиопостановка по книге. Шину пришлось дать огромную серию мучительных интервью представителям газет, журналов, телевизионных и радиостанций со всего мира. Иногда таких интервью приходилось давать по несколько штук в день.
