Проезжая мимо мотеля, Британец даже не подозревал, какой переполох в баре вызвал его красный «Форд». И уж конечно, он бы не принял приглашения выпить. Во-первых, потому, что пил крайне редко. Во-вторых, потому, что и в этих редких случаях компания посторонних или малознакомых людей была исключена полностью. А в-третьих, оттого, что у него было более важное дело.
Подъехав к приземистому зданию из серого кирпича, он хотел войти, как всегда, без стука, но дверь оказалась запертой. Пришлось искать звонок и долго жать маленькую, облезлую кнопку. Наконец дверь открылась, и Резак настороженно выглянул наружу. Одну руку он держал за спиной.
– А, это вы… – с явным облегчением сказал доктор.
Британец обратил внимание, что у него действительно разгладились морщины. Рудольф Шелковны помолодел лет на десять. По дороге сюда Генри заехал на заправку и убедился, что Абрахамс тоже сбросил добрых полтора десятка годков.
– Ну, ладно, заходите…
– Вы кого-то боитесь? – спросил опытный Британец. – Неужели за спиной вы держите револьвер?
– Да, – кивнул доктор. – И еще раз да…
Он вынул руку из-за спины. В ней действительно был зажат девятимиллиметровый «Глок».
– Кто же вам угрожает? – спросил Британец, запирая за собой дверь.
– Алчные недоумки. Которые думают, что бизнесмен держит деньги не в банке, а под подушкой.
Они прошли в кабинет.
– А вы стали бизнесменом? – спросил Британец. – И у вас появилось много денег? Они действительно приносят тревогу. Почти столько, сколько нечистая совесть.
– На что вы намекаете? – вскипел Шелковны. – У меня все чисто! Я исследовал регенерационные способности той… Гм, того материала… Вначале добавлял его в обычный крем для лица «Эвиан»… И получил прекрасный эффект!
– Омолодили всех своих приятелей и легковерных горожанок, – продолжил Адамс.
– Почему «легковерных»? Они не верили мне на слово, а убеждались на деле в чудодейственных свойствах препарата… Я продал почти пятьсот баночек. А потом сделал вытяжку и отвез в Денвер, в фармацевтическую компанию «Дэвис и сыновья»…
Доктор нервно ходил взад-вперед.
– Они проверили и предложили выкупить у вас патент…
– Почти. Выкупили вытяжку и сами ее запатентовали. Уже продано сто тысяч доз. Продажи идут по всей стране, и спрос лавинообразно растет. С каждой упаковки я получаю десять долларов. Материала должно хватить еще на пятьсот тысяч… Если вы хотите заявить права на свою долю…
– Я не собираюсь ничего заявлять, – задумчиво сказал Британец и принялся расстегивать рубашку. – Посмотрите, на что это похоже? Вот здесь, на боку…
Резак направил лампу, надел очки и вдобавок взял лупу. Долго, очень долго он рассматривал обведенный крепким пальцем участок.
– Не может быть…
Его лоб покрылся испариной, лицо побледнело.
– Это точно такая же кожа, как на той чудовищной руке…
– А вы думали, что передается только положительный эффект? – криво усмехнулся Британец. – Так не бывает! У меня десять лет назад был единственный контакт с его кровью. А при регулярном применении превращение пойдет гораздо быстрее… Говорите, шестьсот тысяч доз? Поздравляю, доктор!
Шелковны молчал. Он был в шоке и молча смотрел на майора.
Британец тоже был растерян и впервые в жизни не знал, что делать. Потом он резко развернулся и вышел. Взревел мотор «Форда».
Уже смеркалось, когда Генри Адамс вернулся в «Орлиное гнездо». Он не мог сконцентрироваться на какой-то одной мысли, смутное беспокойство шевелилось внутри и как бы разрывало на две половинки.
Он подошел к краю скалы, уставился на окутанные дымкой окрестные горы, на лежащее внизу плато Черных камней. Долго стоял, будто сам превратился в камень. Потом поднял голову и закричал. Это был странный, нечеловеческий крик: как будто катились камни по железному желобу. И пока еще в мире не было существа, способного определить: выражает он отчаяние или торжество.
Ростов-на-Дону – Карловы Вары.
1994–2012 гг
