Селуянов сантиметр за сантиметром осматривал мебельную
стенку, быстрыми ловкими пальцами перебирая одежду, белье, посуду.
– Саша, – окликнул он следователя, – иди
сюда, я нашел.
Следователь и эксперт Зубов подошли к нему и осторожно
извлекли из-под стопки полотенец завернутый в кусок ткани глушитель и коробку
патронов. Понятые – тот мужчина, который выводил гулять терьера Фреда, и его
жена – до сих пор не могли справиться с удивлением.
– Подумать только, – прошептала женщина, –
такая тихая, незаметная, замкнутая была. Мне всегда казалось, что она не в себе
немного. Так и вышло…
Из кухни появился осунувшийся Коротков с воспаленными
глазами.
– Ася, иди сюда, помоги мне.
Настя на цыпочках, стараясь не наступить на лежащие на полу
приборы, инструменты и реактивы, вышла на кухню.
– Нашел что-нибудь?
– Ничего. Надо мусорное ведро разобрать.
Они вытащили из-под раковины заполненное до середины красное
пластмассовое ведро, расстелили на полу полиэтиленовую пленку и выгрузили на
нее содержимое.
– Эй, вы, самодеятельность, – послышался у Насти
над ухом ворчливый голос Зубова, – пинцеты возьмите. Хватают руками,
понимаешь ли, все подряд, как у себя дома.
Они и не думали обижаться на грубость. Характер Олега был
всем известен давно, к нему привыкли и уже не обращали внимания.
– Как раз до шести утра провозимся, – сказал
Коротков, усаживаясь на корточки перед кучкой мусора. – А там, глядишь, и
метро начнет работать. Я сюда на частнике ехал, всю наличность угробил. Какая
здесь ближайшая станция метро?
– Не знаю.
– Как это? А как же ты сюда добиралась?
– На Шевцове. Он меня привез.
– Да? А куда он делся? Я его здесь не видел.
– Отправила домой до вашего приезда, чтоб не мелькал. Тут
и так не повернуться, друг другу на пятки наступаем. Да и Сашка, я знаю,
терпеть не может посторонних на месте происшествия.
– Как же ты домой поедешь? Далеко ведь. И дождь идет.
– Ничего, не сахарная, не растаю.
Она вытащила из мусора две глянцевые бирки с круглыми
дырочками и стала их рассматривать.
– Я угадала, белье на ней новое, прямо из магазина. И
стоит кучу денег. Подумать только, как сильно ее травмировала история с дочерью
и любовником. Белье, маникюр, прическа – все для того, чтобы после смерти могли
сказать: «Какая женщина!»
Они сосредоточенно копались в мусоре, но не нашли ничего,
что могло бы представлять для них интерес. Не было ни разорванных писем, ни
записок с адресами или телефонами, ни окурков, которые могли бы
свидетельствовать, что к Светлане Петровне приходили гости.
За окном рассвело, и на Настю навалилась свинцовая
усталость. Ей казалось, что к рукам и ногам подвесили пудовые гири, которые она
теперь будет таскать до конца своих дней.
Ей не давала покоя мысль о возможном сообщнике Аллеко. Да,
оружие, из которого застрелили девушек-невест, хранилось у нее, но взломать
фотолабораторию, чтобы выкрасть негативы, она вряд ли смогла бы. Настя не
знала, почему так уверена в этом, но не сомневалась ни минуты. И потом,
откуда-то должны были поступать к ней сведения об адресах девушек и женщин,
собирающихся вступать в брак.
– Юра, нам придется проверять всех работников
загсов, – устало сказала она. – Надо искать женщину, достаточно
молодую, занимавшуюся спортом, с тяжелым характером и несложившейся личной
жизнью. У Светланы Петровны должна быть помощница. Одна она бы не справилась.
– При чем тут спорт? – удивился Коротков. –
Женщина работник загса с тяжелым характером и неудавшейся семейной жизнью – это
я могу понять. А спорт с какого боку? Она же в фотолабораторию не по
водосточной трубе лезла.
– Характер должен быть соответствующий. Умение
собраться, сосредоточиться, четко спланировать каждое движение, действовать в
стрессовой ситуации быстро и в соответствии с планом. Ты представь себе бегуна:
перед стартом он должен иметь в голове точную программу – как пройти начало
дистанции, как пройти середину, в какой момент начать спурт. И все это – для
двух-трех десятков секунд, когда на тебя смотрит весь стадион, а по телевизору
– еще полмира, когда вокруг свистят и кричат, когда от этих секунд зависит так
много. Нужно иметь определенный тип нервной системы, чтобы суметь открыть замок
«неродным» ключом, улучив момент, когда тебя никто не видит, быстро найти в
незнакомом помещении нужную пленку и уйти незамеченной. Задачка как раз для
бывшей спортсменки.
– Ладно, будем искать, – кивнул Коротков, которого
объяснения Насти вполне удовлетворили.
Он вышел в прихожую и окликнул эксперта.
– Олег, следы на холодильнике смотрел?
– Тебя не спросил, – хмуро процедил Зубов.
– Можно открывать?
– Валяй. Чего найдешь – не лапай, меня позови.
Юра открыл холодильник и начал осматривать полки с
продуктами.
– Что ты хочешь там найти? – спросила Настя,
которая даже подумать не могла о том, чтобы встать и делать какие-то движения.
Она словно приросла к табуретке и неподвижно сидела, прислонившись к кухонному
столу.
– Не знаю, – откликнулся Коротков. – Просто
смотрю.
– Ну, перечисляй, что видишь.
– Упаковка сосисок, Черкизовский комбинат, невскрытая.
Колбаса сырокопченая, порезанная тонкими ломтиками, в упаковке. Сыр, тоже
порезанный на ломтики, в упаковке. Слушай, я такого и не видел никогда, –
он выглянул из-за открытой дверцы холодильника, – с огромными дырками.
– «Дамталер», – подсказала Настя, сидевшая с
закрытыми глазами, опираясь подбородком на сложенные руки.
– Ты же не видишь…
– Я слышу. У сыра «Дамталер» большие дырки. Давай
дальше.
– Банка немецкого майонеза, начатая. Бутылка кетчупа,
тоже начатая, примерно треть осталась. Масло сливочное, новозеландское, в
серебристой упаковке, полпачки. Так, еще яйца, раз, два, три, четыре… девять
штук. Помидоры, три штуки. Четыре огурца. Маленькая салатница с каким-то
салатом, по виду похоже на печень трески… Ты чего вскочила?
Настя неловко поднялась, табуретка с грохотом упала на пол.
– Где салат? Покажи.
– Да вот он.
Юра протянул ей небольшую хрустальную салатницу. Ее
бело-желтое содержимое было уложено аккуратной горкой и украшено сверху
кружочком помидора и веточкой петрушки.
– Что у вас происходит? – раздался голос
следователя. – Почему мебель падает?
– Извини, Саня, это я неудачно встала, – смущенно
сказала Настя.
Следователь неодобрительно покачал головой и снова вернулся
в комнату. Настя подошла к сверкающей белизной плите, на которой не было
ничего, кроме красного чайника со свистком, и открыла духовку. На белом
противне лежали четыре куска мяса, уже засохшие, но в свое время запеченные с
сыром и майонезом. Она медленно выпрямилась.
