Внезапно раздался громкий звон, он исходил от Гонко. Скорее из его кармана, где включился будильник. Ученик застыл на месте, когда Гонко сдернул покрывало и открыл глаза. Одним рывком он встал на ноги, отпрянул назад, оставив между собой и противником кровать. Гонко взглянул на ученика с цинковой трубой, и губы его изогнулись в улыбке. Хотя лицо Гонко представляло собой неподвижную грубую маску, на взгляд Джи-Джи, он выглядел прекрасно.
Ученик вышел из оцепенения, поднял трубу и присел, как будто перед прыжком. Глаза Гонко сузились. Он сунул руку в карман и достал будильник, все еще пронзительно звенящий. Затем нажал пальцем на звонок и отбросил будильник в сторону. Метнув взгляд за плечо ученика, где стояли Джи-Джи и Дупи, он снова сунул руку в карман, и в его руке появилось нечто, похожее на свёрнутый носок. Подобно игроку в бейсбол, он отвел руку назад и сделал бросок. Ученик увернулся, и то, что бросал Гонко, попало в руки Дупи. На Джи-Джи пахнуло какой-то химией. Дупи, будто повинуясь взгляду Гонко, подкрался к ученику сзади и прижал к его лицу сверток ткани. Ученик чихнул, выронил трубу и рухнул на пол.
Гонко перешагнул распростертую фигуру, поднял цинковую трубу и вынул из кармана другой свернутый носок. Он махнул им под носом ученика, и Джи-Джи вновь почувствовал запах химического вещества. Кашляя, ученик открыл глаза и увидел возвысившегося над ним Гонко с цинковой трубой в руке и почти с отеческой улыбкой на лице. Главный клоун послал ученику воздушный поцелуй, затем поднял над головой трубу и обрушил ее вниз, повторив это несколько раз. Каждый удар производил глухой стук, болезненно гармонировавший с хрустом ломавшихся костей. Дупи с легким любопытством наблюдал за тем, как кровь забрызгала щитки Гонко, растекаясь вокруг умирающего клоуна.
Джи-Джи смотрел, как его босс бьет истерзанное и совершенно беззащитное тело. Зрелище убийства волновало его, возбуждало до такой степени, с какой не сравнится никакое сексуальное влечение, хотя это чувство было неоднородным. Его челюсть отвисла, глаза фиксировали каждую каплю крови, каждую вмятину на теле. Гонко продолжал наносить удары после того, как конечности ученика перестали дергаться.
Наконец Гонко остановился.
— Клоуны иногда убивают, Джи-Джи, — пробормотал он. — Клоуны умирают нелегко. — Он отбросил цинковую трубу и сложил руки на груди, сделав кивок в сторону трупа.
Словно исполняя хорошо отрепетированную роль, Дупи опустился на колени и взял труп за ноги. Джи-Джи согнулся и взял покойного за плечи, обмякшие в его руках. Разбитое угрюмое лицо ученика покоилось у груди Джи-Джи, когда он и Дупи понесли тело в ночь, через игровые площадки, замершие в тишине, к высокому деревянному забору. Под их туфлями скрипел гравий. Они раскачивали труп, пока он не приобрел инерцию полета, и затем перебросили его через забор, оставив на заборе кровавую полосу.
Оба клоуна молча вернулись в свой шатер. Когда они проходили мимо цыганских хижин, на них сквозь щели пристально смотрели глаза их обитателей. Смерть всегда была рядом. Она вынуждала подглядывать за собой через занавески, как сейчас, когда под ногами клоунов скрипел гравий. Она вынуждала запирать двери.
* * *
Ночь еще не кончилась.
Лежа в кровати, Джи-Джи прокрутил в сознании картину избиения ученика цинковой трубой, не упустив ни малейшей подробности. Он отчетливо видел каждую каплю вытекшей крови, слышал каждый хруст ломавшихся костей, каждый глухой стук в череде ударов, которые наносил трубой Гонко. Он обнаружил в себе нечто новое… новое ощущение.
