Когда людей заманивают сюда, они все равно что умирают. Незнакомый со сферой деятельности этих прожорливых хищников человек легко становится их добычей. Похитить души так же просто, как подвергнуть кого-то гипнозу и приказать ему сбросить одежду. И здесь наступает наша очередь. Каждый из нас играет определенную роль в том, чтобы убедить трюкачей расстаться со своими главными ценностями. Нам платят частью того, что мы крадем: порошком. Это раздробленная на мелкие частицы человеческая душа. Она похожа на некую стеклянную статую, сброшенную сюда, где естественные законы не действуют. Душа может быть преобразована в нечто материальное, осязаемое, почти как плоть. Некоторые называют это порошком желания, порошком молитв — но это порошок души.
Чтобы он или она расстались со своими душами, требуется убеждение, обман. Эти люди теряют себя на Аллее интермедий. Вступай на нее и получай приз. Жадные играют за безделушки, между тем под чарами карнавала они играют и проигрывают нечто большее. Крохотные алмазные кристаллики скатываются с них на землю, как капли пота. Карлики собирают их по ночам.
Акробаты взывают к человеческому тщеславию. Прекрасные создания, они восхищают всех, кто наблюдает за их движениями. Им завидуют пустые и неустойчивые люди. Голос цирка неслышно шепчет им в уши, демонические твари ублажают их обещаниями. Ты можешь овладеть этой красотой. С такой силой и грацией тебе станет подвластно все. А алмазные кристаллики падают на пол. И их собирают по ночам карлики.
Ту же роль играет каждый из нас. Шоу Мугабо взывает к тем, кто жаждет власти, хотя сам Мугабо не осознает этого. Пока он совершает свои ничтожные трюки, в уши зрителей неслышно шепчут: «Ты можешь овладеть такой же мощью. Тебе станет подвластно все». Так же дровосеки взывают к слабым и забитым. Клоуны взывают к бунтарям, жестоким и по природе злым. Клоунское шоу всегда предполагает, что его узурпирует авторитарная фигура. Ты заметил?
Джейми вспомнил шоу, в котором обозленный Гонко шагал по сцене в мундире британского полисмена.
— Ты не видишь здесь символа, Джейми? — продолжал Фишбой необычайно высоким голосом. — Каждой человеческой слабости потрафляет какая-то часть шоу. У всех имеются болевые точки. Все устремляются к аттракционам, которые влекут, как пламя мотыльков. Несмотря на это, некоторые сопротивляются, берегут свои души с редким упорством. И здесь выступаем мы, уроды. Наши ужасные тела распыляют злые силы, заставляют сильных бежать.
— Как вам удалось осознать это? — спросил Джейми, качая головой.
— Мы уже давно здесь, — ответил Фишбой. — Каждый, кто обладает острым зрением и хорошим слухом, а также видит, что происходит, способен наблюдать и слышать. Достаточно послушать разговоры прогуливающихся трюкачей, послушать, что они говорят, или послушать Курта, когда он, разгоряченный, бахвалится новаторством своего отца.
— Еще один вопрос, — прервал его Джейми. — Он касается прорицательницы. Если она не крадет, как это выразиться… души людей, чем она занимается?
— Людей, которые сюда приходят, держат за моллюсков. Но для семьи Пайло этого мало. Они стремятся нанести окружающему миру как можно больше вреда.
С этой целью Шелис провоцирует серии событий по принципу домино, которые заканчиваются катастрофами. Каждый трюкач, которым она манипулирует, является первой костяшкой домино, призванной упасть.
Уинстон прервал этот диалог:
— Фишбой, я думаю, мы потратили достаточно времени на разъяснения. Джейми понял суть, верно, Джейми? Теперь надо перейти к делу.
— Ты прав, Уинстон, — согласился Фишбой. — Примем Джейми в свои ряды. Мы рассказали достаточно о шоу. Теперь речь должна пойти о том, что с ним делать.
