– Кто-нибудь может доехать до ближайшей аптеки? –
спросила она громко.
Желающие нашлись не сразу. В конце концов к ней подошел
молодой кавказец.
– Вайме, это не мужчины, это шакалы, – с тихой
яростью произнес он. – Если бы своими глазами не увидел, никогда бы не
поверил, хлебом клянусь. Давай рецепт, сестричка.
– Вы тоже женитесь? – спросила его Настя, готовая
уже предложить ему регистрацию без очереди за бескорыстную помощь.
– Нет, сестричка, я мимо проезжал, притормозил, чтобы
посмотреть, почему толпа возле загса стоит, а тут ты выходишь. А что
случилось-то? Плохо кому-то?
– Хуже не бывает, братишка, – в тон ему грустно
ответила Настя. – Невесту застрелили.
– Вайме! – У кавказца округлились глаза. – Я
сейчас! Я мигом!
Он кубарем скатился со ступенек крыльца, и рев мотора слился
с воем милицейской сирены. Опергруппа наконец приехала.
Глава 3
Юрий Коротков сочувственно смотрел на Настю. Лицо ее было
напряженным и сосредоточенным и никак не походило на лицо молодой жены в день
свадьбы.
– Надо же, какая тебе невезуха подвалила, –
приговаривал он, слушая ее рассказ.
– Да что мне, я-то жива-здорова и даже замуж вышла, а
вот невесте той… – вздыхала она.
День был по-летнему теплым, и в распахнутые настежь окна
врывались звуки музыки, торжественных слов и поздравлений. На улице, прямо
перед входом в загс расставили столы и проводили импровизированные
бракосочетания. В помещении загса работала оперативная группа и эксперты, людей
катастрофически не хватало, потому что опросить нужно было всех, кто
присутствовал в загсе в момент убийства, а было их немало, около пятидесяти
человек.
– Юра, мне надо уехать, – робко сказала Настя,
взглянув на часы. – У нас ресторан заказан, семьи ждут.
– Конечно, без тебя мы не справимся, – пробурчал Коротков. –
Езжай, невеста, и не морочь себе голову. Или ты чего-то недоговариваешь?
– Юра, я тебе скажу кое-что, только ты отнесись к этому
спокойно, ладно?
– Хорошее начало, многообещающее. Валяй.
– Ты помнишь дело Петричец?
– Изнасилование в Печатниках? Помню.
– Ты помнишь основного подозреваемого Артюхина?
– Это у которого потом алиби оказалось? Помню.
– Вчера выяснилось, причем совершенно случайно, что
алиби было ложным. Свидетельница, которая как случайная прохожая подтвердила,
что Сергей Артюхин в момент совершения преступления находился в другой части
города, оказалась его любовницей, с которой он уже давно знаком. Я предупредила
Артюхина, что сообщу о нашей с ним встрече следователю в понедельник. А сегодня
утром я получила письмо со словами: «Не делай этого. Пожалеешь».
– А ты, как водится, сделала. Угадал?
– Угадал. Причем сделала это через десять минут.
Артюхин об этом знать не мог, поэтому вполне обоснованно считал, что его
предупреждение было своевременным. А сегодня в десять утра я на улице встречалась
с Костей Ольшанским, и это мог увидеть тот, кому интересно.
– За каким, извини, лешим ты встречалась с Костей?
– Письмо ему отдала, чтобы экспертам передал.
– Балда ты, Аська! Ты хоть понимаешь, что подставилась?
– Теперь понимаю.
– Теперь? Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, Юрик, что моя очередь на регистрацию
была десятая. Но мы попросили, чтобы нас расписали быстренько, без всех этих
церемоний, прямо в комнате у инспекторов. И в назначенное мне время, в 12.15, в
свадебный зал пошли не мы с Лешкой, а пара, у которой номер очереди был
одиннадцатый. Вернее, не пошла, а только должна была идти. Потому что невесту
из этой пары как раз и застрелили.
– Так.
Коротков поднялся с низкого кресла и со стоном распрямил
затекшие ноги. Потом подошел к Насте вплотную и встал, возвышаясь над ней
угрожающей громадой.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – свирепо
произнес он. – И после такого оптимистичного вывода ты собираешься куда-то
ехать? Ты в своем уме, подруга дорогая? Если девушку убили по ошибке, вместо тебя,
то где гарантия, что не будет второй попытки?
– Не пугай меня, я уже и так напугана, но мозги у меня
пока что от страха не отшибло. Если убийца метил в меня, но ошибся, значит, это
точно не Артюхин, потому что Артюхин знает меня в лицо. Скорее всего, он
кого-то нанял. Если убийца успел удрать отсюда сразу же, то он совершенно точно
не знает, что я жива. Если же не успел, то он и сейчас здесь, потому что
примерно через десять минут после убийства все входы уже были под контролем. А
коль он здесь, то уж до ресторана-то я всяко смогу доехать без приключений.
Сейчас, когда фамилия потерпевшей на каждом углу произносится вслух, он уже
понял, что ошибся, но сделать ничего не может – ни выйти отсюда, ни позвонить
Артюхину.
– Не знаю, Ася, – задумчиво покачал головой
Коротков. – Я бы на твоем месте не стал рисковать.
– Да и я не стала бы, Юрочка, но ведь нас ждут в
ресторане. Восемь человек, родители Лешки, Дарьи, Саши и мои. Ну как это будет
выглядеть, если приедут Саша с Дашей и Лешка без меня, а? Там мама, она
специально на мою свадьбу из Стокгольма прилетела, я даже встречать ее вчера не
поехала, думала, сегодня увидимся.
– В котором часу вас ждут?
– В два. А сейчас уже без двадцати.
– Ладно, черт с тобой, – вздохнул Коротков. –
Тебя не переспорить. Возьми мой пистолет на всякий случай.
– С ума сошел! А не дай бог что случится? Как потом
оправдываться будем, что ты мне свое оружие отдал, а я его взяла? Ведь голову
оторвут.
– Ну конечно. А не дай бог что случится и тебе
защищаться будет нечем? Головы все равно не сносить, что так, что эдак. Бери,
мне спокойнее будет.
Настя поискала глазами кого-нибудь из своих. Через открытую
дверь одного из кабинетов она увидела Чистякова, беседовавшего с приехавшим
следователем. Саши нигде не было видно, зато неподалеку в кресле рядом с
искусственной пальмой сидела грустная, всеми забытая Даша. Настю пронзила
острая жалость к молодой женщине, которая так готовилась к своему самому
главному празднику и которая вместо этого вынуждена была одиноко сидеть и
наблюдать милицейскую суету вокруг свадебного трупа.
– Дашуня! – позвала она. – Можно тебя на
минутку?
Даша тяжело встала и медленно пошла туда, где сидели Настя и
Коротков. Глядя на ее осунувшееся лицо и темные полукружья под глазами, Настя
вдруг поняла, что Даша устала и измучилась. Немудрено, попасть в такую
передрягу, да еще на восьмом месяце! Ей бы полежать на удобной кровати, открыв
настежь окно и задернув шторы, подремать часок, а она с шести утра на ногах, да
вдобавок столько эмоций.
