«Но что значит мое слово против заявления хозяйки? — подумала Мария Гарсия. — Кроме того, какая разница? Я видела те фотографии в газете. Сомневаться не приходится. Какова бы ни была причина, но мисс Морланд похитила собственное дитя».
— Вы хотели мне что-то сказать, мисс Гарсия? — спросил Билли.
— Нет-нет, просто желаю вам хорошего дня.
33
Он весь вечер снова и снова пытался дозвониться до Глории, но она не отвечала. Неужели эта девица затеяла с ним какую-то игру? Наконец почти в полночь она взяла трубку, и он тут же понял, что дерзость и бравада в ней поугасли.
Голос Глории звучал устало и апатично:
— Что тебе нужно?
Он постарался ответить сдержанно и тепло:
— Глория, я понимаю, как все это трудно для тебя…
Он хотел было добавить, что и ему все дается нелегко, но вовремя прикусил язык. Это открыло бы перед Глорией лазейку и, что гораздо хуже, прекрасную возможность снова ощутить себя загнанной в ловушку.
— Глория, я тут все думал… — продолжил он. — Я не дам тебе двести тысяч, как мы договаривались. Я намерен утроить сумму, решил заплатить тебе шестьсот тысяч долларов наличными к концу следующей недели.
Он с удовольствием услышал ее изумленный вздох. Неужели она действительно настолько глупа, что поверила?
— Но ты должна сделать кое-что еще, — добавил он. — А именно — снова появиться в той францисканской церкви примерно без четверти пять. В какой именно день, я тебе сообщу.
— А ты не боишься, что я снова пойду на исповедь?
«Будь Глория сейчас здесь, я бы убил ее сию минуту», — подумал он, но постарался рассмеяться и сказал:
— Я об этом уже подумал. Ты же будешь в исповедальне, а значит, тайна сохранится!
— Ты что, недостаточно мучил мать Мэтью? Зачем тебе еще и убивать ее?
«Не по той же причине, по какой я собираюсь прикончить тебя, — подумал он. — Ты-то просто слишком много знаешь. Я ведь не могу быть уверен в том, что эта твоя так называемая совесть не начнет всплывать на поверхность. Что же касается Зан, то я не буду счастлив до тех пор, пока не состоятся ее похороны».
— Глория, я не собираюсь ее убивать, — возразил он. — Это было так, со зла сказано.
— Я тебе не верю, знаю, как ты ее ненавидишь. — В голосе Глории снова послышались гнев и даже панический страх.
— Глория, с чего вдруг мы об этом заговорили? Позволь напомнить, я решил заплатить тебе шестьсот тысяч наличными, в настоящих долларах США. Значит, ты сможешь арендовать ячейку в банке и жить спокойно до тех пор, пока не подвернется шанс получить то, чего тебе только и хочется на самом деле, — выйти наконец на сцену на Бродвее или сняться в каком-нибудь фильме. Ты же очень красивая женщина. Не такая, как большинство этих голливудских Барби, к тому же настоящий хамелеон. Ты можешь выглядеть, ходить и говорить как угодно. Ты мне напоминаешь Хелен Миррен
[5]
в «Королеве». Твой талант ничуть не меньше. Дай мне еще одну неделю. Самое большее — десять дней. Я тебя попрошу пойти в ту церковь и скажу, что именно нужно надеть. В ту самую минуту, когда ты выйдешь оттуда, все будет кончено. Мы встретимся где-нибудь неподалеку, и я сразу отдам тебе пять тысяч долларов. Это как раз та сумма, которую ты можешь пронести в сумке через таможню в аэропорту.
— А потом что?
— Ты вернешься в Мидлтаун, подождешь часов до девяти или десяти, потом оставишь Мэтью в большом супермаркете или на людной аллее в парке. После этого ты улетишь в Калифорнию, в Техас или куда тебе вздумается, чтобы начать новую жизнь. Я знаю, что ты беспокоишься о своем отце. Можешь ему сказать, что, например, работала где-нибудь по заданию ЦРУ.
— Но не больше десяти дней. — Теперь голос Глории звучал слегка неуверенно, но она уже почти поверила и спросила: — Но как я получу остальные деньги?
«Уж этой проблемы у тебя точно не будет», — подумал он.
— Я просто положу их в посылку и отправлю куда скажешь.
— Но разве я могу быть уверена, что такая посылка дойдет до меня? Даже если так, не окажутся ли в ней старые газеты?
«Ты не в силах поверить», — подумал он, налил двойную порцию виски, к которому обещал себе не прикасаться до окончания разговора, и сказал:
— Глория, если случится нечто подобное — хотя этого и не произойдет, — ты можешь перейти к плану «Б». Пойдешь к адвокату, расскажешь ему все до конца, велишь заключить договор на книгу, а потом отправишься к копам. Тем временем Мэтью уже будет найден, целый и невредимый, и сможет сказать только одно — о нем заботилась некая Глори.
— Я ему прочитала множество книг. Он куда умнее, чем большинство детей в его возрасте.
«Не сомневаюсь, ты была настоящей матерью Терезой», — подумал он.
— Глория, в любом случае скоро все кончится, и ты разбогатеешь.
— Хорошо. Извини, что я так с тобой разговаривала. Это все из-за той женщины, что живет по соседству. Она сегодня утром явилась ко мне с какими-то глупыми черничными плюшками. Я так поняла, эта особа просто вынюхивала, что за человек тут поселился.
— Ты мне ничего об этом не говорила, — тихо произнес он. — Она видела Мэтью?
— Нет, но заметила его грузовик и тут же сообщила, что она просто грандиозная няня, на тот случай, если мне что-то такое понадобится. Я ей ответила, что у меня есть сестра, которая помогала переехать. Мол, это игрушка ее сына.
— Звучит вполне разумно.
— Дело в том, что агент по недвижимости — близкая подруга этой любопытной персоны. При найме я говорила, когда именно перееду. Она явно тоже чересчур любопытна. Я видела, как риелторша проезжала мимо рано утром, сразу после того, как я сюда перебралась.
Он почувствовал, что покрывается потом. «Не было гвоздя — подкова пропала…» Нелепо было вспоминать сейчас этот старый стишок. Его ум прокручивал возможные сценарии развития событий. Длинноносая леди с черничными плюшками вместе с агентом по недвижимости… Он даже думать об этом не хотел.
Время стремительно убегало.
Ему было очень трудно добавить в голос нотку утешения:
— Глория, ты сама выдумываешь проблемы. Лучше начинай отсчет дней.
— Можешь не сомневаться, начну. Не только ради себя самой. Этот малыш уже просто не желает прятаться. Он намерен отправиться искать свою маму.
34
Кевин Уилсон явился в квартиру матери ровно в семь вечера, как раз тогда, когда заканчивались новости на Втором канале. Он дважды нажал кнопку звонка, потом открыл дверь собственным ключом. Такой договор давным-давно существовал между ним и его матерью.