Прямо сейчас, как я уже говорил, — продолжил Фишбой, — не следует полностью раскрывать, что мы делаем. Впервые благодаря Джейми и хрустальному шару мы можем действовать, не опасаясь наблюдения. Это для нас новая, необычная ситуация. Это наша первая и, возможно, последняя попытка покончить со всем этим. Разгром сцены акробатов явился первым мятежным актом. Он посеял неуверенность в стане власть имущих. Разгром организовали мы с Йети. Мы целую неделю напряженно трудились, выбираясь к этому месту по ночам, когда все спали. Нападение Джейми на наше шоу имело целью отвести от нас подозрения. Теперь мы должны усилить напряжение, которое уже существует. Следует и дальше разжигать конфликт клоунов с акробатами. Надо настраивать Мугабо против Шелис. Мы должны каким-то образом провоцировать вражду братьев Пайло ко всем. Если они ополчатся против всех, то кто знает… Может, появится шанс для мятежа.
Вы все знаете, кто кого ненавидит, кто с кем не свел старые счеты. Подумайте о том, как усилить эту вражду, играйте на существующем соперничестве, создавайте новые конфликты. Действуйте смело, но осторожно.
Слушая все это, Джейми чувствовал, как в нем медленно растет возбуждение. Мысль о ликвидации шоу и возвращении к прежней жизни зажгла искру надежды в его душе, испепеленной отчаянием. В то же время его не покидал страх. Вскоре с каждым словом, произнесенным здесь, будет знаком Джи-Джи. Он узнает каждого подпольщика по имени и в лицо.
— В цирке достаточно нестабильности, чтобы его свалить, — говорил Фишбой. — Используйте любой конфликт! Агитируйте каждого! Нам нужно превратить шоу в небольшую зону военных действий! Устраивайте диверсии против аттракционов. Не щадите никого — особенно друг друга. Тот, кто уклоняется от борьбы, будет первым подозреваемым.
— Можно спросить? — снова прервал его Джейми. — К чему конкретно приведет все это?
Фишбой взглянул ему прямо в глаза:
— Что-то произойдет, Джейми. Власть, руководящая шоу, сейчас нестабильна, как никогда, — бочка со взрывчатыми веществами, которую еще как следует не потрясли. Курт никогда не встречался с сопротивлением снизу. Ему никто не противостоял, кроме брата. Да, были нарушения его указов, которые наказывались столь жестоко, что никто не смел протестовать дальше. Да убережет нас Бог от того, чтобы нас поймали на этом. Но выкиньте это из головы. Хотя наша цель — все шоу, фактически целью является Курт. Если он придет в бешенство, возможно все — даже полный крах.
«Короче, ответа ты не знаешь», — подумал Джейми.
Уинстон снова вмешался, чтобы напомнить Фишбою о дефиците времени. Фишбой завершил встречу, отозвав некоторых участников в сторону, чтобы обсудить с ними в приватном порядке конкретные планы. Джейми с Уинстоном ждали у забора. Рэндольф и несколько других участников встречи отправились по узкому выступу земли ко входу на игровые площадки. В полной темноте они выглядели совсем маленькими. Океан, отдаленный шум которого слышался отсюда, казалось, был готов поглотить их одним сокрушительным черным валом. Наконец Фишбой подошел к Джейми и окинул его оценивающим взглядом. Его жабры трепетали, что происходило всегда, когда он чувствовал беду.
— Джейми, — сказал он, — есть одна вещь, о которой мне не хотелось бы говорить, но высказать ее надо. И я обращаюсь в действительности к Джи-Джи, и Джи-Джи, по-моему, меня слышит. Хочу, чтобы ты знал: если ты предашь нас, мы уничтожим тебя без колебаний. Здесь слишком высокая ставка. Запомни это хорошо, Джи-Джи. Советую тебе наслаждаться временем, которое осталось у цирка. Наслаждайся своими привилегиями как можешь. Потешайся как тебе нравится. Нападай на цыган. Порти оборудование дровосеков. Досаждай акробатам. Делай что хочешь, только оставь нас в покое. Если тебе это удастся, мы оставим тебя в покое.
