– Давай зайдем, – сказал я Татьяне, открывая перед ней
дверь.
Леня сразу меня узнал.
– Здравствуйте. Вы ко мне или хотите кино взять?
– К тебе. Скажи, пожалуйста, почему у вас тут так много
старых фильмов? Их что, кто-нибудь берет?
– У, еще как берут! Мы специально столько копий наделали,
чтобы всем хватило. У нас в городе издавна отставные военные селились, вот как
дед Николай, например. Их знаете сколько много! Они эти фильмы очень любят.
Он улыбнулся какой-то мудрой, недетской улыбкой.
– Их можно понять. Что сейчас пожилому мужчине по телику
смотреть? Женщинам хорошо, для них по каналу «2х2» целыми днями сериалы крутят.
А мужчинам? Им эти любовные сопли неинтересны. Вот и завели себе видаки, и
смотрят фильмы своей молодости.
– А ты сам эти фильмы смотрел? – спросил я.
– А как же. Я же должен знать, чем торгую. А потом, знаете,
память у стариков уже слабенькая, подводит. Приходит ко мне седой такой
отставной полковник и говорит: мол, сынок, нет ли у тебя фильма старого,
хороший такой был фильм, названия не помню, там Быстрицкая врача играет, а
Бондарчук – инженера, что ли, или строителя, в общем, ноги у него отнялись. А я
ему в ответ: пожалуйста, дедушка, вот вам ваша «Неоконченная повесть».
– Молодец, – похвалил я его, – с умом работаешь.
Мы снова пошли с Таней по ярко освещенной набережной, то и
дело натыкаясь на целующиеся парочки и шумные компании. После очередного приморского
ресторана, из которого доносились звуки танцевального оркестра, мы поравнялись
с нарядной витриной магазина «Вероника». Судя по выставленным в витрине
образцам одежды, магазин был из дорогих.
– Давай зайдем, – попросила Татьяна. – Любопытно.
Мы вошли в магазин, где сразу же наткнулись на
подозрительный взгляд здоровенного типа в пятнистой униформе, видимо,
охранника.
– Добрый вечер, слушаю вас, – кинулась нам навстречу
продавщица. – Что бы вы хотели посмотреть?
Татьяна несколько растерялась от такого напора.
– Я хотела бы посмотреть что-нибудь деловое, но из легкой
ткани, на лето, – ответила она, оглядывая круговые кронштейны с
разноцветными тряпочками.
– Какой размер вас интересует?
Таня явно смешалась. Ей, наверное, не хотелось при мне
называть свой размер, как будто у меня глаз нет и оттого, что я услышу цифру
«пятьдесят четыре», она покажется мне толще, чем есть на самом деле.
– На меня.
– Прошу вас.
Продавщица сделала приглашающий жест рукой и провела нас к
стойке с платьями и костюмами из шелка и шифона. Таня стала неторопливо
перебирать вешалки, придирчиво осматривая каждую вещь, а продавщица стояла как
вкопанная, не сводя глаз с ее рук. Мне стало скучно, и я отошел к стойке с
мужскими брюками и куртками. Тут же у меня за спиной возник тот самый
верзила-охранник. Я затылком чувствовал его взгляд, и мне было не очень-то
приятно.
– Слушайте, что у вас тут происходит? – не выдержал
я. – Рэкетиров боитесь, что ли? Что вы за мной ходите по пятам?
– А вы не знаете? – откликнулся верзила. – У нас
теперь во всех магазинах так. В тех, которые еще уцелели.
– Я приезжий. А что значит – уцелели?
– Так вы действительно не знаете? У нас пару месяцев назад
беда случилась. Все дорогие модели оказались испачканы краской. Представляете,
какая-то сволочь краской из аэрозольного баллона перепортила нам больше
половины товара. И точно такая же история произошла еще в четырех магазинах. А
через неделю – еще в нескольких. Товар пропал, как будто его украли, убытки те
же. Часть магазинов такого финансового удара не вынесла, они прогорели и
закрылись. Другие усилили охрану, поставили кругом телемониторы, взяли на
работу дополнительно продавщиц, чтобы за каждым покупателем ходили и все вещи
после примерочной проверяли. Ну, сами понимаете, не каждому магазину такое по
карману, поэтому многие начали потихоньку сворачиваться и закрываться. Мы вот
еще пока держимся, но тоже уже на последнем издыхании.
– А милиция что же? Нашла этих хулиганов?
– Ну прямо-таки! – фыркнул охранник. – Сейчас они
все бросили и кинулись искать.
– Понятно. Я примерю эти брюки?
– Пожалуйста, кабинка направо.
Подходя к кабинке, я увидел, что и Татьяна направляется в
примерочную с каким-то костюмом в руках. Следом за ней понуро тащилась
продавщица.
Мы зашли в соседние примерочные. Я слышал, как в метре от
меня раздевается молодая женщина, и хотел ее с невероятной силой. Господи, да
что за наваждение на меня нашло? Может, она колдунья?
Брюки сидели на мне так, словно я в них родился. Но я
взглянул на этикетку и сразу все понял. Они были изготовлены известной фирмой и
стоили триста условных единиц, читай – долларов. Конечно, за такую цену им бы
еще плохо сидеть!
– Таня, – позвал я вполголоса. Перегородки между
кабинками были чуть выше человеческого роста, и я не сомневался, что она меня
услышит.
– Ау, – тут же откликнулась она.
– Как костюм?
– Обалдеть.
– А цена?
– Еще больше обалдеть.
– Сколько?
– Пятьсот восемьдесят.
Я присвистнул.
– И ты можешь такое носить?
– А у меня выхода нет. На мою фигуру дешевых платьев не
бывает. То есть бывают, конечно, но их носить нельзя.
– Можно посмотреть?
– Заходи.
Я вышел из кабинки и протянул брюки стоявшему рядом
охраннику, который тут же начал придирчиво их осматривать. Шторка, закрывающая
вход в соседнюю кабинку, отдернулась, и я увидел Таню в костюме за пятьсот
восемьдесят условных единиц. Ну что ж, как говорится, оно того стоило!
– Здорово! – искренне сказал я.
– Тебе нравится?
Еще бы мне не нравилось. В этом костюме Татьяна выглядела
самое большее размер на пятидесятый. В эту минуту я подумал, что, если бы у
меня были с собой такие деньги, я бы не задумываясь купил для нее этот костюм.
Как странно все-таки! У меня никогда не возникало желания покупать Рите одежду.
Может быть, потому, что больше всего она нравилась мне голой в постели…
– Будешь покупать? – спросил я Таню, когда мы снова
оказались на улице.
– Не знаю еще, с Ирой посоветуюсь. А ты что скажешь?
– Покупай. Тебе правда очень идет.
– Ладно, – вздохнула она. – Подумаю. Нам долго еще
гулять?
Я посмотрел на часы. С того момента, как я пообещал Мазаеву
час вольной жизни, прошло пятьдесят минут.
– Можно возвращаться не спеша. Ты действительно устала?