Когда Джи-Джи поднялся с кровати, он уже почти ни о чем не думал. Он отдаленно помнил Джейми, помнил нападение на паноптикум, помнил тучного служку, которого Джейми видел убегающим. Сойдет любая отговорка, эта сойдет точно. Джи-Джи забыл, почему Джейми его предал, но это не имело значения. Имело значение лишь понимание того, что этого делать еще раз не надо. Имела значение лишь необходимость заметать следы.
Он вышел из шатра, не заботясь о том, чтобы ступать по гравию тише. В ночной тишине шаги его звучали громко, свет ламп мерцал в цыганских хижинах, когда он проходил мимо. Смерть была рядом, и клоун-новичок узнал, как ее вызвать. Он набрел на топор, прислоненный к штабелю дров. Поднял и поцеловал его.
* * *
Джейми проснулся в середине дня; как обычно, его краска для лица стерлась во время сна. В постели было жарко и душно, ощущался запах пота. На своих пальцах Джейми почувствовал что-то клейкое, поэтому поднес их к своим затуманенным влажным глазам. При виде крови у него забилось сердце, прежде чем разум осознал то, что он увидел. Его рука была в крови.
Смутные жуткие воспоминания вернулись, как ночной кошмар. Как он открывал дверь ногой. Зажигал фонарь. Он вспомнил цыгана, спящего с пустой бутылью в ногах. Его большой живот, вываливающийся из брюк, и капли пота, стекающие с него как с большого жирного куска жареного мяса. Как он поднял топор, прошептав:
— Видишь, Джейми? Это твоя бойня.
Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Топор врубался цыгану в голову. Спокойная, без эмоций легкость ударов, без малейших колебаний, короткий хрип цыгана с разбитым черепом. Это был момент смерти, но начало конца Джи-Джи. Что-то случилось, когда он убивал. Он ясно мыслил, был спокоен, почти отделен от физического действия, но кровь в его жилах разогрелась. Появилось упоение, почти сексуальное влечение. Он держал топор так крепко, что чувствовал его частью самого себя. После того как кровь из ран цыгана иссякла, Джейми продолжал наносить удары, да, вверх-вниз, в убыстряющемся темпе, намереваясь продолжать до тех пор, пока не сможет наносить удары, но руки не уставали. Он так сильно забрызгался кровью, что она стала как бы его второй кожей. Наконец, поскользнувшись в луже крови, он выронил топор, и удары прекратились. Дотащил тело до забора, не пытаясь его перебросить на ту сторону. Вместо этого перевернул труп вверх ногами и поставил его на обрубок шеи.
Джейми вспоминал это убийство, совершенное им. Он вспомнил также, как Гонко избивал ученика трубой. Его затошнило. Он встал с постели и рухнул. Простыни пропитались кровью. Он проспал на них всю ночь.
«Это дурной сон», — теснились в его больном мозгу мысли. Он отрыгнул и, встав на колени, стал тужиться, слюни тянулись изо рта длинными волокнами.
Но было кое-что еще. Джи-Джи оставил послание, написанное кровью на дверце шкафа.
Идет Джейми.
Да, он идет, Джейми понимал это. Джи-Джи вызвал этот приход. Прошлой ночью он просто пытался довести дело до конца. Но оно еще даже не началось.
Он заставил себя ни о чем не думать.
Но на мгновение все же подумал: «Я убийца».
Через некоторое время он перестал дрожать и приступы рвоты прекратились. В дверь просунулась голова Гонко. Он напомнил, что репетиция в два часа. Затем, бросив взгляд на простыни, напитавшиеся кровью, улыбнулся и спросил:
— Горячее свидание, Джи-Джи? — затем ушел.
Джейми встал. Это была четвертая попытка за утро. Но в этот раз он чувствовал достаточно силы в ногах.
