– Возьми сумку, это тебе.
– Что это? – удивилась Настя.
– Мамины подарки. Привезла тебе из Швеции всякие
тряпочки и баночки.
Настя бросила взгляд на часы. До приезда журналиста с
фотокорреспондентом оставалось двадцать минут. Если от сегодняшнего дня она не
сойдет с ума, то никакие психические расстройства ей уже не страшны.
За оставшиеся двадцать минут она успела проинструктировать
Дашу, вкратце объяснить ситуацию маме, переодеться и даже слегка накраситься.
Ровно в три часа явились Антон Шевцов и журналист, представившийся Славой
Вострокнутовым.
– Я не хотела бы, чтобы моя фотография появилась в
газете, – сказала им Настя, усадив в комнате гостей и Дашу. – Поэтому
я предлагаю вам равноценную замену. Вы возьмете интервью у моей родственницы,
жены моего брата, которая тоже там была. Антон, вы помните Дашу?
– Конечно, – улыбнулся Шевцов. – Вас трудно
не запомнить, у вас очень яркая внешность.
– У меня не яркая внешность, а выдающийся живот, –
звонко рассмеялась Даша. – Просто в загсах нечасто увидишь невесту с таким
большим сроком беременности, как у меня. Но я ценю вашу деликатность.
– Так вот, – продолжила Настя, – интервью вам
будет давать Дарья Каменская, и фотографировать ее вы можете сколько угодно.
Если есть какие-то вопросы, на которые могу ответить только я, и вам очень
нужно, чтобы это было в интервью, я отвечу, но слова мои припишите ей. Я вообще
не должна упоминаться. Договорились?
По лицу журналиста Настя поняла, что ее требование ему не
нравится, ему хотелось взять интервью у работника уголовного розыска, чтобы
потом использовать этот факт как свидетельство своего близкого знакомства с
сотрудниками МУРа. Когда с тобой не хотят разговаривать и не дают тебе никакой
информации, иногда бывает полезно бросить эдак вскользь: я умею обращаться со
сведениями деликатного характера, мне охотно дают интервью работники уголовного
розыска, вот, например, неделю назад опубликовано мое интервью с Каменской из
отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями. Но нравится Славе
Вострокнутову ее идея или не нравится – все равно он будет делать так, как она
скажет, потому что во вчерашнем, субботнем, номере «Криминального вестника» уже
прошел анонс, обещающий, что в понедельник будет опубликовано это чертово
интервью. Стало быть, кровь из носу – а сделать его нужно сегодня.
Антон сразу сделал несколько снимков Даши, чтобы потом не
отвлекать ее от беседы, после чего Настя выпроводила его на кухню и оставила в
обществе мужа и матери, а сама вернулась в комнату.
* * *
Когда Настя привела на кухню Антона Шевцова, Леша сразу
почувствовал, что втроем им здесь будет плохо. Настя просила мать развлечь
фотографа светской беседой, пока журналист будет беседовать с ней и Дашей, и в
этом распределении ролей Алексей Чистяков ничего подходящего для себя не нашел.
Сидеть молча, как истукан? Заниматься приготовлением обеда? Или принимать
участие в бессмысленном разговоре с совершенно незнакомым человеком, с которым
и связывает-то только то обстоятельство, что оба они случайно оказались в одно
и то же время в одном и том же месте – в месте, где совершено убийство? Можно,
конечно, пойти по другому пути и завязать светскую беседу не с фотографом,
который ему не интересен, а с Надеждой Ростиславовной, которую он давно и
хорошо знает, а фотограф пусть подлаживается, если хочет.
Одним словом, перебрав все возможные варианты развития
событий в крошечной тесной кухне, Чистяков принял мудрое решение в спектакле не
участвовать. Через пять минут после того, как на кухне появился Шевцов, Алексей
с озабоченным видом полез в холодильник, долго что-то там искал и в конце
концов расстроенно заявил, что допустил непростительную оплошность, что для
сегодняшнего обеда непременно нужен майонез, и он вчера уверял Настю, что
покупать его не нужно, потому что в холодильнике стоят целых две банки. А
сейчас он обнаружил, что это не майонез, а белый тертый хрен. Короче говоря, он
приносит свои извинения, но ему придется срочно идти в магазин за майонезом, а
поскольку сегодня воскресенье и почти все магазины закрыты, поиски желанного
продукта могут затянуться на неопределенное время, так как, возможно, придется
ехать в центр, на Тверскую, в Елисеевский.
Произнеся эту изысканную тираду, профессор Чистяков накинул
джинсовую куртку и покинул квартиру, в которой собралось слишком много людей
одновременно.
* * *
– …Почему вы в тот день были в загсе? Что привело вас
туда?
– Я была свидетельницей на свадьбе у Насти…
– Она была свидетельницей на свадьбе у сестры своего
мужа, – поправила ее Настя. – Имена называть не нужно, они читателя
не интересуют.
– Какое настроение было у вас, когда вы приехали в
загс?
– Отличное. Я сама за час до этого вышла замуж, поэтому
настроение было, сами понимаете, соответствующее.
– Что вы говорите? Вы тоже выходили замуж тринадцатого
мая?..
* * *
Надежда Ростиславовна гостеприимно поила чаем Антона
Шевцова. При этом каждое ее движение сопровождалось длительными комментариями и
обоюдным хохотом, потому что она так давно не была у дочери дома, что
совершенно не представляла себе, где что лежит. Дольше всего она искала
заварку.
– Слушайте, Антон, боюсь, что мне придется перед вами
извиниться, но чай я вам предложить вряд ли смогу, – наконец сказала она,
открыв все имеющиеся в кухне дверцы и ящики. – Я не могу найти заварку.
– А вы всюду посмотрели? – спросил Антон, который,
не отрываясь, следил глазами за Настиной матерью и видел по меньшей мере пять
мест, где могла находиться заварка, но куда она и не заглянула.
– По-моему, всюду. Давайте я сварю вам кофе.
– Спасибо, Надежда Ростиславовна, но кофе я не пью.
– Что так?
– Сердце. Врачи не велят.
– Что вы говорите! – ахнула она. – Такой
молодой! Я вам очень сочувствую. Вы знаете, когда молодые болеют, а старые
прекрасно себя чувствуют – это ненормально. Вот я, например, здорова, как
новорожденный младенец, а Настенька моя – сплошная хворь. Сосуды можно уже
сейчас на помойку выбрасывать. Спина болит постоянно. Наверное, мы сами
виноваты, выросли на натуральных продуктах, а вас растили уже на сплошной
химии. Экологическую обстановку испортили, воздух загадили.
– Как же вашу Настеньку взяли в милицию работать, если
она такая больная? По блату устроили?
– Ну что вы, Антон, при чем тут блат. Она работает по
специальности, распределили после университета. Правда, мой муж всю жизнь
проработал в уголовном розыске…
– Ну вот видите, – хмыкнул Шевцов.
– Но к Настиному устройству он никакого отношения не
имел, я вам даю честное слово. Она все в своей жизни сделала сама.
– Как же она медкомиссию прошла с больной спиной?
